– Майя, – Кира вздохнула, – ты же такая молодая! Еще столько в твоей жизни будет…

– Не будет… Понимаешь, я ведь беременна была. Но ребенка оставить нельзя было. Таблеток страшных наглоталась. Врачи ничего не сказали родителям. Я же не подросток.

– Погоди, я задам неделикатный вопрос. Ты выпила таблетки, зная, что ты уже в положении?

– Врачам я сказал, что не знала. Что у меня проблемы с циклом, что чувствовала себя нормально… Но если говорить правду, то я догадывалась. Можно сказать – знала. Да, срок был очень маленький. Но я уже чувствовала себя плохо. Теперь у меня нет ни ребенка, ни Вадима.

– Погоди…

– И детей теперь у меня, скорее всего, уже не будет.

– Ты уверена?

– Да, врачи так сказали.

– Майя…

– Молчи, Кира, молчи! Я поэтому ничего никому не рассказывала. Не выношу, когда жалеют или читают нотации. Мать уже приходила с выволочкой. Сказала, что я думаю только о себе, что не думаю, сколько страданий я ей причинила своим поступком. Как ты думаешь, можно ли с ней чем-то поделиться?

– Иногда такая резкая или даже грубая реакция – признак сильного волнения, беспокойства. Пойми, не все умеют быть ласковыми. Поэтому не обижайся на маму. А… отец? С ним же у тебя хорошие отношения.

– Я не могу ему это рассказать. И неловко. И мне его жаль. Он любит меня, наверняка хотел бы внуков. Понимаешь, он один. У него никого нет… Мне кажется, что он любил маму и любил наш дом.

– Он работает? – Кира воспользовалась моментом и попыталась отвлечь Майю. Ей хотелось, но она не смела себе в этом признаться, побольше узнать о Крылове. Все поведение этого человека вызывало симпатию и интерес.

– Работает. Только я не знаю, чем они там занимаются. Мама знает об этом не больше моего. Но она язвит по этому поводу. Говорит, что теперь ясно, кто из них двоих был деловым человеком.

– Ну, тут она может не сомневаться, судя по тому, что ты рассказала. Но, – тут Кира улыбнулась, – не каждому быть предпринимателем. Можно иногда просто работать, зарабатывать небольшие деньги и жить полноценной жизнью. Кстати, вот ты знаешь, я же не оставила идею создать ателье сумок. Это сейчас, пока суд, пока вся эта нервотрепка, я не могу об этом думать. Но… вдруг у меня не получится? Вдруг я не способна быть предпринимателем?

– Не говори ерунду, – отмахнулась Майя, – ты вон бросила все, поехала учиться…

– Ох, учиться, шить одну сумочку в полгода – это не вести дела. Понимаешь, нужно уметь стратегически мыслить, нужно хорошо просчитывать, необходимо изучать рынок.

– Последнему можно научиться.

– Согласна. Но вот делать правильные выводы и уметь предчувствовать – это дается свыше.

– Кира, у тебя все получится, ты – целеустремленная. Не то что я. Мне и учиться не хотелось, и работать. Я все думала, что выйду замуж, рожу детей, буду их воспитывать… – Голос Майи опять задрожал.

– Не стоит сейчас плакать. Время пройдет, и оно же подскажет тебе какие-то решения. – Кира улыбнулась.

Она сознательно все подводила к шутке, понимая, что ужас содеянного и случившегося может накрыть Майю. По мере улучшения физического здоровья душевное может, наоборот, ухудшаться.

Майя ничего не ответила, только вздохнула.

– Слушай, а тут рядом есть какой-нибудь салон? Мне бы подстричься, – спросила Кира.

– Зачем тебе? – Майя оглядела ее голову. – Вполне приличная прическа.

– Майка, – укоризненно воскликнула Кира, – что это такое?! Вполне приличная? Мне хочется хорошую.

– Здесь везде полно и салонов, и обычных парикмахерских. Есть дорогие, есть подешевле.

– Слушай, а ты не можешь со мной сходить? Или съездить. Я что-то одна стесняюсь. Я никогда за границей не стриглась. А мне надо выглядеть на все сто!

– Я даже не знаю… – Майя пожала плечами. Лицо ее опять стало мрачным.

– Ну пожалуйста. Мне действительно надо… И сама понимаешь – Лена. Поиграешь с ней, пока я буду стричься…

– Мне не хочется выходить из дома и не хочется видеть людей. К тому же надо мыть волосы, одеваться…

– Хорошо, я поняла, – сказала Кира сухим тоном, – ладно, не надо. Как-нибудь справлюсь.

Они замолчали. Лена, увлекшись гербарием, уже была в другом конце участка. На столе перед Кирой высилась горка желтых листьев.

– Смотри, сколько оттенков желтого! – произнесла Кира, взяв в руки несколько веточек. – Вот бы такой комплект сшить. Сумку, перчатки и головной убор.

– Ага, получится человек – гриб-подосиновик, – отреагировала Майя.

Кира расхохоталась.

– Вот так одним словом можно убить в человеке всю инициативу.

Майя вздрогнула от громкого смеха. Но Кира сделала вид, что не заметила этого.

– Да, рыжий замшевый берет – это перебор. Жаль, мне хотелось поиграть фактурой и цветом. Знаешь, такой осенний уют.

– Можно шляпку. Знаешь, такую, тирольскую. Она имеет мужественный вид. Задорный, – сказала вдруг Майя.

Кира на минуту представила, как это будет выглядеть, и пришла к выводу, что подруга права.

– Отлично! Ты совершенно права! Именно шляпку, и именно такую! И, как ни странно, никакого сходства с подосиновиком. Хотя тоже – шляпка.

– Потому что форма – резко очерченная, мужественная.

– Очень может быть, – пробормотала Кира, она вытащила из сумки свой блокнот и быстро набросала эскиз шляпки.

– Так? – спросила Кира.

– Да, – кивнула Майя. – Ладно, пойду переоденусь, выпью лекарство и провожу тебя в парикмахерскую.

– Спасибо! – обрадовалась Кира и позвала дочь: – Лена, сейчас мы пойдем делать маме прическу. Ты меня подождешь с тетей Майей.

– А мне прическу?

– Зачем? У тебя отличные косички.

Майя вышла из дома в джинсах и футболке. До прически руки у нее не дошли.

– Вот и я. А вы не хотите сначала чаю попить? У меня есть кекс!

– Хочу кекс! А чая не хочу! – тут же выкрикнула Лена.

– Да запросто, – ответила Майя, – пойдем, отрежу кусок. Кира, ты чай будешь?

– Нет, – отказалась Кира.

Она с удовольствием наблюдала, как меняется поведение Майи. И даже если это было ненадолго, все равно не могло не радовать.

Через двадцать минут они вышли из зеленой калитки санаторного поселка и отправились к возвышающимся вдалеке высоким жилым домам.

– Вот это – центр микрорайона. Там есть все: салон, магазины, кинотеатры. Я туда не ходила ни разу. Только мимо проезжала.

– Интересно, посмотрим. Я бы вообще Берлин посмотрела. Говорят, здесь хорошие музеи и очень красивые старые улицы.

– Наверное, – пожала плечами Майя, – мне не хочется никуда.

Они шли медленно, потому что Лена останавливалась перед каждой витриной, что-то бормоча под нос. В какую игру она играла, Кира не поняла, но радовалась, что дочь не скучает. И самое главное – они вместе. Поглядывая искоса на Майю, она удивлялась тому, что девушка быстро пошла на контакт. Ведь, по рассказам Крылова, Майя вообще никого к себе не пускала и ни с кем не хотела разговаривать. «Да, – рассуждала про себя Кира, – выглядит она ужасно. И страшно похудела, и бледная. Ее вернули с того света, она перенесла аборт. Еще слабая. Это заметно даже по походке. Но… ведь про берет-подосиновик она сказала?! Может, ей уже тесно в собственных переживаниях и горестях. История с Вадимом не такая уж удивительная. Что-то было в их отношениях непрочное, только влюбленная Майя не замечала этого.

Странности поведения влюбленных людей не раз были описаны в литературе. И это удивительное свойство не видеть очевидное, но держать в поле зрения мелочи иногда может привести к роковым ошибкам. «Вадим держался спокойно, даже очень спокойно для влюбленного человека. Но Майя обращала внимание на количество роз в букете, ресторан, в который он ее пригласил, побрякушки. Это не объяснялось ее меркантильностью, это объяснялось молодостью и неспособностью быть объективной.

– Мы пришли, – сказала Майя, указав на небольшой торговый центр, в первом этаже которого находился салон.

– Так что же мне сделать со своей головой? – вдруг забеспокоилась Кира. Она стричься не хотела, думала сделать укладку. Вся эта прогулка была затеяна ради Майи.

– Они тут, как правило, по-английски понимают, – сказала та, – но, на всякий случай, две головы лучше.

Дородная блондинка с искусственным загаром улыбнулась им из-за стойки. Не успела Кира открыть рот, как Майя попросила принять их без записи.

– Вы хотели бы стрижку? – спросила дама.

– О нет, это для моей подруги.

Дама перевела взгляд на Киру, и на ее лице проступило явственное недоумение. Голова Киры была почти в идеальном состоянии, Майю же хотелось вымыть и причесать.

– О'кей, через десять минут вами займутся. Кофе?


«Дружба того стоит. И душевное здоровье человека тоже!» – подумала Кира, глядя на себя в зеркало. На лице Лены, выглядывающей из-за плеча, было написано восхищение.

– Мама, ты как Леша Филиппов из второй группы. Точно такая прическа.

Мастер стоял за спиной со значительной и самодовольной улыбкой. Майя, сидя у противоположной стены, промолвила:

– Вот это преображение.

Да, это было полное и удивительное преображение. Пряди волнистых волос лежали на полу, а на голове у Киры был чуть отросший ежик. Лицо из-за этого стало тоньше и выразительнее. Появились вздернутые брови, скулы и… чуть длинноватый нос.

– Да, – промолвила Кира, глядя на себя в зеркало, – хорошо, но несколько непривычно. Наверное, к этой прическе надо похудеть, да?

Майя вдруг фыркнула:

– Куда тебе худеть?! Я уж молчала, но ты сейчас похожа на спицу.

– Это все суд, – проговорила Кира, но, увидев взгляд дочки, осеклась.

– Да, неприятности эффективнее всяких диет, – подтвердила Майя. – Давайте возвращаться, я устала.

К удивлению Киры, стрижка не стоила баснословных денег. А выходя из салона и бросив в зеркало последний взгляд, Кира страшно себе понравилась. Голове было легко, настроение вдруг стало задорным.