— Марк, иди проспись, а я не расскажу Нике, что ты приходил сюда в таком виде, — спокойно проговариваю.

Я кладу ложку на стол и выставляю руки вперёд, давая понять, что я больше не представляю никакой угрозы.

Но фиг там. Как только он выйдет отсюда, то вряд ли ещё когда-либо сюда войдёт.

— Да плевать мне на Нику, — ворчит он, наставляя указательный палец на меня. — Я поспорил на тебя! Ты мне нужна!

— Чего-чего ты сказал?

Встаёт со стула и снова медленно надвигается, вынуждая меня упереться в подоконник. Его лицо приближается к моему, я отстраняюсь от него, пока не врезаюсь в оконное стекло. По спине бегут мурашки от ощутимого контраста тёплой кожи и прохладного стекла. Марк утыкается своим носом в мою щёку, но я сразу жё отталкиваю его от себя.

— Я поспорил, что возьму тебя. И знаешь в чём суть? — ухватив за затылок, он притягивает меня к себе. — Я больше не намерен проигрывать.

— А мне по барабану что ты хочешь. Лучше уходи, иначе я вызову полицию, — полушёпотом произношу, держа наготове своё колено, но на этот раз он предугадывает мои действия.

Дёргает меня за руку, рывком разворачивает к себе спиной. Он одной ладонью сковывает мои руки и прижимает их к животу. Я будто стою под навесной скалой. Только трепыхаюсь и бьюсь затылком о его грудь, но он ещё плотнее вдавливает меня в себя.

— Советую тебе не терять впустую время, ягодка! Иначе я вскружу Веронике голову, лишу её девственности и выброшу, как использованный гандон. Думаешь, каково ей будет?

— Напугать меня вздумал? Думаешь, я не в курсе, что ты уже переспал с моей дочерью? — начинаю плеваться ядом, представив перед глазами эту картину. Я пытаюсь хоть что-то сделать, чтобы ослабить хватку и вырваться из его мерзких лап. — Фу, какой же ты гадкий! И как мою дочь угораздило влюбиться в такого извращенца!?

— Открыть маленькую тайну? Я с ней не спал. Мы делали это немного иначе.

— Ты за идиотку меня держишь?

— Не веришь? Ах, да! Этот Дима, наверное, даже не в курсе, как можно доставить девушке удовольствие, не вынимая из штанов свой член, — резко разворачивает меня к себе лицом, всё ещё удерживая мои руки.

Его свободная ладонь бесцеремонно забирается под подол моей ночной сорочки. Смотря прямо в глаза, он принимается сдавливать мои ягодицы.

О, ему нравится. Ещё бы! А мне противно, но я и бровью не веду, в ответ вперившись в него презренным взглядом.

— Я могу показать тебе, как это делается, но что-то мне подсказывает, такая девушка, как ты, и так знает об удовольствии не меньше моего. Вопрос в другом: как часто ты его получаешь… — Я нервно сглатываю, а затем внезапно зеваю. — Что, уже показываешь мне свои возможности? — блуждая ладонью по моему бёдру, напыщенно произносит. — Что ж. Я оценил. Ротик у тебя что надо.

Во мне неожиданно пропали все силы, а так хочется придушить этого индюка голыми руками. Боюсь, это следствие снотворного, а это уже не к добру.

— Вот ещё! Я хочу, чтобы ты забыл о Нике, забыл этот… адрес и её номер телефона, — говорить вдруг даётся с трудом. Язык будто прилип к нёбу. — Я не желаю тебя видеть рядом с ней… Посмей только пальцем к ней прикоснуться, я в порошок тебя сотру, больной выродок.

— Хочешь, я сегодня же напишу ей прощальную смс-ку? Скажу о том, что я оказался тем ещё козлом. Признаюсь, что недостоин её и прочее ванильное дерьмо, что успокоит её сердце, но прежде ты отдашься мне, — смачно шлёпает меня по заду, но я даже не реагирую, а он принимает это за согласие. — Чем я хуже этого Димы или как его там?

Ноги мои подкашиваются. Руки и голова становятся невыносимо тяжёлыми. Всё-таки третья таблетка снотворного явно была лишней.


— Никогда этому не бывать, — шёпотом говорю и, не задумываясь, льну к его телу, что сейчас служит мне опорой.

— Вот видишь, и нет никаких проблем, — растягивает он свои губы в самодовольной улыбке, когда я смотрю на него снизу вверх.

Как же хочется треснуть его чем-то тяжёлым. Жаль чугунная сковорода слишком далеко, она сейчас была бы очень даже кстати.

Глаза его сверкают, наполняясь порочной темнотой. Он выпускает мои руки и принимается медленно развязывать на мне халат, а я не выдерживаю и из последних сил влепляю ему хлёсткую пощёчину, надеясь на что-то. Но Марку всё равно. Лишь алый отпечаток от моей ладони разрастается на его щеке, да противная улыбка на лице становится шире.

— А вот и наша первая прелюдия, — произносит, будто только этого и ждал, но кажется этим я ещё больше распалила в нём огонь.

— Что-то мне нехорошо, — успеваю я сказать, прежде чем обмякнуть в его в руках.

— Вика… Вик, — слышу тревогу в его голосе, а дальше я перестаю что-либо слышать, чувствовать, понимать.

Глубокий сон застал меня стоя. В самый неподходящий момент.

Глава 17. Вика

Приложив немалые усилия, открываю слипшиеся глаза. Виски тотчас пронзает острой болью. Яркое солнце ослепляет меня, доставляя резь и выжигая роговицу к едрене фене.

В который раз подряд убеждаюсь, что всё-таки снотворное было лишним. После него ещё придётся заново учиться ходить. Ладно, это я уже утрирую, но отходить полдня всё же придётся, если не больше. Таков мой организм.

Ещё сон этот дурацкий приснился. В нём Вероникин бойфренд откровенно клеился ко мне, и это ещё мало сказано.

Приснится же такое.

Который вообще час?

Нашариваю телефон на прикроватной тумбе и в ужасе вскрикиваю, обнаружив его без признаков жизни.

Только бы не проспала!

Подскакиваю с постели, чтобы найти зарядку в сумочке, но сталкиваюсь ещё с одной проблемой.

Что-то не припомню, чтобы я ложилась спать голой.

Что ещё за хрень?

Не на шутку всполошившись, пытаюсь вспомнить, когда это я вчера успела оголиться и для каких это целей.

И тут как серпом по сердцу. На полу у кровати наблюдаю чьи-то джинсы и футболку.

Принюхиваюсь.

В воздухе витает аромат дорогого мужского парфюма, который кажется мне знакомым.

Прислушиваюсь.

Из ванной доносятся звуки воды.

Что, чёрт возьми, происходит?

Подхожу ближе к вещам и в глаза бросается разорванная упаковка от презерватива.

Только не это…

Прошу, пусть это будет кто угодно! Костя, Ашот, да хоть бомж с рынка, но не этот козёл.

Шум воды стихает, затем я слышу твёрдые шаги в сторону комнаты, но так и продолжаю бездействовать, теряясь в своих осуждениях.

Дверь в комнату распахивается и одновременно с ней, я додумываюсь прихватить с кровати одеяло, а затем в проходе появляется сначала… бог ты мой…. эрегированный член…

Разрази меня гром!

А следом уже на яву является кошмар из моих снов — Марк, чёрт бы его побрал! Во всей своей нагой красе!

— О, а ты чего так рано? — широко лыбится он, взъерошивая свои волосы, с которых скатывается вода. — И это… я не нашёл полотенца.

Я зажмуриваюсь и прикрываю ладонью глаза для большего эффекта. Видеть не желаю ни этого наглеца, ни тем более то, что находится у него между ног. Наощупь добираюсь до комода, достаю оттуда свежее полотенце и швыряю в него.

— Прикройся, прошу тебя! У тебя же там…

Нащупав одеяло, я обматываюсь им, и встаю спиной к нему.

— Вик, тебя смущает отсутствие зарослей или что? Я же ночью говорил, что предпочитаю ухаживать за собой, в том числе и за своим членом. Ты что, забыла? — слышу его приближающиеся шаги, которые вынуждают меня напрячься всем телом. Он обходит меня, встаёт напротив и, обхватив моё лицо ладонями, бегает своим пьянящим взглядом по нему. — И можешь не прятаться от меня под тряпками. Я всё уже видел и меня полностью устраивают твои формы.

Боже! Какой позор.

Он доволен своим положением. А я? Я опустилась ниже некуда этой ночью, судя по всему.

Резко отпихиваю его от себя и отхожу на два шага назад, понимая, что вляпалась по самое не могу. Это же какой нужно быть идиоткой, чтобы поверить на слово сопливому мальчишке, который строит из себя альфа-самца.

Меня всю скрючивает. Кажется, вот-вот вывернет наизнанку от осознания того, что я чуть было не купилась. Это же развод чистой воды, но как ему удалось всё провернуть? Ума не приложу.

— Я нихрена не помню. Как ты здесь оказался? Что вообще было?

Медленно покачивая головой, Марк ширит свою порочную ухмылку, являя мне свои белоснежные и ровные зубы.

— Всё было, Вика. У нас всё было.

Пытаюсь сглотнуть ком в горле, но от нервов и стыда пересохло так, что это кажется мне невозможным.

— Вероника дома? — при упоминании имени дочери в груди что-то кольнуло. Думаю, совесть, не иначе.

— Нет вроде бы, а что? Хочешь тройничок? Не, я пока пас, — он подходит ко мне вплотную, упирается своей эрекцией в мой живот и целует в шею, за что я награждаю его своим яростным взглядом и оскалом. — Меня ты в полной мере устраиваешь.

Что он несёт?

— Закрой свой поганый рот! — выставив руку в защитной реакции, прикрикиваю я. Я отклоняюсь от него в сторону, когда он снова лезет ко мне с поцелуем, пустив мимо ушей мои слова. — Отойди от меня! И оденься ты, наконец! Хватит трясти своим… этим… — я чувствую как щёки и шея начинают гореть, когда я снова вскользь бросаю взгляд на его достоинство.

— Большой, правда? — он обхватывает своей ладонью член, не отрывая своих глаз от меня, а я стараюсь смотреть куда угодно, но только не в его сторону. — Погляди, как он рад тебе. Полюбуйся! Видишь, как он реагирует на тебя. Да отцепись ты от этого одеяла, — подхватывает мою руку, которой я придерживаю одеяло и, не прикладывая усилий, избавляет меня от него, отшвырнув в сторону. — Да посмотри ты на меня! Что случилось? Почему ты так реагируешь вдруг? Ночью же все было прекрасно!