После уроков парни поджидали девчонок и обстреливали их снежками. В школьном дворе стоял оглушительный визг, и было очень весело тем, кто играл в войнушку. Как мне хотелось слепить комок, запулить в кого-нибудь и удирать, пока меня не догонит ответный комок в спину. Изваляться в снегу, так, чтобы придя домой выжать всю одежду до трусов. Сходить с кем-нибудь на горку. Так сразу и вспомнила, как Юрка отрезал кусок линолеума в своей комнате, чтобы нам было на чём кататься, и как получил от тети Оли, когда мы вернулись с горки. Под его письменным столом тот кусок до сих пор приклеен скотчем к остальному линолеуму.

* * *

- А по-моему эту зиму еще поносишь! – глядя на меня в зеркало бодро сказала мама.

- Мам, она вся вытерлась! Посмотри вот тут, – я повернулась правым боком и показала серые пятна на дубленке, такие же были и на локтях. - Как я пойду в ней в школу? И с широкими джинсами она совсем не смотрится. Ведь бабушка тогда высылала деньги на новую куртку, но ты их потратила! - обиженно прокричала я. - Не пойду я в этой позорной дубленке!

- А что, есть выбор? – мама распахнула шкаф, в котором висела моя осенняя куртка, ее плащ, ее шуба. – В куртке ты замерзнешь, сегодня минус пятнадцать. Так что не выделывайся, надевай шапку и вперед!

Она ушла на кухню, оставив меня в безобразной дубленке и сапогах-дутышах. В зеркале отражалась нищенка, у которой в глазах застыли слезы.

Сегодня объявили результаты контрольной по алгебре, и моя челюсть едва не коснулась парты, когда я услышала: «Мухина пять!» Я никогда не писала контроши по алгебре выше, чем на тройку. Половину класса оставили переписывать после шестого урока, а я, безумно довольная собой, отправилась домой.

Хм, когда у тебя нет ни друзей, ни подруг, и ты не ходишь на секции, рискуешь закончить школу с золотой медалью. Так как от скуки только и делаешь, что сидишь за учебниками.

Спустилась в раздевалку, надела шерстяную шапку, переобулась, сняла с крючка дубленку. Выглянула из раздевалки. Вроде чисто. Не хотелось, чтобы кто-то увидел меня в таком виде.

Добежала до школьных ворот, а дальше пошла обычным шагом. Сунула руку в карман, и, нащупав в нем что-то, чего там точно не должно быть, остановилась и вытащила из кармана розочку, сделанную из листа в клетку. Смущенно улыбнулась, огляделась по сторонам. Кто его подложил в карман? Я вертела в руках цветок, удивляясь как изящно он выполнен, как будто в него вложили всю душу: аккуратно закрученный тонкий стебелек, и бутон, на котором ровненько загнуты все уголочки. Заметив какие-то буквы внутри бутона, раздвинула «лепестки» пальцем, но мне так и не удалось добраться до надписи. Решив, что там чуть ли не любовное послание, я не удержалась и принялась аккуратно распечатывать розочку. Даже руки задрожали от волнения. Интересно, что там написано? Может, у меня есть тайный поклонник и таким образом он решил признаться в чувствах?

Но когда я увидела, что внутри, мятый листок выпал из рук.

«Любим, помним, скорбим». Было выведено аккуратными заостренными буквами, а вокруг надписи нарисованы могильные кресты.

Тело сработало быстрее мозга и я со всех ног побежала к своему дому. Мощной волной накрыло чувство, будто бы меня кто-то преследует. Бежала, пока сильно не закололо в боку, и лишь у Юркиной общаги перешла на шаг.

Чья эта злая шутка? Друзей Царя? Это они мне подложили цветок? Больше некому. А может, это послание от самого Царя? Может, он приходил в школу во время урока? В голове вихрём закрутились страшные мысли: это послание – намёк на то, что нам придется ответить за всё, что мы сделали.

Глава 15. Начало положено

Я улизнула из дома пораньше, чтобы не встретиться с мамой, иначе она стащит с меня осеннюю куртку, осенние сапоги, и заставит надеть дубленку и дутыши. Пока бежала до школы, продрогла до костей, но уж лучше с красным носом и заледеневшими ногами, чем выглядеть нищенкой.

Первым уроком была литература. А я вчера не выучила стихотворение, которое нам задавали, так как перед глазами стояли те заостренные буквы из зловещего послания.

Я сидела на своей сумке возле кабинета и вполголоса зубрила стихотворение. Точнее пыталась хоть что-то выучить под шумиху, которую устроили мои и Юркины одноклассники. У одиннадцатого «В» первым уроком была физика в соседнем кабинете.

- Отдых напрасен. Дорога крута.

Вечер прекрасен. Стучу в ворота.

Дольнему стуку чужда и строга,

Ты рассыпаешь кругом жемчуга.

Терем высок, и… - Я замолчала, когда вокруг резко воцарилась тишина.

Подумала, что в коридор вошел кто-то из учителей. Подняла глаза и с ужасом замерла. По позвоночнику пробежала дрожь, а сердце застучало так быстро, что, казалось, еще чуть-чуть и оно вышибет ребра. По коридору, хромая на правую ногу и испепеляя меня взглядом, шел Царёв.

Все смотрели то на меня, то на него. Наверное, если между нами поставить какой-нибудь предмет, то от его взгляда он вспыхнет как спичка и превратится в пепел. Я была уверена, что он, позабыв о предупреждениях не трогать нас с Юркой, сейчас запинает меня до смерти. Но не дойдя до меня пару метров, Царь свернул в кабинет физики. И там тоже резко воцарилась тишина. Я думала, что потеряю сознание от страха. Он вернулся. И только что чётко дал понять, что мое спокойное время в школе подошло к концу…

В коридор вырулила влюбленная парочка, Юрка с Дашей. Они о чем-то беззаботно ворковали, смеялись. Я бросилась к ним, схватила Юрку под руку и отвела в сторону. Даша пошла за нами.

- Царев в классе! – прошептала я.

С Юркиного лица исчезла улыбка. Он напрягся, а как только к нам подошла Дашка, сделал невозмутимое лицо.

- Н-ну и что? – важно сказал он. – Пусть только п-попробует слово сказать в м-мой адрес!

- К нам не сунется, не переживай, - подмигнула Даша.

Ах да, конечно, у Даши мать работает в милиции. И Царю об этом хорошо известно. Так что у нее есть защита. И у Юрки, теперь, тоже… Получается, я одна осталась на поле боя?..

Прозвенел звонок. Даша уверено пошла к кабинету, а Юрка поплелся за ней как черепаха. Трусил, Саня Белый.

Рассказала стихотворение на тройку. В голове были совсем другие мысли, поэтому у доски я с трудом складывала буквы в слова. А следующим уроком была физика. Первыми из кабинета вышли Юрка с Дашей.

- Юр, ну что? – шепнула я.

- Вёл себя как шелковый, молчал весь урок и даже не смотрел в мою сторону. Так что, Людка, не ссы, - Юрка похлопал меня по плечу, и шепнула на ухо: - он же понимает, что если тронет нас, то бановские порежут ему вторую щеку, - усмехнулся он, взял Дашу за руку и они исчезли за поворотом.

А причем туту щека? Я знала только про перелом ноги и сотрясение…

Из кабинета выходили Юркины одноклассники, а наши протискивались внутрь, я толпилась в середине, получая тычки со всех сторон и выслушивая возмущения:

«Куда прёте, тупицы из одиннадцатого «Б»! Дайте нам спокойно выйти!»

Царь закинул рюкзак на плечо и поковылял к выходу. Мое дыхание участилось, ладони вспотели, он уже совсем рядом и не сводит с меня пронзительного, пылающего ненавистью, взгляда. Остановился напротив меня, и в его спину тут же врезалась какая-то девчонка.

- Ну, здравствуй, Муха, - горько усмехнулся он и повернул голову. Я заметила шрам, который тоненькой полоской перечеркивал его щеку от губ и почти до уха. – Теперь довольна?

- Так! Одиннадцатый «В», что встали в дверях? – раздался голос физички.

Царев наклонился к моему уху и тихо произнес фразу, от которой в моих жилах застыла кровь:

- За всё. Придется. Платить.

Он двинулся дальше, а я на ватных ногах прошла к парте, опустилась на стул и обхватила голову руками. Царёв, дерзкий хам, с игривым взглядом и пираньей улыбкой, любитель устраивать шоу с издевательствами, шут, срывающий уроки своей клоунадой – таким я знала его до. Все это исчезло. Обросло дикой злобой, ненавистью, и сделало его еще страшнее и опаснее, чем он был когда-то. Наверняка он уже придумал, как отомстить. И что-то мне подсказывало, что сегодня я не приду домой целой и невредимой…

Как назло меня вызвали к доске, и я не смогла сказать ни слова по теме «Переменный электрический ток». Учитель физики не стала ставить двойку, поставила точку и сказала, что если я не приду сегодня после шестого урока, то точка превратится в прекрасного лебедя.

Следующие четыре урока я не пересекалась ни с Царем, ни с Юркой. Старалась затеряться в толпе, когда перемещалась по коридорам из кабинета в кабинет. Когда шла пересдавать физику, увидела, как Юркины одноклассники выходят из школы, и глупо понадеялась, что Царь тоже ушел домой, а не поджидает меня где-нибудь за углом. Но я ошиблась. Он еще был в школе…

- Проходи, проходи, Мухина! – учительница указала мне на первую парту, туда, где сидел Царев.

Мои ноги как будто приклеились к полу. Что он здесь делает? Тоже что-то пересдает? Ну почему судьба так и норовит столкнуть нас лбами?!

Я прошла за парту. Отодвинула стул подальше от него, достала учебник и тетрадь.

- Так, пока Максим отвечает на вопросы теста, рассказывай!

- Можно я подготовлюсь? – спросила я, понимая, что если отвечу плохо, то физичка оставит меня тут до вечера, а если с первого раза расскажу правильно, то у меня будет шанс выскочить из кабинета первой и беспрепятственно добраться до дома.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ох, Мухина… - вздохнула учительница. - Дома надо было готовиться! Даю тебе три минуты! - строго сказала она и обратилась к Царёву: - Максим, тебе тяжело сидеть. Как нога?

- Уже не так тяжело, Анна Николаевна, - ответил он не ей, а мне. – Кости срастаются, раны зашиваются, а вот если человек крыса, то тут уже врачи бессильны! – Анна Николаевна хмуро смотрела на него, явно не понимая, почему он заговорил о крысах.