— Тайны мадридского двора, — пробормотала я. — И люди оказываются совсем не такими, как ты думал почти с десяток лет.

— Мне жаль, Рита, — вздохнул Ясик. — Иван, эти женщины, Влад… Как низко!

А я покачала головой и улыбнулась:

— А мне не жаль! По крайней мере, кое-что открылось.

— И немалое, — вставил серьёзный Бэтмус. — Кажется, мы наткнулись на крупную рыбу.

— Мы сможем её поймать? — с нарастающим азартом спросила я. — Как?

— Снова пранк, — ответил Димон.

И я спросила то, о чём думала последний час:

— Всё это здорово, ребята! Потрясающе интересно! И вы — гении! Но вы совершенно случайно не знаете, может ли пранк использоваться как доказательство в суде?

Глава 86

К счастью, Стас слинял. Правда, ключ на тумбочке не лежал, а это значит, он оставил отступной манёвр на коврик. Ушлый поц! Ну и ладно.

Спала я плохо, постоянно просыпалась и записывала в телефон мысли. Их было много, устроенный нами вчера мозговой штурм продолжался в моей голове в режиме нон-стоп. Очень удачно оказалось, что ребята-пранкеры разбираются профессионально и в экономике, и в юридических вопросах, ведь на одной энергии пули можно вполне пролететь мимо.

Все согласились, что я здорово «потроллила» Белинскую свадьбой — наша телезвезда была на эмоциях и разболтала много лишнего. Несмотря на то, что она метила на Ивана, Белинская всем нам показалась слишком мелкой рыбёшкой, чтобы организовать на него облаву. Стеблух теперь представал то ли шестёркой, то ли «киллером» под заказ, но однозначно не пиарщиком с имиджем оленя.

Неизвестная Юлия Новодворская, «серый кардинал», жена замминистра, женщина красивая с цепким взглядом и неоднозначным отношением к Ване требовала более пристального рассмотрения. Соцсетями она не пользовалась, и действительно была вполне «серой», точнее теневой личностью. Удивительно, как позволила Белинской засветить её в своём инстаграмме.

Как копнуть под Стеблуха мы тоже пока не придумали. Будет странно, если за ним будет хвостом ходить Ясик или я снова запишу его в друзья. Он ведь не дурак…

Стало ясно, что одними мозгами нам не обойтись. И даже если делать пранк с той самой Юлией, потребуется ещё более серьёзная подготовка. Вот только что даст нам этот пранк?

Мне мало было выяснить, кто злодей! Нужно было доказать Ванину невиновность и вывести на чистую воду тех, кто его подставил.

А чтобы пранк можно было использовать как доказательство в суде, его запись должна производиться при участии силовых структур, к примеру, ФСБ, или следователей из той же прокуратуры, и не должна нигде засветиться публично. Легче сказать, чем сделать…

Где взять ресурсы и тяжёлую артиллерию?!

Я с прищуром посмотрела на собственное отражение в зеркале. На лису похожа. Или на куницу… зомби. И я принялась яростно замазывать консилером круги под глазами.

Я знаю, у кого есть или были неограниченные ресурсы. Настала пора поговорить с Ваней серьёзно и спросить его в лоб, кто есть кто.

Пригодился бы мне при разговоре и его начальник безопасности, но какая жалость — у Гастинцева нет доступа «к телу».

Меня озарило догадкой, и от неожиданности я чуть не попала консилером в глаз.

Да ведь домашний арест — самый удобный вид содержания Вани для тех, кто хочет потопить его и корпорацию! В СИЗО возможны посещения. А сейчас к нему не пускают ни безопасников, ни аналитиков, ни финансистов, ни собственного секретаря. Только адвоката и бешеную скандалистку маму. Остальные — будто в другой вселенной.

И если мою «вторую мать» даже несмотря на все её выбреки, я не могла подозревать, то по поводу Юрия Самвеловича что-то тихо заскреблось. Вроде бы он на нашей стороне и организовал свадьбу, Ваня ему доверяет, но почему же нет никакого движения к лучшему? Где же хитрые адвокатские штучки и умные ходы? Вдохновения нет? Впрочем, возможно я хочу получить ответы слишком быстро, а он — человек солидный и не делает ничего с кондачка.

Интересно, что скажет об этом Ваня? Жене, которой обещал не врать…

Я съела на ходу банан, кинула в сумку пару яблок и заторопилась на встречу с любимым, как будто могла опоздать. Оделась красиво, ведь сегодня наш второй день свадьбы! Ну разве это не сюрреализм?! Я натянула сапожки на каблуке, намотала художественно шарф и вылетела на крыльцо подъезда, чтобы сразу затормозить.

В глаза мне брызнуло солнце, блики камер, репортёры, а уже за ними люди! Много людей! Очень! Лучше б кони…

Я вытаращилась на них поражённо, и вдруг при виде меня толпа незнакомцев начала скандировать:

— Рррита! Рррита! Мы с тобой! Долой произвол властей! На свободу Красницкого! Рррита Мостеррр! Рррита! За самшит! Правительство нас предало! Мы с тобой, Рита! Чиновников в тюрьму!!! Мы требуем справедливости!!!

Собаки лаяли. Жители хрущовки напротив пялились кто в чём из окон и снимали на камеры.

Мне в нос сунули с десяток микрофонов, помеченных лэйблами телеканалов.

— Рита, что вы скажете по поводу происходящего? Это организованный митинг или несанкционированный? Почему здесь?! Пару слов насчёт вашей свадьбы с господином Красницким! Рита, почему вы вышли замуж за своего врага? Вы планируете выдвигать свою кандидатуру на выборах? Вы стали членом общественного совета в Госдуме, какой ваш следующий шаг? Это ваши поклонники?

Я моргнула. Увидела седовласого ватничка с плакатом «Рита Мостер! Мы за самшит!» и подалась назад. Могу поклясться, что вот этот не ярый инстаграмщик!

К счастью дверь открылась, и я собой затолкала обратно в подъезд… о, Зою Фёдоровну, соседку из квартиры напротив!

— Рита! Ты что делаешь?! Зачем попой прёшь, как трактор «Кировец»?! — завопила она.

Я посмотрела на неё осоловелыми глазами.

— Простите, тётя Зоя… там репортёры, и какие-то люди… Умоляю, не впускайте их сюда!

— А им что надо?!

— Меня.

— Доцмыкалась абы с кем! — покачала головой тётя Зоя и грудью размера шестого заодно. — Мне даже доча сказала: что у вас там Ритка из восьмидесятой дурит? В новостях пишут. Петиции всякие, шметиции… Чего тебе, больше всех надо?

Я облизнула пересохшие губы. Мозг выдал спасительный ключ взлома «системы сарафанного радио», и я сказала с мольбой, достойной героини из сериала:

— Только вам скажу, Зоя Фёдоровна! Только вам! А больше никому, ладно?

Та с воодушевлением кивнула, и я выдала на гора:

— Я боролась за спасение леса. Вышла замуж и пытаюсь спасти мужа от тюрьмы. Потому что его же теперь в уничтожении леса и обвиняют…

— Батюшки… А муж-то кто?

— Строитель. Миллиардер, — призналась я.

— Ядрён-матрён! А чего ж ты тут прозябаешь, а не в Куршавелях?

— Под арестом он.

Соседка не удержалась и всё-таки выглянула наружу. Благо, бойко сразу закрыла дверь, пнув кого-то с камерой так, что за дверным полотном послышался звук падения и звон разбитого стекла.

— Слушь, Ритка, а народу там! — округлила восторженные глаза тётя Зоя. — Все по твою душу?

— Ага.

Я пыталась судорожно сообразить, что делать. Откуда журналисты пронюхали мой адрес? И какого чёрта все эти митингующие собрались в нашем дворе? Я никого не приглашала! Речь о поддержке шла только в соцсетях, без выхода в реал.

— В моё время только на демонстрации и собирались вот так, с транспарантами. А не по поводу какой-то ерунды! Лозунги были красивые: мир, труд, май! Ленин жив! У меня до сих пор рупор в кладовке лежит, я комсоргу помогала. А это что? Дурь сплошная… Ладно, потом пойду за хлебом, раз просишь.

— Спасибо, Зоя Фёдоровна, — пробормотала я и начала медленно за ней подниматься в квартиру.

С каждым шагом на ступеньку до меня доходил смысл происходящего:

Транспаранты, выкрики, толпа… Под моим именем организован несанкционированный митинг, как у многократно сидевшего господина Навального. И не докажешь, что я не приглашала. Журналисты предупреждены. Для чего?

Я похолодела. Да всё же ясно, как день! За такое сажают, правда, сначала всего на пятнадцать суток, потом на тридцать, а затем уголовка. Об этом я читала, когда Ваню арестовали, но я же только думала, ничего себе мысли реализовались…

Получается, меня хотят «закрыть», чтобы не мешалась. Вот это да! Значит, я кому-то очень серьёзно мешаю?!

* * *

Смятение длилось всего мгновение, а затем я догнала тётю Зою и спросила:

— Скажите, а рупор у вас рабочий?

— А чего ему станется?

— Прекрасно! А одолжить можно у вас ненадолго?

— Да пожалуйста!

Вооружившись рупором, я сказала:

— А на балкон не пустите? Толпу разогнать. А то вам так до вечера и выйти не дадут…

— Да иди, мне-то чего! — сделала незаинтересованный вид соседка, загоревшись глазом.

— Я камеру включу, а вы снимайте, хорошо? Наведите глазок, чтобы меня было видно и просто держите.

— Разберёмся…

Я распахнула створки на тесной лоджии, отодвинула носком сибирского кота и гаркнула во всё горло, подмечая краем глаза выворачивающий из-за угла полицейский фургон:

— Господа и товарищи! С вами говорит Рита Мостер! Прошу вас всех разойтись! Подобные собрания противозаконны! Я никого не звала выходить на улицы! Я против несанкционированных собраний и митингов! Я уважаю закон! Настоятельно рекомендую и вам уважать распоряжения нашего правительства!

Народ загудел возмущённо, но кто-то с энтузиазмом идиотов принялся скандировать:

— Рита! Рита! Рита!

Да чтоб вас! Я попыталась подсчитать навскидку, сколько их: сотня, две, три? Весь двор оккупировали. И я рявкнула ещё раз в рупор:

— Предупреждаю сразу — я к вам не выйду! И вообще сегодня не выйду! Прошу разойтись!