Конечно же, маркиз согласился. Высокородный сеньор, как и все мужчины, был о себе исключительно высокого мнения, и любое проявление женского внимания к своей персоне принимал за чистую монету. А Эстель, довольно хорошо изучившая мужские слабости, на этом и сыграла. Дон Хосе взял девушку под руку и, совсем забыв о французе, вышел из зала. Как только адмирал скрылся за дверью, Жермон осторожно огляделся и с рассеянным видом подвыпившего повесы, будто желая подышать свежим воздухом, вышел на балкон. Оказавшись в тени деревьев, барон быстро перемахнул через перила и по украшающим здание выступам с лёгкостью спустился на землю. Через мгновение корсар растворился в темноте тропической ночи.

В то время, когда барон пробирался через парк особняка, Эстель, неторопливо поглощая пирожное, старалась, не вызывая подозрений излишней любезностью, сдержано одаривать сеньора Альканиса своей благосклонностью. Желая позволить Жермону уйти как можно дальше, она усердно тянула время, не позволяя адмиралу раньше времени хватиться пленника. Но к её радости хозяина дома вскоре увёл губернатор Панамы. Высокопоставленному сеньору не терпелось обсудить с адмиралом дела, и графиня облегчённо вздохнула. Эстель знала, насколько долго могут затянуться мужские деловые разговоры, и мысленно ликовала.

В самом деле, господа проговорили около часа. Когда же маркиз снова вышел в зал, некоторые гости уже начали разъезжаться по домам, и ему, как хозяину, пришлось, вновь обмениваясь любезностями, провожать светскую публику. Только ближе к полуночи особняк адмирала опустел, и сеньор, встретив в коридоре Диса с двумя подельниками, вспомнил о Жермоне. Дон Хосе поинтересовался, куда они закрыли пирата, но слуги растеряно уставились на хозяина.

– Сеньор, мы ждали француза в коридоре, но он из зала так и не выходил, – виновато пробубнил здоровяк.

Надеясь, может, де Дюпре просто напился и где-то уснул, адмирал приказал его искать, но, разумеется, корсара нигде не обнаружили, и сеньор рассвирепел. Еле сдерживая ярость, дон Хосе зашёл в комнату к Эстель.

– Это вы помогли ему бежать?! – с порога воскликнул он.

– О чём вы? – искренне удивилась девушка и, сделав невинные глаза, спросила: – Кому?

– Вашему французу!

– Сеньор Альканис, я же, переговорив с бароном, всё время находилась с вами! – убедительно возмутилась графиня. – А после того, как вы покинули меня, ушла в свою комнату и больше не выходила. Ваши слуги могут подтвердить это, – невозмутимо пожала она плечами.

Женщина излучала искреннее недоумение, и адмирал, подозрительно взглянув на неё, осознал всю беспочвенность своих обвинений. С досады хлопнув дверью, дон Хосе вышел вон и выплеснул всю свою злобу на слуг.

Как только мужчина покинул комнату, Эстель торжествующе улыбнулась и поспешила к распятью. Опустившись на колени, сеньора отчаянно молила бога помочь её посланнику забрать сына из монастыря и позволить барону благополучно доставить мальчика на Тортугу…

Глава 6

Ночные улицы Пуэрто-Бельо были безлюдны и безмятежны. Лишь где-то далеко нестройными голосами горланила песни подвыпившая компания, и порой из окон доносились возгласы бурно выясняющих отношения жителей. Глаза пирата, привычные видеть в темноте, не подвели де Дюпре, и он уверено шагал по дороге, которой его вместе с мальчиком не так давно увозили в монастырь.

Понимая, что в спящем городе не стоит обращать на себя внимание, Жермон нигде не задерживался, а спешил покинуть Пуэрто-Бельо. Запастись всем необходимым барон планировал в соседней деревушке. По его расчётам добраться до неё он должен к утру, там он и намеривался немного передохнуть, прикупить еды, а если повезёт, раздобыть и лошадь.

Наконец покинув пределы портового городка, корсар при свете луны сосредоточенно продолжал путь. Правда, когда де Дюпре оказался в густом тропическом лесу, передвигаться ему пришлось почти наощупь. Свет ночного светила практически не касался земли, скрывая от путника выступающие корни и неровности дороги. В конце концов, устав бороться с темнотой и каверзами леса, Жермон, выбившись из сил, устроился отдохнуть, но как только забрезжил рассвет, мужчина снова поднялся и ближе к полудню оказался в нужном месте.

Наведавшись в невзрачную харчевню, де Дюпре перекусил и прикупил в дорогу вяленого мяса, сыр и хлеб, а подумав, взял ещё засахаренных фруктов для мальчика. «Ребёнок всегда радуется сладостям», – рассудил он. Расспросив у жителей о близлежащем мужском монастыре и выяснив, как до него проще добраться, Жермон вновь засобирался в дорогу. Но, к огорчению барона, свободной лошади в деревушке не нашлось. Правда один из селян направлялся в соседний посёлок по делам и согласился подвезти господина до нужной развилки, и де Дюпре, с радостью приняв предложение, взгромоздился на телегу. Добравшись до просёлка, ведущего к монастырю, француз, поблагодарив доброго человека, соскочил с повозки и отправился дальше пешком.

Приближался вечер, когда Жермон увидел величественно возвышающиеся на холме стены монастыря. Мужчина обрадовался и ускорил шаг. Размышляя, что лучше ему переночевать в обители, а в путь отправиться уже утром, Жермон вышел из леса, но тут услышал далеко разносящийся по дороге конский топот. Благоразумно решив спрятаться в зарослях придорожных кустов, беглый француз рванулся в сторону, и только он затаился, как мимо него проскакали трое всадников.

Проводив троицу взглядом, барон мысленно выругался. Де Дюпре, конечно, узнал слуг сеньора Альканиса, ранее сопровождавших сына капитана. «Похоже, мать не зря беспокоилась за мальчишку и была абсолютно права, подозревая адмирала в коварстве» – с досадой подумал бывший корсар, но ему ничего не оставалось, как только наблюдать за молодчиками. Путники подъехали к воротам крепости и постучали. Дверь вскоре отворилась, и всадников впустили внутрь. Оставшись снаружи, Жермон решил дождаться, когда они выйдут назад, и тогда действовать по обстоятельствам.

Оказавшись во дворе монастыря, конная троица осмотрелась.

– Таскаемся с этим мальчишкой туда-сюда, – заворчал плотный увалень со взъерошенной шевелюрой.

– Попридержи язык, Наваро! – зыркнул на него заросший чёрной густой щетиной человек. – Не нам решать за сеньора Альканиса, что делать.

– Конечно, Диас, – усмехнулся третий, самый молодой из приятелей. – Наш господин весь этот спектакль устроил ради его матери. Сеньора по-другому не согласилась бы выйти замуж за маркиза, – сообщил сведущий слуга.

– С чего ты взял, Лоренсо? – удивился Наваро.

– Слышал, – ухмыльнулся парень. – Она жена пирата, которого убил адмирал. Говорят, вдова очень богата. И получается, своим состоянием дон Хосе увлечь сеньору не может, впрочем, как молодостью и красотой, – хихикнул Лоренсо и уточнил: – Наш господин, наверное, вдвое старше прекрасной графини.

– Да, надо признать, ради такой красотки можно расстараться, – подмигнул товарищам Диас, и парни понимающе оскалились.

Молодчики продолжали топтаться во дворе, но тут служитель, впустивший путников в монастырь, увидел проходящего мимо пожилого монаха:

– Отец Николас, к вам люди! – обратился к почтенному человеку послушник. – Они хотят забрать сироту, которого привезли на днях.

Взглянув на гостей, старец направился к ним навстречу:

– Мальчик не успел привыкнуть к месту, а вы хотите его увезти? – заворчал настоятель. – Для чего тогда было вообще привозить его к нам? Зачем мучить ребёнка? Бедный сирота и так страшно переживает разлуку с матерью, – насупился монах.

– Вот матушка и уговорила адмирала вернуть ей сына, – нашёлся, что ответить Диас.

– Это хорошо… – встрепенулся старик. – Пойдёмте, я провожу вас, – проговорил он и последовал к серому строению. – Я рад, что сеньор Альканис решил не разлучать ребёнка с матерью. Малыш сильно по ней скучает и почти ни с кем не разговаривает. Отвечает лишь, когда к нему обращаются по-французски, – вздохнул настоятель. – Наверное, мальчик не понимает испанский, – предположил монах, и люди адмирала довольно переглянулись:

– Просто замечательно, что мальчишка молчит, значит, служители о нём практически ничего не знают, – шепнул Лоренсо.

– Неужели графиня не соизволила выучить сына испанскому? – удивился Наваро.

– Видно, пират запретил, – предположил Диас. – А я ещё удивлялся, чего это негодник всю дорогу словно не слышал мои вопросы? Помните, он разговаривал только с тем французом, который потом сбежал.

Молодчики, соглашаясь, фыркнули и следом за настоятелем зашли в здание.

На самом деле малыш Тэо отлично знал испанский, но страшная казнь его друзей-матросов и отца вызвала в душе мальчика жгучий протест, и он даже с матерью перестал разговаривать на испанском и упорно делал вид, что не понимает, когда к нему обращались на родном языке.

Вскоре гости переступили порог просторной трапезной. Юный виконт сидел за деревянным длинным столом в окружении других ребятишек и почти ничего не ел.

– Теодор, мальчик мой, подойди сюда, – ласково обратился настоятель к парнишке на французском. Малыш поднял глаза и, увидев людей, которые его сюда привезли, надулся и не тронулся с места. – Эти господа вернулись за тобой. Они хотят отвезти тебя обратно к маме, – улыбнувшись, пояснил старик.

Мальчишка с надеждой взглянул на настоятеля и воскликнул:

– Это правда? Они отвезут меня к маме? – недоверчиво взглянул он на слуг дель Альканиса.

– Собирайся скорее, малец, мамочка ждёт тебя, – ответил Наваро. Слуга немного знал французский, его бабка была уроженкой Гаскони.

– Может, останетесь до утра? – предложил настоятель. – Скоро стемнеет, и путь не близкий. Мы готовы предоставить вам кров.

Молодчики неуверенно переглянулись, в их планы не входило задерживаться в обители, таких указаний господин не давал. Но неожиданно на помощь вассалам пришёл сам Тэо.

– Я сейчас! – воскликнул мальчик и, радостно сорвавшись с места, бросился собираться.