Чертовка!

Музыка, свет, спецэффекты, всё было ей на руку, словно специальные постановочные фишки в видеоклипе. Я распалился до предела и тоже вступил в игру. Как кот с мышью. Я следовал за ней, невидимый, и ловил её волнение. А она волновалась, боялась и напрашивалась! Каждый лжец боится разоблачения. Каждая женщина хочет разоблачения.

Наконец, Рита оставила своих фотографов, избавилась от придурашливых блоггеров и пошла вглубь клуба. Я за ней. Она ошиблась: новички часто выбирают не ту лестницу и оказываются в укромном углу. Прекрасное бизнес-решение для удовлетворения потребностей клиентов!

Я поднялся за Ритой в приглушённую тьму и застал её врасплох. Удовольствие предвкушения разлилось по телу. Это вам не телевидение…

— Потерялась? — спросил я, имея в виду совсем не этот тёмный угол.

— Нет! — её глаза вспыхнули и забегали в поисках выхода.

Я полностью заслонил спиной лестницу и встал ближе. Скользнул взглядом по выступающей груди, щекотнул вырез платья на плечах, огладил высокую шею. Красивое ухо с длинной серёжкой. Импульс нарастал с единственным вектором. Я склонил голову, по привычке сложив губы в усмешку и чувствуя собственное превосходство.

И вдруг Рита подалась ко мне. Один рывок. Её ладонь на моём затылке. Опалило взглядом глаза в глаза. Вкус малины, нападение сладостью. Её губы смяли мои напористо, жадно, горячо. Э-э-э…

Я опешил. Пробел в голове, как прямая линия на энцефалограмме. Мысли умерли.

Но рефлексы оказались быстрее ума. Меня долбануло электричеством по телу, и я включился. Как в тумане, потянулся к ней. Положил руки на талию, ощутил под ладонями мягкую ткань и упругое тело. И вдруг Рита с силой меня оттолкнула. Я чуть с лестницы не полетел. Удержался на инстинкте.

Новый ушат ледяной воды на макушку. Что она вытворяет?!

Со странной улыбкой Рита задела меня плечом и сбежала вниз по лестнице. Я за ней, закипая. Схватил за руку, развернул, впечатал в стену, чувствуя что меня сейчас разорвёт, если я не разорву её! В теле полыхал огонь, в мозгу хаос и пустота. Я впился в её губы. Она не закрыла глаза. Попыталась сопротивляться, взглянула снова, как будто сейчас ударит сзади по голове гранатой. Тычок в спину — это её кулак? Но я загорелся ещё сильнее. В голове просто ничего не осталось.

Будто из параллельной вселенной завизжала за спиной осипшая тётка:

— Охрана! Охрана!

Вспышка фотокамеры в глаза. Я на автомате закрыл лицо рукой, Рита выскользнула и рванула обратно в зал. Бесполая фигура в джинсах — за ней. Я чуть было не кинулся за ними. Чудом притормозил. По телу пробежала волна остаточной дрожи.

Во мраке лабиринта больше никого не было. В самом конце промелькнула официантка в золотом платье, не заметив меня.

С трудом понимая, что происходит, я сжал кулаки и встал в тень очередной ниши. С каждым вдохом и выдохом мысли по одной оживали в голове и сигналили тревогу: «Ты идиот, Красницкий! Тебе ещё обвинения в насилии не хватало…»

Тяжёлое дыхание медленно приходило в норму, и наконец, я коротко выдохнул. Это аут, товарищи, полный аут. И несмотря на всё выпитое виски, я понял, что обвинения будут, сочные, красноречивые, с фото-доказательствами. Кажется, она меня подставила. Я повёлся, как последний кретин.

Глава 17

Я не пошёл за ней в зал. Никто не гарантировал, что меня не встретит куча свидетелей и вспышки десятков камер. Одной уже хватило. Я заметался, чувствуя подступающую тошноту и туман в голове. Долбанное виски!

Куда теперь? К кому? Звать охрану? И что сказать? Баб в джинсах с короткой причёской сейчас в клубе может быть около сотни — вон какое столпотворение! А Рита…

В голове помутилось от одного имени. И от гнева. Я вмазал кулаком по стене, слишком медленно остывая. В горле сдавило, словно кто-то нажал на кадык пальцем. Я закашлялся. Ничего не оставалось, как отойти подальше от «места преступления», к служебным помещениям и достать телефон.

Полночь? Плевать! Самое время обратиться Золушке в крысу. Точнее, она уже превратилась. Я ещё в детстве понял: сказки не логичны, а вот судмедэкспертиза докажет всё. Но будет поздно.

Я с ненавистью глянул в сторону гремящего музыкой зала.

— Алло, Юрий Самвелович? — хрипло сказал я. — Извините, что звоню поздно.

— В чём дело, Иван? — сонно проговорил адвокат. — Надеюсь, просто соскучился?

— Карловы Вары. Думаю, всё повторилось.

— Вот чёрт!

— Да… — я сглотнул.

— Ты в полиции? Свидетелей много?

— Нет, я в самой тёмной заднице ночного клуба «Мохито». Пока полиции нет. А компромат есть.

— Ясно.

— Прежде чем… ну, вы поняли, я решил вам позвонить, — чувствуя себя последним кретином, выдавил я. На самом деле я имел в виду, что хочу догнать эту стерву, вытрясти из неё душу и телефон со снимком. И проорать в глаза всё, что я о ней думаю!

Но адвокат рыкнул, словно прочитав мои мысли:

— Ничего не делай! Слышишь, Иван?! То есть вообще ничего. Просто езжай домой.

Я заколебался. Пнул какой-то ящик, издавший металлический лязг.

— Иван! — напомнил о себе адвокат.

— Ладно.

Вызвав такси, я вышел на мороз через служебный выход. Снег падал на лицо, сердце колотилось. Губы ещё горели от поцелуя. Казалось, они раскалёны докрасна, как калина. Покрываются инеем, вот-вот лопнет от перепада температур тонкая слизистая оболочка.

Я закрыл глаза и снова громко выдохнул. Ничего, у неё тоже горят! Я мог поклясться, что в последнее мгновение она обмякла, расслабилась. И если б не вспышка, она бы забыла, что

профессионалка, уж я-то знаю…

Хм, что теперь? Завтра Инстаграм разорвёт новостями?

Дебил, блин! Хотя… Рита выбрала очень подходящий момент! Лучший! Думаю, в типографии ещё не засохла краска на плакатах с моей сияющей рожей и ярким лозунгом «Я забочусь о вас, москвичи!». При мысли о Рите вопреки злости по груди прокатилась сладкая истома и закончилась ноющим чувством в паху.

А может вернуться? К черту адвоката, репутацию, вообще всё к чёрту?!

Подкатило такси, прямо под ноги. Ладно… Я сел, откинулся на спинку сиденья.

В Чехии пару лет назад меня обставили гораздо проще и паршивее. Милая белокурая горничная с лицом ангела и ножками супер-модели крутилась в номере, посылая сладкие улыбки и наклоняясь к мебели очень двусмысленно. Я улыбнулся в ответ, девушка действительно была красивой. Сделал комплимент. Она хихикнула, проворковала какую-то ерунду на ломаном английском.

А потом вдруг подошла, медленно расстёгивая пуговички форменного платья. Скинула его и фартук, осталась в одном белье. Я естественно завёлся. Горничная села ко мне на колено и начала стягивать футболку с искушающей улыбкой. Провела пальчиком по голому животу, заглядывая в спортивные штаны.

Я обнял её, как поступил бы на моём месте любой здоровый мужик. И тут чешка закричала, принялась отбиваться, не сползая с моего колена. В номер вбежали неизвестные парни, один с фотокамерой. Чешка рыдала, тыкая в меня пальцем. Упала на пол, когда отсняли достаточно.

Я растерялся и стал доказывать на всех доступных языках, что насилия не было. А она вопила с расширенными глазами так, что я чуть не оглох и сам был готов поверить, что я маньяк-оборотень. В номер набралось полно народа: другие горничные, администраторы, служащие. Они вызвали полицию, меня отвезли в участок.

Пока Юрий Самвелович приехал, я провёл несколько незабываемых часов в чешской кутузке. К показаниям горничной быстро присоединили ещё пачку обвинений от персонала гостиницы, что я вёл себя неподобающе и вообще последняя скотина. Я поверить не мог, что это со мной происходит!

Потом меня, конечно, отпустили под залог. И Юрий Самвелович Хлоян, умница, нашёл доказательства, что эта чешка — честная труженица эскорт-услуг, была принята на работу горничной в отель «Булов Гранд» лишь за неделю до моего приезда в Карловы Вары.

Меня прилично потаскали по допросам, испортили отдых, нервы, но всё-таки обвинения сняли. Окончательно только после того, как с внешней камеры видеонаблюдения, в объектив которой чудом попал угол моего номера, было запечатлено, как горничная сама раздевается с улыбкой. Тоже вопрос, какого чёрта номер попадал в объектив, но это меня уже не касалось. Отель принёс официальные извинения. Я отсудил у них компенсацию.

Только от этого мне уже было ни холодно, ни жарко: фотографии компромата распространились по сети со скоростью чумы в средневековом городе. Быстрее, чем мемы с упортым лисом. Заголовки один красочней другого пестрили в новостях.

В тендере на государственный заказ по серьёзным спортивным объектам мою компанию прокатили. Тендер с лёгкостью выиграл мой главный конкурент — Картанян, потому что нас выпнули из списка претендентов, как котят, словно гостиницы для иностранных спортсменов имели право стоить только официально признанные святые с нимбом установленных габаритов.

Все эти неприятности в итоге стоили мне кучи денег, а главное, надо было что-то говорить дрожащей от переживаний маме, спрашивающей меня в слезах: «Сына, это правда? Тебе что, разве доступных девушек мало? У тебя же никогда в них не было недостатка… Как же так, сына? Как же так?! Мне Нина Константиновна сказала… И по телевизору. И Парфёнова с работы. Позор какой! Ваня!!!»

Хотелось пошутить, но на этот раз пришлось сдержаться. Призвал на помощь все своё терпение, ласку и зализывающих насмерть из любви собачек. Совал ей в их руки, они старались. Но на этот раз без скорой и давления за двести не обошлось. Причём неоднократно в течение недели. Господи, лучше б она трупы разделывала дальше, чем телевизор смотреть! Меньше драмы.

С тех пор я и мечтаю отцензурить весь Интернет так, чтобы никакая грязь туда не лилась. А то устроили из мировой сети помойку!