Л. Шэн - Воробей

Я почему-то покраснела. Пытаясь отвлечься, я присела на корточки и протянула Сэму руку.

— Я Спэроу, — сказала я, не обращая внимания на взрослых.

— Я знаю, — сухо ответил он, и все, включая меня, облегченно рассмеялись. — Классное имя. Это твое настоящее имя? — продолжал он с серьезным лицом. — Это не прозвище?

— Боюсь, что настоящее, — я наморщила лоб, моя улыбка стала еще шире. — Наверное, мои родители думали, что они очень оригинальные, — не совсем оригинальные, мою мать звали Робин.

— А у меня нет, — пожал плечами Сэм, возвращая свое внимание к синему игрушечному грузовичку, который он держал в своем маленьком кулачке. — Мое настоящее имя Самуэль. Это просто скучное старое имя.

— По-моему, оно очень милое. И я уверена, что ты не скучный мальчик. На самом деле, я уверена, что ты очень умный. А ты как думаешь, Трой?

Впервые в жизни я добровольно признала присутствие своего нового мужа. Он, казалось, был так же ошеломлен этим жестом, как и я, но быстро пришел в себя, медленно отхлебнул виски, которое баюкал в ладони, и посмотрел вниз на стакан, избегая маленького мальчика.

— Пока еще рано говорить, — его мрачная ухмылка говорила мне, что он наслаждается, оскорбляя всех вокруг нас, включая меня.

Каталина наморщила лоб, но продолжала смотреть на моего мужа, а не на сына. Брок дернул Сэма в сторону, поглаживая его по голове, пока тот боролся с гневным изгибом губ. Сэм был слишком сосредоточен на своем маленьком грузовичке, чтобы обращать внимание на то, что обсуждают взрослые.

Я поняла, что разинула рот, когда Трой небрежно указательным пальцем взял меня за подбородок и закрыл губы.

— Осторожно, — усмехнулся он, делая шаг ближе и шепча в изгиб моей шеи. — А то муха залетит в твой красивый рот.

Когда мы сели в лимузин, везущий нас в исторический особняк, где почти четыреста незнакомцев будут праздновать нашу фальшивую свадьбу, дождь постучал в тонированные окна. Я проглотила саркастическое замечание. Я июньская невеста, но в день нашей свадьбы, конечно, идет дождь. Некоторые люди утверждали, что дождь означает удачу, но я знала лучше.

Горстка гостей, собравшись на тротуаре и бросая птичий корм в нашу машину. Птичий корм. Мой новый муж пытается шутить по поводу моего имени. Потом, когда мы влились в оживленный Бостонский поток машин, он протянул мне широкую, глубокую белую коробку, перевязанную розовым атласным бантом.

— От меня, — бесстрастно ответил он.

Я осторожно взяла коробку из его рук и дрожащими пальцами развязала бант. Остановившись, я с подозрением посмотрела на него. Черт возьми, перестану ли я когда-нибудь вести себя как овца, которую ведут на бойню?

— Извини, что я ничего тебе не подарила, — сказала я, игнорируя его хищный взгляд. — Как знаешь, эта свадьба была довольно поспешной и неожиданной.

— Переживу, — сказал он бесстрастным голосом.

Да, к сожалению. Я прикусила губу, чтобы подавить этот ответ.

Он нетерпеливо махнул рукой.

— Черт возьми, Рыжик. Разверни эту чертову штуку.

Я проигнорировала тот факт, что он снова назвал меня рыжиком. Да, я была рыжеволосой, но он был мудаком, и я же не кричу об этом налево и направо.

Я отодвинула папиросную бумагу в таинственной белой коробке. Когда увидела содержимое, к горлу подступила желчь, и кровь застыла в жилах. Почти визжа, я бросила коробку ему на колени, как будто это было гнездо змей.

Подарок был очень откровенным и унизительным бельем. Слезы жгли мне глаза. Я боролась с ними, не желая доставлять ему удовольствие. Предательская слеза сумела выскользнуть, скатившись по правой щеке. Я смахнула ее и стиснула зубы, чтобы подбородок не дрожал.

Если этот мудак питается болью, я оставлю его голодным.

Каменное лицо Троя расплылось в насмешливой ухмылке.

— Ты что, Рыжик? Даже не поблагодаришь меня? — его низкий голос заполз глубоко под мою кожу.

Я отрицательно покачала головой. Я предполагала, что секс входит в обязанности брака, но за те десять дней, что он держал меня взаперти в своем пентхаусе, одинокую и напуганную, он не навещал меня больше одного раза, не говоря уже о том, чтобы пытаться прикоснуться ко мне.

Видимо, только потому, что он еще не сделал этого, не означало, что он этого не сделает.

— Значит, нравятся бюстгальтеры из искусственной кожи и всякие игрушки? Что за клише, Бреннан?

В его глазах зажглось что-то дьявольское.

— Не волнуйся, маленькая птичка. У нас будет достаточно времени, чтобы изучить друг друга.

Я смотрела прямо перед собой, сосредоточившись на затылке нашего водителя и прикусив язык. Меня выбесило, что он назвал меня птичкой. Только родные называли меня так.

— Остынь, Рыжик. У меня нет никакого интереса шлепать тебя по заднице, если ты только не будешь умолять.

— Интересно, что у тебя есть какой-то нездоровый интерес к покупке нижнего белья. Слишком много свободного времени? — я невозмутима.

Его ухмылка стала еще шире.

— Не я выбирал, — он наклонил подбородок к подарку, спрятанному в слоях оберточной бумаги.

— Не ты? — я медленно моргнула.

— Нет… — он наклонился вперед, приблизив свои губы к моим. — Моя возлюбленная выбрала твой подарок.

Вдалеке завыли сирены, загудел грузовик, когда он развернулся, и сердитый гул моей крови загудел в ушах. Тем не менее, каким-то образом, время полностью остановилось, несмотря на оживленные улицы Бостона, мелькающие снаружи. Наш водитель все еще тяжело сглатывал и смотрел прямо перед собой, как робот, но я знала, что он слушает. Сказать, что мне было неудобно вести этот разговор в присутствии совершенно незнакомого человека, было преуменьшением века.

Я сжала губы между зубами, стараясь не броситься на мужа, как загнанный в угол зверь. Этот человек обещал мне свою верность перед священником менее часа назад. Я не была настолько наивна, чтобы поверить, что он когда-нибудь воспримет этот брак всерьез, но ему и не нужно было кидать мне свои секреты прямо в лицо.

— Ты ей очень не нравишься, раз она покупает белье для твоей жены, — мой голос почти не дрожал.

— Она просто знает, что лучше. Может быть, ты у нее чему-нибудь научишься.

Я спрятала руки под бедра, чтобы не попытаться задушить его.

— Скажи ей, чтобы прислала мне программу занятий. Очень заинтересована программой «Как заполучить бабника», — я одарила его сладкой улыбкой, скрестив руки на своей покрытой кружевами груди.

Как раз в этот момент лимузин остановился, и водитель помчался, чтобы помочь нам выйти из машины и подняться на ступеньки здания восемнадцатого века, где проходил свадебный прием. Трой вышел первым и протянул мне руку. Я не двигалась, игнорируя его жест.

— Помни, веди себя хорошо, — он держал ладонь открытой, но все же не слишком гостеприимной.

— Пофигу. Просто зашибись, — пробормотала я, шлепнув его по руке.

Мы шли и махали рукой, улыбаясь нашим гостям сквозь фальшивые ухмылки.

— Но мне нравится твоя борьба, — мягко сказал он сквозь нашу притворную радость, когда мы шли, взявшись за руки, как два счастливых любовника. — Не могу дождаться, когда ты покажешь мне кое-что из этого в постели.

Спэроу

Надо было уяснить, что он человек слова.

Но ему следовало бы уяснить, что помимо ненависти к нему я была еще и девственницей.

Вопреки тому, что кто-то мог подумать, я не особенно стремилась сохранить свою девственность для какого-то особенного человека. Я выросла в грубом районе, среди людей, которые не покупались на сказки. Прекрасный принц был для меня почти таким же реальным, как Санта-Клаус. В моем тощем теле не было ни одной романтической косточки.

Нет, моя избитая девственность была вызвана тем фактом, что я просто не встретила никого, кто хотел бы разделить со мной больше, чем поцелуи. Я была печально известна своим невезением с противоположным полом. Правда, я не была особенно привлекательной или сексуальной, но и ведьмой тоже не была. Но так или иначе, парни всегда держались от меня на расстоянии.

В школе.

На работе.

И особенно в Южном Бостоне и его окрестностях.

Так что я спокойно несла бремя своей девственности, надеясь, что найду мужчину, который будет достаточно милым, чтобы вести меня через запреты любви.

У меня было чувство, что Трой Бреннан, с его физическими размерами, силой и жестоким образом жизни, не был лучшим гидом для такого новичка, как я. Если бы в моей мрачной ситуации был хоть один луч света, я бы надеялась, что Трой слишком занят возней с половиной Бостона, чтобы заметить меня.

Но он сделал это. Он заметил.

Сразу после того, как мы вернулись с нашего свадебного торжества, если быть точнее.

Мы вернулись в его шикарный пентхаус в Бэк-Бэй, совершенно пьяные и раскрасневшиеся.

Трой вошел в свою роскошную спальню и начал молча снимать одежду, складывая ее в аккуратную стопку на гладком черном комоде рядом с огромной двуспальной кроватью. Он разделся до трусов, давая мне полный обзор своего мускулистого тела.

Разъяренная и испуганная, я быстро вошла в ванную, с громким стуком захлопнув за собой дверь и хорошенько заперев ее.

— Не задерживайся, — сказал он из спальни.

Я проигнорировала его, села на край гигантского джакузи и, регулируя дыхание, вытащила шпильки, которые одна за другой впивались мне в череп. Я бросила их в раковину с блаженным звоном. Затем я взялась за платье, пытаясь дотянуться до шнурков на спине.

Я открыла ящики и шкафы. Тяни время. В конце концов, он же был пьян. Может быть, он заснет, потеряет сознание… Или его стошнит и он захлебнется рвотой. Может, мне и не о чем было беспокоиться.