— Но… Иван, это вопрос шаткий, и если СБ сочтёт обвинение ложным, — осторожно заговорил адвокат, — ты можешь добавить себе неприятностей. Или лет за решёткой.

— Одно другому не помешает, — заявил Ваня, засовывая руки в карманы. — Придется ответить? Отвечу. А шанс удержать компанию на плаву я не упущу.

— Но риск…

— Я привык рисковать, — довольно резко ответил Ваня.

Я следила за ним, затаив дыхание, восхищаясь и ужасаясь одновременно. Удивительное дело — обнаруживать в человеке объём, которого раньше не видела. Страстный любовник оказывается Вселенной со множеством граней. И дав согласие на брак, ты оказываешься летящей с огромной скоростью по коридору лабиринтов, меняя измерение от тепла и простоты до страха падения с небоскрёба. Возможно, бывают люди проще. Но мой Ваня, он такой. И, осознав это, я, кажется, влюбилась в него ещё больше — в этот мир с глазами цвета зимнего моря.

В помещение вошёл лысый главврач. Постучал по массивным часам на запястье.

— Иван Аркадьевич, пора. Теперь МРТ.

— Да, — кивнул Ваня и объявил подчинённым: — Господа, если повторно встретиться не удастся, завтра конференц-связь в два по новому номеру. Или через мою жену. Доверяйте ей, как мне.

И судя по взглядам некоторых членов «высокого собрания» — это было не то, с чем они рады были согласиться.

* * *

Снова мы повезли Ваню на каталке, накрыв простыней и стыдясь сочувствующих взглядов и безочередности. Но при виде нашей свиты с автоматом даже яростно следящие за очередью бабушки промолчали. К счастью, наш автоматчик остался с ними. Думаю, теперь в больничном коридоре никто не разругается.

— МРТ занимает не больше получаса даже в учётом боязни замкнутых пространств, — сказал уже внутри кабинета Александр, слегка похлопав Ваню по плечу. — Надеюсь, ты управишься.

Ваня кивнул, и мы остались одни в полутёмном помещении с громадным белым «бубликом».

Я почувствовала неловкость: всё-таки там люди ждут, больные, а мы… Мы тоже кого-то ждём?

И вдруг дверь открылась. В кабинет МРТ вошёл молодой мужчина в домашнем спортивном костюме, чуть согбенный, как бывает после полостных операций, — тот самый, которого я случайно сбила с ног на съемках ток-шоу, правда уже без пивного живота и с заросшими не «метросексуальными» бровями. Они взлетели вверх при виде нас.

— Иван Аркадьевич?!

— Здравствуй, Тимур, — кивнул Ваня. — Позволь представить: это моя жена Рита. А это Тим Бобров, мой медиа-консультант, первый, кто раскусил сущность Стеблуха. И тот, кому я не поверил. Я задолжал тебе извинения, Тимур.

— Жена?! — пробормотал Бобров и медленно, придерживая бок, осел на стул.


1 Намёк на времена Римской империи

Глава 89

Я назначила встречу с Алёной Барякиной, Барракудой, в суши-баре на Садовом Кольце, рядом со Склифом. Ваня не хотел отпускать, но разве меня удержишь? Тем более, когда его снова уложили под капельницу. Я натянула кепку, капюшон и, превратившись в рэп-девочку, вышла из больницы.


— Вау, покажи! — мгновенно среагировала Барракуда на моё кольцо.

Я протянула руку, и она буквально впилась взглядом и пальцами с остро-заточенным чёрным маникюром в мой обручальный перстень.

Глядя на Барракуду, не сразу было понятно: что родилось первым — имя или эта внешность. Красные волосы, не достающие до плеч, густая чёлка, большой рот такого же цвета, высокие скулы и хищный разрез глаз, подведённых чёрными стрелками и голубыми тенями. Идеально светлая кожа, идеальная фигура и рост. Одета всегда в чёрное и очень стильно, будто только что с подиума и совсем не с нашего.

Она была бы красивой, если бы не этот постоянный, охотничий прищур светло-зелёных глаз и рот, искривлённый даже не в ухмылке, а в полуслоге до гадости. Барракуде только исполнилось тридцать. Она закончила факультет журналистики, писала немного тут, немного там, пока не освоила свою нишу — зубастой пираньи, способной проникнуть в святая святых и выгрызть сердце.

В очередной раз я испытала желание свернуть разговор до «привет и пока», но сегодня придётся потерпеть. Она оторвалась от моего бриллианта и откинулась на спинку кресла.

— Латте, — сказала Барракуда официанту.

— Чай с мятой, пожалуйста, — заказала я.

— Ну, и как тебе женой миллиардера? — Она критично осмотрела меня с ног до головы и усмехнулась. — Не вжилась ещё в роль?

— Есть разговор о другом. Для тебя выгодный.

— Материальчик слить хочешь? — склонила влево голову Барракуда. — Неужто Красницкий так сразу и разорился?

Показалось, что она вся как-то перекособочена влево. Или поза такая, или обман зрения…

— Расскажи мне о Стеблухе.

— Ты была знакома с ним десять лет и хочешь чего-то новенького? — хмыкнула она.

Я выложила на стол тысячу долларов по сотне пасьянсом, потом собрала и накрыла рукой.

— Если расскажешь то, что я не знаю, будут твоими.

— Это так не работает, — качнула она головой. — Деньги вперёд. Плюс вдвое больше потом.

— Настолько ценная информация?

Барракуда красноречиво промолчала.

— Ладно, если сочту ценной, добавлю, — сказала я.

— Три куска.

— Посмотрим.

— Зазвездилась?

— Нет.

— Ладно, и за заказ платишь, — фыркнула Барракуда, подтянула к себе тысячу долларов и раскрыла меню. Подозвала официанта взмахом чёрного когтя и распорядилась: — Вот этот Королевский сет с собой упакуйте.

Хорошо, что Ваня дал мне денег.

— Телефон на стол и выключи.

— Ты тоже.

Два отключённых мобильника улеглись рядом на скатерти, как временно закопанное оружие.

— Ну? И что ты хочешь знать? — сощурилась она.

— Начнём с того, что ты слила Тимуру Боброву.

— Не поделился с шефом? — усмехнулась она. — Да и ладно, мне плевать. Бобёр хотел знать, кто тебе заказал Красницкого. Я сказала, что Стеблух.

— Почему?

— Потому что заплатил. За вашу горячую фотку в том числе.

— Угу. Ясно.

Барракуда зло и коротко рассмеялась:

— Что тебе ясно? Что Стеблух мне же её и заказал?

Я опешила: а откуда он мог знать, что мы там…

— Слушай, за такое вытянутое лицо я бы тебе даже скидку сделала, но не выйдет. Мне бабки нужны. Стеблух, конечно же, не знал, что вы в «Мохито» зажиматься будете. Но велел присматривать за тобой. У него нюх на компромат круче, чем у свиньи, которая трюфели выкапывает. И не ошибся.

Я вспомнила, как Никита, а потом и Влад говорили одну и ту же фразу про нас с Ваней: «Между вами секс!»

— Но зачем ему это? — спросила я, нахмурившись.

— Романтик. И не смотри на меня так. У Стеблуха, естественно, был на Красницкого заказ. Но ещё у него фишка такая — замечать пары, сталкивать их и смотреть, что из этого получится. Типа хобби.

— А тебе он рассказывал об этом?! — поразилась я.

— Когда работаешь с кем-то постоянно, не обязательно выслушивать исповеди, чтобы просечь любимую фишку. Что-то человек делает за деньги, а это по кайфу. Из него бы вообще сваха вышла круче Розы Сябитовой. Сравнять Красницкого с землёй была работа, а вы как пара или не пара… так, развлечение. И вообще он очень неплохо к тебе относился…

Барракуда пренебрежительно усмехнулась и перекинула ногу за ногу.

— Постой, а почему ты говоришь о нём в прошедшем времени? — поразилась я.

— Смайнал.

— В смысле?

— Не думаю, что он сейчас где-нибудь в пределах любимой родины. И вряд ли появится в обозримом будущем.

— Почему?

— Заказ по Красницкому выполнил, деньги получил, обнаружил хвост или жучков в мобильнике, я точно не знаю. В общем, попрощался и велел тебе привет передать, как явишься.

Я чуть не задохнулась от возмущения и неожиданности. Он и это просчитал?!

— И поэтому ты так свободно рассказываешь?

— Нет. Потому что ты платишь. Хватит? Гони три куска.

— Не хватит. По сути, ты ничего не рассказала, Алёна.

— Ой, — закатила глаза Барракуда. — Ну, слушай. Боброву я сказала, что Стеблух — «чёрный маклер» в медиа, так и было. Ему самому такое название нравилось, из какого-то советского фильма выкопал, «Знатоки», что ли? Когда надо, Влад подкидывал мне материал, хотя у него самого компромата на всех было, как грязи. Иногда мой выкупал, но чаще ему просто нужен был тот, кто сольёт инфу в масс-медиа в нужное время. Пока был тут, я молчала. К тому же имидж — пусть лучше меня боятся, — хищно улыбнулась Барракуда. — Про скандал с Кондоровым слышала? Наша работа. Если вам с Красницким нужно будет кого-то слить в унитаз, обращайтесь. Но расценки будут выше.

Меня стало подташнивать от брезгливости.

— Что ты знаешь о самшитовой роще? Об огнёвке?

— Меня это мало заботит. Знаю, что Стеблух готовился долго, гонял на границу с Китаем за бабочкой, в Сочи, в Чехию. Кому-то нужен был скандал по экологии, он и организовал всё грамотно.

— Кому?

— Имена заказчиков мне знать незачем.

— А про меня знаешь что-нибудь?

— Про петицию? Ну да, сама оплачивала накрутку ботами.

Я похолодела.

— То есть ты хочешь сказать, что подписывали мою петицию не настоящие люди?!

— Не все. Там по сумме, что я программистам заплатила, столько не выходит. Хм, ты опять уставилась на меня, как старуха на золотую рыбку! Не жди, владычицей морской не сделаю. По-твоему, как твоя петиция из жопы Вселенной в октябре вылезла в топы в конце ноября? Всем резко жалко кустики стало?

— Но вторая половина…

— Эти настоящие, — махнула рукой Барракуда, — когда поднимаешь хайп, пипл уже сам хавает и цепляется за то, что в тренде. Так что двести тысяч с гаком из полумиллиона подписей можешь смело считать своими. Гордись. Можешь мне за популярность процент отчислять.