Олли Ро - Воробышек

- Не понимаю, о чем ты, пап?

- Егор, я могу спокойно уходить на работу, не опасаясь, что вернусь и застану вас с Женевой в одной постели?

- Пап, ты чего?

- Егор, не то чтобы я тебя в чем-то подозреваю, нет. Но я достаточно прожил, чтобы не витать в облаках и собственных иллюзиях. Ты очень дорог мне. Ты мой сын. Это навсегда. И это важнее всего. И я не хочу, чтобы между нами встала женщина. Даже любимая мною. Поэтому просто прошу тебя ответить правду мне на вопрос.

- Пап, честно, меня это ситуация, конечно, напрягает, но совершенно не в том плане, о каком ты говоришь. Женева просто использует тебя. Села на шею и ноги свесила. По ней же видно – взбалмошная, избалованная, наглая. Авантюристка. Ты ее вообще проверял? Может, Короткова попросим по базе пробить? А то проснемся однажды утром, она нам пол хаты выставила. Или еще чего хуже – не проснемся вообще.

Сам не знаю, какой процент лжи содержал ответ. По сути соврал, а вроде как и выразил справедливые логичные опасения.

- Сын, Женева, конечно, та еще штучка… - улыбнулся подполковник Гусь, - Но она не воровка и не убийца. Коротков пробивал, если тебе от этого легче. Криминала за ней нет. Хотя, опасения твои вполне оправданные и отчасти совпадают с моими. Уверен, ты успел оценить забор и замки на калитке.

- Ты тоже боишься, что Женева нас ограбит?

- Скажем так, я перестраховался. Ты же знаешь, в доме бывает много наличности и в принципе полно ценных вещей. А забор, он все же надежен. Даже понадежнее охраны будет. Тем более, когда речь идет о такой видной девочке, как Женева.

- Что ж, это многое объясняет.

- Так что, Егор? Могу я спокойно уходить из дома? Или мне лучше снять квартиру и поселиться с Женевой отдельно?

- Пап, ну ты что? Конечно, ты можешь быть спокоен! Это твой дом! Твоя женщина! За кого ты меня принимаешь?! Какая квартира? Я здесь всего на два месяца, пап. Потом уеду обратно на учебу, будете тут жить-поживать.

- Точно? Все нормально?

- Да точно, пап! Меня просто все это немного напрягает, потому что я не ожидал, если честно. Заборы, замки… Женева кажется такой маленькой… Все вокруг говорят, что мы ее заперли и не выпускаем никуда…

- Егор, - отец заметно расслабился и перешел на снисходительный тон, - Женева, не так мала, как кажется, поверь. Она в первую очередь женщина, а женщина десять раз выживет там, где мужчина сдохнет в страшных муках. При всей кажущейся невинности Женева относится к тому типу женщин, что любую ситуацию выкрутят в свою пользу. У нее хватка, как у акулы, сынок, можешь не сомневаться. Она словно таракан переживет даже ядерный взрыв. Встанет, отряхнется и дальше пойдет. А на счет того, что говорят люди… Ты же знаешь, сплетникам нужен лишь повод почесать языки. Я много работаю. Женева тут никого и ничего  не знает. Ходить ей некуда, встречаться не с кем. Людьми движет любопытство, не удовлетворив которое, они начинают выдумывать, сочинять бредовые теории.

- То есть, если Ева захочет уйти, ты отпустишь ее?

Отец внимательно всматривался в мои глаза, но я достойно сохранял спокойствие. Чертовски важно было услышать от него, что Ева вольна уйти в любой момент.

- Зачем же ей уходить, Егор? – улыбается он мне, а я лишь пожимаю плечами, как бы говоря «ну мало ли», - Женева согласилась стать моей женой. Статус, положение в обществе, безбедная жизнь, качественный регулярный секс… поверь, по своей воле она никогда не уйдет. Такие, как Женева – любительницы яркой, беззаботной и безбедной жизни, выросшие в достатке, основной целью перед собой ставят удачный брак. Они бросают все силы на поиски богатенького папика, который в обмен на обладание их телом, исполнит любое желание. Женева достигла своей цели и теперь ни за что не отступится, не сомневайся.

- А как же ее родители? Они ведь могут не одобрить ваш брак, все-таки такая большая разница в возрасте.

При упоминании об этом отец заметно скривился. Видимо, этот факт, раз за разом выстреливающий ему в лоб, раздражает и уже порядком надоел.

- Женева сбежала из дома. Сама она из Мурманска. Мать – преподает в консерватории. Женщина строгих взглядов. Папаша ее владеет несколькими рыболовецкими судами. Не олигарх, конечно, но в целом неплохо зарабатывает. Хватало на то, чтобы не отказывать дочурке ни в чем. Вот и выросла Женева капризной и избалованной. Поступать в институт не захотела, папаша в наказание лишил ее денег на содержание, вот она и взбрыкнула, да сбежала. Помоталась по городам, хлебнула самостоятельности, влипла в неприятности, так и оказалась здесь.

- Думаешь, от тебя не сбежит?

- Куда и зачем? К отцу она не вернется – гордость не позволяет. Бабские обиды страшней открытых военных действий. Других родственников у нее нет, друзей тоже. А здесь тепло, уютно, сытно. Здесь любят ее такую взбалмошную дурочку без всяких упреков в несостоятельности, необразованности и прочих недостатках.

- Пап, еще до конца лета, она заскучает и захочет новых приключений.

- Что ж, тут недалеко аэропорт. А я уже пять лет не бывал в отпуске. Мальдивы, Милан и Париж вполне способны развеять скуку.

- А дети?

- Что дети?

- Вдруг Женева захочет родить? Ты ведь не можешь иметь детей.

Отец громко рассмеялся, обнажая ровные белые зубы.

- И это говорит мне мой сын! Егор, ты, оказывается, еще совсем наивен. Такие как Женева могут захотеть увеличить грудь, губы и даже задницу, но никак не рожать. Некоторые женщины не созданы для материнства, ты должен это понимать.

- Она сама тебе сказала?

- Скажем так, однозначно дала понять. Но, если уж ей вдруг взбредет в голову подобная идея – я буду только рад. В современном мире есть для этого все возможности.

- Ясно, - кивнул я.

Было совершенно неприятно слышать такое о Еве, но противопоставить мне абсолютно нечего. Все, что рассказывал о ней отец, логично вписывалось в окружающую картину событий.

Внутри меня крепло стойкое чувство разочарования и презрения к девчонке.

Да уж.

Не зря говорят – первое впечатление весьма обманчиво.

Завтрак прошел за спокойной беседой. Ева все еще спала, и даже аромат румяных блинчиков Семеновны не заставил эту лентяйку выползти из постели.

Мы обсудили все нейтральные темы, начиная с моей учебы и оканчивая поездкой Семеновны во вторник в родной поселок на годовщину смерти дочери. Отец предложил мне подвезти старушку до кладбища и обратно, а заодно взять с собой Женеву, чтобы она развеялась.

Сомнительное, конечно, развлечение – прогулка по погосту и поминание усопших, но спорить с Вениамином Аркадиевичем бесполезно. Да и в целом посыл был понятен – он не хочет оставлять Женеву одну.

Что ж, кладбище, так кладбище.

Больше до вечера субботы ничего особо не происходило. Отец ушел отдыхать, а после обеда они вместе с Женевой уехали в город. Планировали провести время вместе, прогуляться по магазинам, покататься на теплоходе, поужинать в хорошем ресторане. Домой возвращаться будут лишь утром в понедельник.

Я же решаю вместе с Коротковым прошвырнуться по  местным барам и пообщаться со знакомыми.

На мне светлые джинсы и белая футболка. По карманам распихиваю мобильник, портмоне, презервативы и дурацкий ключ от калитки. Надеваю часы, обуваюсь и, пожелав Семеновне спокойной ночи, иду к Максу.

У соседей все уличное освещение на солнечных батареях. В доме света практически не видно. Иван Гордеевич, отец Макса, тщательно следит за экономией электричества. И где-то в другом месте это могло бы показаться странным, но только не в Заречном. Здесь у людей немного устаревший взгляд на жизнь. Особенно у пожилых. Они, как и в старые советские времена, пользуются электричеством только при необходимости, строго отслеживая показания счетчика. Здесь редко встретишь электрический чайник или, упаси боже, обогреватель. Овощи, фрукты и мясо все покупают на рынке или выращивают самостоятельно, а во время рекламы по телевизору закрывают глаза или вовсе отворачиваются, чтобы не оказаться зомбированными производителями-америкосами, да и чтобы в целом глаза не портились.

- Макс, - кричу с порога.

- О, Егор, добрый вечер, - улыбается мне генерал, - Как дела? Как отец?

- Все хорошо, Иван Гордеевич. Повез молодуху на выгул, - сморщился я, а Коротков рассмеялся.

- Сложно тебе, наверное, Женева младше тебя на сколько? Года на два?

- Не знаю. Но хватка у нее будь здоров. Вертит Гусем, как может.

- Ох, Егор, - смеется Иван Гордеевич, - В нашем возрасте вертеть мужчиной можно только с его позволения, поверь. Особенно твоим отцом. А на счет девочки можешь не волноваться, я проверял ее. Не тихоня, конечно, но криминала на ней нет. По крайней мере, не привлекалась. Я ее по всем своим базам пробил - чисто.

-Здоров, Егорыч! – сбегает с лестницы Макс, - Ну че, погнали?

- Погнали.

-Пап, пока!

- До свидания, Иван Гордеевич.

- Пока, ребята. О, Егор, ты отцу передай-ка, чтоб зашел ко мне. Поговорить надо в неофициальной обстановке, так сказать. С глазу на глаз.

- А что-то случилось?

- Да ничего серьезного. Слух прошел рейдах госнаркоконтроля и ФСБ. Не местные. Все на федеральном уровне.

- Так у нас в основном же экспорт продукции по железнодорожной ветке. И не ввозят, считай, ничего. Да и уверен, отец ни за что не стал бы связываться с наркотиками. И все у него в полном порядке.

- Да я тоже уверен, Егор. Только вот, сынок, это таможня. А на таможне не бывает полного порядка. Поэтому надо создать хотя бы видимость. Ты отцу-то передай. И ко мне пусть обязательно зайдет. Непросто все, когда столица влезает со своими уставами. Сейчас надо быть внимательными. Особенно к новым сотрудникам и ко всем, кто желает пересечь границу. И тем более к тем, кто хочет что-то ввезти.