— Ты сильно перенервничала, организм еще не пришел в себя… Я принесу воды.

— Спасибо. Только без таблеток.

— Хорошо, без них.

Я отлучаюсь на кухню и наполняю высокий стакан водой из-под крана с фильтром. Вокруг огромная столовая, которая заставлена техникой для крутого ресторана, но готов спорить, ей никто никогда не пользовался. Ольга в общей сложности провела в этой квартире дней пять. Дима ссылает ее сюда, но очень быстро возвращает назад в главный дом, иногда и двух часов не успевает пройти.

— Почему ты так боишься таблеток? — протягиваю ей стакан, но не отпускаю, помогая делать глотки. — В таком состоянии любой врач пропишет…

— Я боюсь привыкнуть. И боюсь крепко спать рядом с Димой, — Оля нервно сглатывает и ежится, как от порыва холодного ветра.

Стоило слегка коснуться мыслями Димы, как в ней проступает самый настоящий страх. Мне даже кажется, что его можно потрогать пальцами. Настолько ярко и осязаемо, каждый сустав ее тела говорит о нем, ее выкручивает и зажимает стальными тисками.

— Вдруг я что-то скажу во сне. Произнесу твое имя…

— Вы спите вместе?

Я знаю, что у Ольги своя спальня.

— Иногда.

В горле застревает вопрос “Давно?”, но я все-таки не задаю его. Это нужно мне, а не ей, а мое мужское любопытство не стоит ее нервов. Она опять вспомнит прошлое и покроется ледяной коркой.

— Я хочу увезти тебя, — я заранее забираю стакан из ее рук и произношу главное, что решил за эту ночь. — Нужно дождаться последнего подтверждения от нужного человечка и можно уезжать.

— Через две недели? — она не понимает меня и смотрит прямо в глаза, словно хочет увидеть там то, что не слышит в словах. — Ты же говорил….

— У нас их нет, малыш. Я заберу тебя сегодня, нужно только дождаться безопасного маршрута и машину. Точнее, их будет несколько, их придется постоянно менять, чтобы выехать из области.

— Мы будем прятаться? От Димы? Господи, это невозможно, ты не понимаешь, о чем говоришь...

— Нет, не будем, — я качаю головой и сажусь рядом с ней, забираю ее едва теплые ладони себе и стараюсь согреть как могу. — Я спрячу тебя, а сам останусь с ним.

Пауза.

И крик.

— Нет!

Я впервые слышу, как она истошно кричит. И оказываюсь не готов, потому что на дне ее крика слышатся отголоски слез, я замираю на мгновение и лишь сильнее сжимаю ладони Ольги. Она упрямо вырывается, не веря, что я мог придумать самый ужасный план из возможных, и пытается отодвинуться.

— Этого не будет. Нет, Паша!

— Я смогу трезво мыслить, когда ты будешь в безопасности. И буду видеть Диму перед собой, понимать, что у него на уме и что он собирается делать. Ты права, мы не можем спрятаться от него, необходимо найти другой выход. И я его найду, но сперва мне нужно, чтобы ты была как можно дальше от него.

Ольга открывает рот, но не может произнести ни слова. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами и легонько качает головой, не в силах принять всё то, что я произнес вслух.

— Пожалуйста, нет… — шепчет она после паузы. — Паша, милый, я умоляю тебя… Нет.

— Да, — я нажимаю и притягиваю ее обратно к себе. — Ты уедешь. Точка.

Глава 17

ОЛЬГА

Его не переубедить. В нем полыхает лютая мужская уверенность и сила, с которой ничего не поделать. Я чувствую и уже знаю… Знаю его. Если Паша забывает природную деликатность и начинает говорить строгими приказами, то это критичный момент. Он уже не отступит.

Да, я понимаю… Но жестокая правда не просится в сердце, я все равно качаю головой и, как капризный ребенок, хочу отмахнуться от новой реальности. Паша тесно обнимает меня и по своей вечной привычке молча ждет, когда я успокоюсь сама. Он никогда не произносит лишних слов, словно знает, что его присутствие действует на меня лучше самых логичных уговоров или радужных обещаний.

Нет. Он просто рядом.

Он есть и незаметно, по крупицам его горячих прикосновений, мне становится легче. Я запрокидываю голову и тянусь к его резко очерченным губам. Паша плавно проводит рукой по моей спине и обхватывает шею, давая мне опору, и придвигается ближе, заполняя меня до сладкой судороги. Его язык ласкает и исследует, Паша толкается глубже, ловя мой томный смазанный выдох, а потом соскальзывает вниз и легонько прикусывает мою нижнюю губу.

— Я знаю, что я делаю, — произносит он, оторвавшись от меня на миллиметр. — Ты мне доверяешь?

— Да, конечно, но я боюсь…

— Значит, думаешь, что он сильнее меня?

— Паша… У него слишком много власти, и он способен на страшные вещи, ужасные...

Паша мягко выдыхает мне в лицо, чтобы я прекратила, и неожиданно улыбается. Он смотрит на меня с легко считываемой иронией, как будто услышал откровенные глупости, но прощает их мне, как несмышленному малышу.

— Это частности, — подсказывает он, замечая мой непонимающий взгляд. — Главное, кто сильнее. Вот что всё решает.

Он так уверен в себе, что это даже страшно. Или играет спектакль для одного зрителя… У меня нет ответа, но я плавлюсь под его тихим ровным взглядом. Все равно что смотреть на море в безветренную погоду. Ты видишь спящие толщи вод и любуешься мирной солнечной картинкой, но знаешь, что стоит прийти шторму и забьются мощные и сминающие всё на своем пути волны.

Наверное, я впервые задумываюсь, что это тоже есть в Паше. В нем чувствуется настоящий стержень, а его биография подсказывает, что он видел таких, как Дима, не один раз и действительно не испытывает перед ним того парализующего ужаса, который путает мои мысли.

Паша не боится прямого столкновения.

— Иди ко мне, малыш.

Мои любимые слова, у меня внутри всё сжимается и одновременно отдается блаженными отголосками, когда Паша их произносит. Он усаживает меня на колени, спиной к себе, и утыкается горячими губами в висок. Глубоко вдыхает мой аромат, а широкими ладонями распахивает халат и дотрагивается до моего обнаженного тела. Малейшего соприкосновения хватает, чтобы я потеряла себя и прикрыла глаза, наслаждаясь терпкими замысловатыми дорожками, что он выводит по моей коже.

Длинные сильные пальцы и наплывы мужского дыхания… Мне больше ничего не нужно, только чувствовать и растворяться в нем.

Любимом. Родном. Единственном.

— Ты самая красивая женщина в моей жизни, — признается Паша вполголоса.

— Ты “бедно” жил…

Я не договариваю дурацкую шутку, потому что Паша ловит меня за подбородок и качает головой, ловя мой взгляд.

— Я серьезно. Ты сама не понимаешь, как прекрасна, — он все же смягчает тон и через мгновение зажигает на губах легкую усмешку. — Тебе нужно показать.

— Как?

— А я буду твоим проводником, — он смеется и выводит носом полукруг над моим ухом, а я не понимаю, как у него это получается — беззаботно веселить меня и отвлекать от безумия, что творится вокруг.

И ведь ему удается, я проваливаюсь в нашу удивительную близость с головой, словно кроме ничего и нет, и мы можем провести наедине друг с другом целую вечность. Я прислушиваюсь к его размеренным движениям и закусываю губу со стоном, когда Паша обхватывает мою грудь и раскатывает сосок между пальцами. Он нажимает сильнее, а второй рукой проводит по бедру, помогая мне раскрыться.

Да, так…

— Ты красивая и чертовски сексуальная, — Паша произносит слова с грязноватой ленцой, из-за которой по телу идут мурашки. — И очень отзывчивая… Тебе уже трудно дышать?

— Да.

— Мне тоже, малыш. Особенно, если сделать вот так.

Он переносит пальцы на мой живот, а потом строгой стрелой спускается вниз и обхватывает меня между ног...

Господи, он действительно знает мое тело лучше меня, ему даже не нужны примерки и взгляды в глаза, чтобы понимать, что он может себе позволить. Он просто знает.

Делает.

Изводит и дарит невыносимое наслаждение, поглаживая и постепенно погружая пальцы глубже. Я откидываюсь на его широкую грудь и стараюсь расслабиться, но мне это удается лишь на пару мгновений, потому что Паша делает со мной необъяснимые вещи. Он не знает ни только лишних слов, но и движений, и запускает чистый ток по нервным окончаниям. И пульсация только нарастает, затапливая разум смазанными образами, я вижу то его приоткрытые губы, то налитые мышцы пресса, которые сейчас жестко упираются мне в спину, то проваливаюсь в настоящий момент и схожу с ума от одной мысли, что он погружает свои пальцы так глубоко и тесно…

Так правильно.

— Я… Я сейчас…

— Да, малыш, да.

Его голос посажен и хрипит, и этого достаточно, чтобы я вся сжалась и коротко вскрикнула, когда пульсация дорастает до пронзительного пика и прокатывается по всему телу. Оглушительно и прекрасно.

— Ты знаешь, как успокоить женщину, — счастливо улыбаюсь и целую в висок, развернувшись в его сильных руках. — Я люблю тебя.

— Я почувствовал.

Легонько бью его за наглую остроту и вижу, как он закусывает нижнюю губу. Обаятельный и какой-то мальчишеский жест, один из тех, которые я отчаянно в нем люблю. Хотя Паша весь такой, без изъяна и недостатка. Или я так сильно влюблена, что стоит провалиться в его мужское обаяние с головой, так пути назад нет. Я лежу на его груди и кутаюсь в его руках, и не могу поверить, как спокойно и ровно дышу.

— Это правда? — спрашиваю вполголоса.

— Ты о чем?

— Что я красивая и чертовски сексуальная.

Паша сжимает меня крепче и обводит длинными пальцами резкий изгиб талии. У меня идут мурашки от его тягучего прикосновения, которое сминает мою плоть и ласкает кожу. А внизу живота полыхают отголоски недавнего пронзительного удовольствия, когда он заставил меня дрожать всем телом и ощущать воздух как горячий терпкий поток.