Глава 1

ПАВЕЛ

Он снова довел ее до слез.

Это происходит почти каждый день. Хотя самих слез не случается, но я научился по одному ее дыханию определять, что она сдерживается и упрямо не дает волю эмоциям. Ольга стесняется то ли меня, то ли своей выдуманной слабости, и делает частые выдохи, чтобы побыстрее прийти в себя.

— Павел, — зовет она тихо, наклоняясь к моему водительскому креслу. — У вас есть зарядка?

— Да, конечно.

Красный огонек светофора дает время, чтобы подключить провод и принять из ее тонких рук айфон. Только что в него орал ее муж, да так, что даже я слышал каждое гнусное оскорбление и ублюдскую усмешку. Я бросаю сотовый на соседнее место и коротко смотрю в зеркало заднего вида, пытаясь зацепить девушку взглядом. Ольга очень красивая, настолько, что перехватывает дыхание, если зазеваться и начать пялиться. Я не видел таких женщин прежде, хотя имел и выбор, и возможности.

Но она особенная. Даже добавить нечего.

— Вы хотели кофе, — напоминаю я и включаю поворотник, чтобы подрулить к ее любимой лавке.

— Не надо… Я передумала.

У нее красные глаза и шалят пальцы после разговора с мужем. Поэтому она не хочет выходить из машины. А не “передумала”.

— Я схожу, — бросаю я. — Я бы сам выпил, если вы не против.

— Спасибо. Латте…

— С ванильным сиропом. Я быстро.

Я выхожу из Audi и быстрым шагом направляюсь к деревянному киоску, который всем своим видом хочет показать, что их бренд за природу, мир во всем мире и прочую ЭКО-религию. Но кофе у них вкусный. Ольга не из тех клиенток, что воротят нос от персонала и делают вид, что ходят по какой-то другой земле. Она часто угощает меня, протягивая стаканчик с эспрессо. Еще так красиво улыбается, скромно и как будто извиняясь за свою воспитанность.

Я бы давно ушел с этой дерьмовой работенки, будь она другой. Черт, у меня же целый автопарк! Я перерос водительские “погоны” еще год назад, когда открыл свой бизнес, но выхожу на проклятые смены, чтобы иногда получать эспрессо из ее рук.

Такая глупость...

Обратно в машину я не тороплюсь. Я даже задерживаюсь у скамейки, выпивая свой кофе, чтобы дать ей пару лишних минут наедине. Может, все-таки поплачет… Нельзя всё держать в себе, а Ольга явно привыкла терпеть, сцепив зубы до боли.

— Быстро не получилось, — я пожимаю плечами, когда открываю ее дверцу, и вдруг вижу, как она торопливо прячет лицо.

— Ничего страшного, — девушка не глядя протягивает ладонь за кофе, а я не решаюсь вложить в нее стаканчик.

— Ольга, — я осторожно зову и проклинаю всё на свете, что настоял и остановился у ларька.

— Что?

— У вас дрожат руки.

Она издает неопределенный звук и резко притягивает ладони к груди, пряча их под воротом кремового строгого пиджака. Она опускает лицо, и ее правильные черты скрывают каштановые вьющиеся волосы. Впрочем, я и так помню, что у нее синие глубокие глаза и пухлые губы, которые она трогает лишь бесцветным блеском. И я знаю, что она сейчас нервно закусила нижнюю губу и прикрыла глаза.

Я успел выучить все ее привычки.

— Дайте, — я говорю громче, чтобы разбудить девушку, и вставляю стаканчик в нишу в двери.

— Что?

— Это уже судорога.

Я на свой страх и риск протягиваю к ней ладони и расцепляю жесткий замок из скрученных пальцев на груди. Девушка дергается всем телом от моего бесцеремонного прикосновения, но следом замирает и завороженно смотрит, как я разжимаю ее пальцы один за другим. Медленно и уверенно.

— В машине регистратор, — говорит она ослабевшим голосом и переводит взгляд на лобовое стекло, на котором висит двухсторонняя камера.

— Я умею его обманывать. Я давно работаю на вашего мужа, — я криво улыбаюсь, хотя внутри скалюсь во всю пасть, потому что чувствую, как разжимается ее пружина.

Ей становится легче от моих прикосновений. Я не позволяю себе лишнее, а только мягко перебираю ее ладони в руках, согревая своим теплом. И мне самому становится чертовски хорошо.

— Теперь можно и кофе, — я киваю ей и выпускаю из рук.

Вновь подаю латте.

— Вы можете посидеть рядом? — неожиданно спрашивает она и не решается посмотреть мне в глаза, останавливаясь на вороте белой рубашки.

Я молча ныряю в салон и занимаю место рядом с ней. Девушка тут же подвигается к другому окну, словно существует безопасная дистанция, которую надо обязательно сохранить, но я ловлю ее за локоть, останавливая. Само выходит, как потаенный глубоко-глубоко рефлекс, который вдруг срабатывает и удивляет меня, а ее и вовсе сбивает с толку.

— Вы сказали рядом, — я нахожу слова и смотрю в ее сторону, хотя не надеюсь встретить ее взгляд. — Не убегайте.

Я глупо шучу, чтобы разрядить обстановку, и откидываюсь на мягкую спинку. Переношу пальцы ниже, возвращаясь к ее нежной ладони, и уверенно переплетаю наши пальцы.

— Как кофе?

— Хороший, — она рассеянно кивает и не может отвести глаза от наших рук, которые держатся друг за друга.

Такое происходит впервые. И я чувствую ток, который расходится от ее кожи по моей. Аромат ее цветочной воды с нотками Востока. Ощущаю ее яркий страх и лютое сомнение. Потому что ей сейчас тоже хорошо, и она боится непозволительной реакции своего тела. В конце концов, она поворачивает голову и смотрит мне прямо в глаза, обжигая женским бушующим внутренней силой взглядом. В нем красной строкой идет простой вопрос — Ты понимаешь, что ты делаешь?

Я киваю.

Глава 2

ОЛЬГА

Ему жалко меня…

В груди всё стягивает бетонной сцепкой от одной мысли, какой несчастной и беспомощной я ему кажусь. Он даже готов бездумно рисковать, как бывает со смелыми мужчинами, когда они видят тонущего или объятый пламенем дом. Павел сидит рядом и держит мои пальцы, напоминая давно забытую правду, что мужское прикосновение может быть нежным и почти невесомым.

Как обещание. Как шелк, впитавший жар солнечных лучей.

У него длинные крепкие пальцы, от касаний которых идут мурашки по всему телу. Я чувствую, как натягивается невидимая струна, а все мысли, которые я долго отгоняла прочь, приходят штормовым потоком. Я думаю о нем, как о мужчине.

Красивом. Сильном. Деликатном.

— Я завтра еду в другой город, — мне страшно в собственных мыслях, и я нарушаю повисшее между нами молчание. — С вами?

— Дмитрий Олегович прислал мне маршрут. Так что да, со мной.

Я непроизвольно хмурюсь. Я не люблю, когда он произносит имя моего мужа. Даже не знаю почему… С другими такого нет, а стоит Павлу назвать имя и отчество страшной ошибки в моей жизни, как внутри всё обрывается.

— Хотите другого водителя?

Он принимает мою реакцию на свой счет и отнимает пальцы, решив, что все-таки переходит границы. А я едва сдерживаюсь, чтобы не поймать его ладонь и не ощутить чарующее тепло вновь.

— Нет, — я качаю головой и смотрю в окно, наблюдая, как за столиками летнего кафе сидят беззаботные парочки. — Я хочу, чтобы поехали вы.

— Костюм или могу обойтись джинсами?

— А что вы любите больше? — я все же поворачиваю голову и смотрю в его расслабленное лицо.

Павел всегда так спокоен, он напоминает скучающего в отставке военного, который не понимает, как мирная жизнь вообще может напрягать. Хотя это недалеко от правды, я наводила справки, и знаю, что он служил в структурах быстрого реагирования. Может, поэтому он выглядит старше своих тридцати с небольшим. Его взгляд старше — слишком глубокий и умный, оказавшись под которым невозможно отделаться от мысли, что в твоих интонациях он читает больше, чем в словах.

Он очень проницательный и явно подмечает незаметные остальным мелочи по сторонам, он даже с моим мужем нашел общий язык. Да так ловко, что Павел — единственный человек из подчиненных, на кого не повышают голос и не срывают собак по любому поводу.

Мне иногда хочется спросить его, в чем секрет, чтобы тоже научиться этому волшебству.

— Не переношу костюмы, — Павел легонько улыбается, чуть приподнимая уголки рельефных губ, и я замечаю, как его красивая улыбка отражается в темных глазах ярко полыхнувшими искорками. — Особенно галстуки, особенно если их надо завязывать.

По нему видно, что он знает, что я покажу эмоцию, отреагировав на его легкую шутку, и я улыбаюсь. Я бы не смогла удержаться, даже если бы захотела.

— Тогда не нужно, — я смелею под его ласковым взглядом и протягиваю ладонь к тонкому галстуку, распускаю узел и вытягиваю полоску мягкой ткани из-под ворота его рубашки. — Не хочу их больше видеть.

— Я знал, что выбрал правильную работу.

Он смотрит, как я неспешно скручиваю галстук, и протягивает руку, чтобы забрать его.

— Вы не любите ее, я знаю, — я неожиданно для себя признаюсь ему и кладу галстук на раскрытую широкую ладонь. — И у вас есть свой бизнес, прибыльный и разрастающийся, это я тоже знаю.

— А ваш муж?

— Конечно, служба безопасности такие вещи докладывает сразу. Но он думает, что вы не хотите терять с ним контакт и поэтому остаетесь водителем. Он ждет, что вы попросите об одолжении или принесете бизнес-план, чтобы он вложился.

— Мне плевать, что он думает.

В его низком голосе прорезаются резковатые нотки, которые пугают меня. О моем муже нельзя говорить таким тоном. Даже, когда его нет рядом. Даже в своих мыслях.

— Мне важно, что думаете вы.

Я не ожидаю столь прямых слов и чувствую, как горло схватывает железной хваткой.

Зачем он? Так прямо?

— Я думаю, что вы ходите по тонкому льду, — я нервно сглатываю и вдруг вспоминаю о стаканчике кофе, который поставила рядом с собой.