— Выдохни, - слышу серьезный голос Кэтрин, когда Марьяна подходит к мужчине. Непонимающе смотрю на дочь.

— Это Бен, он просто друг, как выражается мама, - снисходительно смотрит, поднимая меню. – А вот его друг, Ред, маме нравится.

Резко поворачиваю голову. Возле Марьяны и Бена стоит еще один мужик. И он с Марьяной выразительно переглядывается, он по-хозяйски поправляет ее волосы, проводит ладонью по плечу, слегка сжимает предплечье. Приходится сжать зубы, схватиться за меню.

Ревность мне не чужда. Я помню, как мне хотелось грохнуть Тимура. От мысли, что он к ней прикасался, улыбался меня накрывала неконтролируемая злость. Я готов был сам лично проломить ему череп. Обстоятельства сложились так, что в его смерти виновен я. И не жалею. Было множество причин ликвидировать Ясина. Сейчас я бессилен что-то сделать.

Слышу ее беззаботный смех, вижу улыбку, утыкаюсь опять в меню. Буквы расплываются перед глазами. Она спит с этим ковбоем? Вчера ночью я настолько был оглушен и ослеплен нашей близостью, что ни о чем не думал, кроме того, как же кайфово рядом с Марьяной и только с ней.

— Ред хороший, - добрая дочка подливает еще масла, устремляя на меня невинный взгляд. – И однажды они поженятся.

— Ты хочешь этого парня видеть своим папой? – слова даются мне с большим трудом.

— У всех детей должны быть папы. Чем я хуже?

— Ничем.

— Я тоже думаю, что ничем. Маме он нравится, мне тоже, я и мама ему нравимся. Когда они поженятся, мы будем жить в северной стороне от города, но это не сильно далеко от ранчо Питера.

Думай, Герман. Думай. Ясное дело, что Марьяна не была монашкой все эти три года. Она думала, что я мертвый, планировала свое будущее без меня. Но черт побрал, я ведь живой! Я приехал к ней и к дочери!

— А потом у меня обязательно появится братик или сестричка, а может оба, - делает контрольный выстрел Кэтрин. – Привет, Джина! – это уже адресовано подошедшей официантке.

— Привет, Кэти. Как твои дела? – Джина с любопытством косится на меня, я пытаюсь понять, что мне делать: заказывать обед или хватать своих девчонок и вылить отсюда, к чертовой матери.

— Отлично. Мама говорит, что мороженое мне нельзя пока не поем.

— Мама права. Тебе принести жаренный картофель и запеченную курочку с сырной корочкой?

— Да!

— И ванильное мороженое потом?

— С шоколадной крошкой.

— Отлично. Что вы будете, сэр?

— Мне тоже жареный картофель и средней прожарки стейк. Вместо мороженого, кофе без сахара, - захлопываю меню, выдавливаю вежливую улыбку.

— Минут через десять все принесу, - официантка направляется в сторону небольшой компании, которая меня раздражает.

Марьяна поднимает указательный палец, кивает на слова Джины. Мельком смотрит в нашу сторону, диктует свой заказ. Что-то говорит Реду и Бену, первый удерживает ее за руку и тянет на себя. Она без сопротивления чмокает его в щеку. Вынужден отвернуться от приторной картины, ибо сотру на фиг все зубы.

— Надеюсь, вы не соскучились, - возвращается к нашему столику. Слишком радостная и воодушевленная. Свидание что ли намечается с этим фермером?

— Нет, - довольно прохладно отвечаю за себя с Кэтрин.

Марьяна прищуривается, потом хмыкает. Мне бы хотелось подробнее с ней поговорить об ее личных отношениях, но без дочери. Джина, как и обещала, приносит заказ через десять минут. Какое-то время мы молча обедаем.

— Что за чмыр возле тебя ошивается? – шиплю сквозь стиснутые зубы, когда Кэтрин, поев, выскользнула из-за стола и пошла в сторону детского уголка.

— Ты ревнуешь? – нагло изгибает бровь, отправляя в рот кусок стейка. – Приятное чувство, правда?

— Ты трахаешься с ним и со мной?

— Тебя что-то смущает? Помнится, ты не чурался трахать двоих по очереди. К сожалению, не помню имя последней пассии, - пытается быть язвительно-равнодушной, а слышу злые нотки. Я не понимаю, о чем она говорит.

— Ты о чем сейчас?

— Я о той, из-за которой ушла от тебя.

— Я тебе наврал, - беру стакан с водой, делаю глоток, Марьяна пытается переварить услышанное. – Я тебе не изменял, когда был с тобой.

— Ты лжешь. Ты всегда мне лгал во всем!

— Это не так, Марьяна.

— Герман, не начинай! – выставляет ладонь перед собой, показывая этим жестом, что разговор ей не нравится.

— Ты должна меня выслушать и услышать!

— Я тебе ничего не должна! – в глазах арктический холод, не отводит в сторону. – Про Кевина я тебе наврала. Я не замужем, но с Редом у меня возможно будут отношения. Он мне нравится. И я хочу создать с ним семью. Настоящую семью, которой у меня никогда не было.

27 глава

— Будешь участвовать в соревнованиях на выходных? – Макс протягивает мне щетку для того, чтобы я почистил Фореста после верховой прогулки.

Три дня подряд этот мужчина составляет мне компанию на прогулке по окрестностям. Я не особо в восторге от этой инициативы, но понимаю, что он ездит со мной для подстраховки, ездок я еще так себе.

— Чтобы все посмеялись, когда меня скинет лошадь? – усмехаюсь, проводя щеткой по мощной шее коня. Хмурюсь.

Марьяна три дня назад с Кэти улетела в Лос-Анжелес, вернется уже с Тайсумами. В конце недели у дочери день рождения. Подарок купил: золотой набор, но удовлетворения от этого не получил. Я помню, что малышка желает обрести настоящего папу. Даже готова на эту вакантную должность рассмотреть какого-то там Реда.

— Что ты знаешь о Реде? – украдкой бросаю внимательный взгляд на бесстрастное лицо Макса.

Он единственный человек на ранчо, с которым мне хочется общаться, потому что когда я молчу, не настаивает на беседе. Вот Питер Эванс - сплошной поток пустых слов. Понимаю, он таким образом развлекает гостей, но меня эта болтовня раздражает. Именно поэтому завтракаю и ужинаю самый последний, когда в столовой никого не остается.

— Хороший парень. Вырос на моих глазах.

— Ты работал на него?

— Нет. Кевин Эванс-старший очень хорошо общался с его отцом, Джоном. В своем время они дружили семьями. Потом Джон умер, умерла Амелия, жена Кевина, как-то общение сошло на нет. Ред рано встал на место отца и ему некогда было заниматься глупостями, ранчо всегда требует много внимания, заботы. Роза очень жаждет увидеть внуков, постоянно сына подталкивает к мысли о женитьбе. Иногда она устраивает домашние вечеринки, приглашая потенциальных невест.

— И однажды пригласила Марьяну? - я единственный, кто называет Марьяну своим именем, остальные его сокращают до Мари. Для меня это имя чужое.

— Мари Ред увидел раньше, еще Кевин был жив, но болел. Они подружились.

— Между мужчиной и женщиной дружбы не бывает, - раздраженно замечаю, переходя на другую сторону, чтобы почистить лошадь. – И любовь с первого взгляда со стороны Реда?

— А у вас тоже любовь с первого взгляда? – темные глаза Макса озорно сверкают, когда я бросаю на него недовольный взгляд. – Расскажешь, как познакомились? Конечно, все останется между нами.

Мой вопрос остается без ответа, но я понимаю, никакой там любви нет. Так что можно выдохнуть с облегчением.

У меня никогда не было друзей. Когда убили отца, меня воспитывали без права на сопли, на слабости, на дружеские отношения. Упорно вдалбливали в голову, что друзей не существует, все предают. У каждого есть цена. Как и у любви. Откровенно говоря, только с Марьяной я понял, что есть и другие ценности в жизни, кроме власти, денег, авторитета. Только вот незадача, ее приоритеты были несовместимы с моей реальностью.

— Мы познакомились в суде. Она работала тогда помощницей прокурора, вела одно дело. Я был заинтересованным лицом, - обтекаемо, конечно, все звучит, но не представляю, как людям говорить о прошлом. О моем прошлом лучше молчать и не вспоминать.

— Мари была адвокатом? – седые брови удивленно взлетают вверх. – Не знал. Кевин сказал, что она работала в какой-то фирме и все.

Усмехаюсь. Работала она в фирме, пыталась строить «правильную» по ее меркам жизнь. Я тоже пытался ее забыть. Упорно, ожесточенно окунаясь в чужие запахи, трогая чужие тела, ни разу не достигнув желаемого морального освобождения. Одна встреча и все полетело к чертям. Мы стали жить вместе, спать в одной постели, есть за одним столом. Мы были семьей. Маленькой Вселенной.

— Она работала, но это было после нашей встречи, - соскребаю шерсть со щетки скребком, поднимаю на Макса глаза. Ему можно кое-что рассказать, выговориться, возможно, это поможет мне взглянуть на прошлое под другим углом. Только я замыкаюсь, держу все свое при себе. Открываться тяжело, порой и не нужно. К счастью, мужчина чувствует мое нежелание продолжать разговор, отходит в сторону.

Когда не спеша возвращаюсь из конюшни к главному дому, чтобы подняться к себе в комнату и принять душ, замечаю паркующий огромный джип. Я уже знаю, кто это приехал, поэтому губы кривятся в ироничной улыбке. Подхожу ближе, из машины первая вылетает Кэтрин.

— Герман! – от ее крика у меня екает сердце, губы сразу же расплываются в радостной улыбке. Я прибавляю шагу и на лету ловлю свою малышку, кружу ее, подбрасываю. Она заливисто хохочет, обнимает меня за шею, прижимаясь ко мне всем телом. Меня нет, я полностью растворился в этой девчушке.

Обращая вновь внимание на машину, замечаю Марьяну, рядом с ней стоит Диана. Адам открывает дверь, чтобы выпустить на волю своих наследников, только после этого смотрит в мою сторону.

— Здравствуй, Герман, - Диана первая оживает, улыбается и протягивает мне руку в знак приветствия. Лицо Адама ожесточается, сверкает глазами и обходит машину спереди.

— Приятно вновь увидеться, - слегка сжимаю пальцы жены Тайсума, все еще удерживая на другой руке Кэти.