– Я просто играла роль твоей девушки. Между прочим, почти невесты. У меня хорошо получалось косить под дурочку? – спросила я весело.

– Великолепно, – ответил Олег. – Как будто такой и родилась.

Я возмущенно стукнула его по плечу.

– Опять наносишь физические увечья своему преподавателю? Не боишься, что в следующий раз к доске пойдешь ты? – весело спросил он.

– Конечно, не боюсь. Ты ведь не выделяешь никого из студентов. А ты не боишься, что однажды придешь домой, а я у тебя там живу? – спросила я.

– Иногда находит, – невольно улыбнулся Олег.

Нет, сегодня он был удивительно милым.

– А куда мы едем? – спохватилась я, посмотрев в окно, за которым проносилась улица.

Засыпавший город в оправе из новогодней иллюминации сверкал огнями, словно звездами, вместо бусин нанизанными на нити дорог.

– Везу тебя домой, – ответил Олег. – Надеюсь, что не столкнусь с твоим любезным отцом.

– Я не хочу домой, – сказала вдруг я.

Мне не хотелось с ним расставаться. В салоне рядом с Олегом было тепло и уютно.

– А куда ты хочешь? – спокойно спросил он.

– Я хочу кататься, – вдруг сказала я. – По ночному городу.

– Без проблем, – ответил Олег. – Где именно ты хочешь кататься?

– Мне все равно.

«Просто хочу быть рядом с тобой», – подумала я, но вслух говорить, разумеется, не стала.

– Тогда отвезу тебя кое-куда, – решил вдруг Олег. – Тебе там понравится.

– Куда? – не поняла я, а он вместо ответа просто развернул машину и погнал в противоположную сторону.

Спросив у меня, не буду ли я против, Олег включил музыку, и салон наполнили мелодичные гитарные аккорды и оглушительные басы. В плей-листе Олега были вышедшие в последние годы хиты известных рок-групп. Под громкую музыку мы мчались вперед вдоль сияющих улиц, и сейчас Олег меньше всего напоминал строгого преподавателя. Он казался расслабленным, свободным и каким-то… живым. Он уверенно вел машину по ночному городу, изредка улыбался мне и тихо подпевал некоторым песням, наверное любимым. А я чувствовала себя так, будто мы знакомы тысячу лет. И в какой-то момент меня накрыло стойкое ощущение дежавю. Мне казалось, будто бы мы с Олегом уже не в первый раз делаем так – едем в машине, слушаем рок и переглядываемся с полуулыбками, будто бы храня незримый общий секрет.

– Все хорошо? – прокричал Олег, заметив, что я неотрывно на него смотрю.

В ответ я лишь кивнула, а когда он затормозил на светофоре, крепко-крепко обняла. Желание прикасаться к этому человеку было сильнее меня. Мчась вместе с ним вперед, я забыла обо всем – о сломанной молнии, об Эльвире, о своем гневе. Я жила этим моментом, наполненным музыкой и слабым ароматом черной смородины. Мне хотелось, чтобы эта поездка была долгой-долгой.

Спустя полчаса мы оказались на самом краю города – дальше шла железная дорога и начинались дачные поселки – и подъехали к месту, которое в народе именовалось Алой сопкой. Моя бабушка когда-то жила неподалеку, и до того момента, как мы съехались, мы с Ксю часто приезжали к ней домой с ночевкой. Из окна панельного девятиэтажного дома была видна Алая сопка – невысокая гора, наполовину заросшая лесом и утыканная вышками, которые издалека мигали алым светом. Когда мы с сестрой не хотели спать, бабушка рассказывала нам сказки про добрую ведьмочку Ксюту, которая живет на горе, и я до сих пор помнила, как мы старательно закрывали глаза и смирно лежали под теплыми одеялами, думая, что Ксюта прилетит проверять, спим мы или нет. Уже в подростковом возрасте я поняла, почему ведьмочку звали Ксюта – «Ксюша» плюс «Таня». Однако я никогда не была на горе и не видела город со смотровой площадки на самом верху.

– Не оглядывайся, – попросил он, осторожно ведя машину.

Дорога была не очень хорошей, и мы двигались довольно медленно, что, впрочем, меня ничуть не тревожило.

– Почему?

– Поймешь, когда увидишь.

Я послушалась, и смотрела только на его лицо, весело смеясь. А когда мы приехали и я наконец вышла из машины, меня ждал сюрприз. Прекрасный город, раскинувшийся внизу, искрил огнями, пестрил светящимися венами дорог и манил хитросплетениями заснеженных улиц. Казалось, будто кто-то держал в ладонях сверкающие звезды. Я смотрела на них с высоты, не чувствуя холодного ветра, что трепал волосы. И на моих губах играла полуулыбка.

Где-то там, среди мерцавших огней, находился дом моей бабушки, откуда я смотрела на Алую сопку в детстве. Еще дальше, там, где во тьме маяками сияли самые высокие здания города, был мой дом. А там, где вздымались холмы, – университет. Над городом зависла круглая луна, она то и дело пряталась за дымчатыми облаками. В прозрачном воздухе серебрился редкий снег. Хрупкое предвкушение волшебства опутывало все невидимыми морозными нитями.

– Тебе здесь нравится? – спросил Олег.

Он встал рядом, и его предплечье коснулось моего.

– Очень! – призналась я. – Смотришь – и перехватывает дыхание.

– Согласен. Я давно мечтал привезти сюда девушку. Много лет. Ты первая.

Я удивленно на него взглянула и перевела взгляд на открывавшийся вид.

От ночной красоты дух захватывало. Я и не знала, что с крохотной смотровой площадки на Алой сопке открывается такой восхитительный вид на город. Олег был прав. Нельзя было, оглядываясь, рассматривать вид постепенно, поднимаясь все выше и выше и думая о том, сколько еще осталось, как высоко мы поднялись, долго ли мы будем ехать. Действительно, нужно было потерпеть, чтобы увидеть все сразу.

Не выдержав, я положила голову на плечо Олегу, а когда он обнял меня и чуть прижал к себе, поняла одну важную вещь.

Любить нужно так же – не оглядываясь ни на других людей, ни на собственное прошлое. Погружаться в любовь с головой, не думая о том, стоит ли оно того или нет. Просто любить и идти вперед, как бы тяжело ни было, и однажды, поднявшись на самую вершину, понять, как эта любовь прекрасна и как волшебно она может сиять даже в самую мрачную ночь.

Я всегда оглядывалась. Из-за этого спотыкалась и падала. Или вообще спускалась и оставалась внизу, не зная, от чего я отказываюсь.

– Если не хочешь оглядываться, значит, идешь правильно. – Я не сразу поняла, что сказала это вслух, так погрузилась в свои мысли.

– О чем ты? – не понял Олег.

– Ты часто думаешь о прошлом? – прямо спросил я.

– Мне хватает и настоящего, – ответил он. – А ты?

– Часто. Очень часто. – Мне хотелось быть честной. Там, откуда открывается такой волшебный вид, нельзя лгать.

– О чем именно ты думаешь, Таня? – неожиданно мягко спросил Олег.

– На самом деле это глупости, просто… Просто прошлое не отпускает. Такое приставучее оно, это прошлое. – Я вымученно улыбнулась.

– Расскажи. Может быть, тебе станет легче.

Если бы он промолчал, если бы его тон был другим, не таким участливым, я бы ничего не сказала. Но он говорил так, будто хотел услышать мою историю, и я не сдержалась. Рассказала ему.

– Я часто думаю о человеке, которого любила. Или мне только казалось, что я любила его. Не хочу даже вспоминать о его существовании, ведь все уже в прошлом, но перед сном то и дело в голову лезут мысли о нем. Хочется открыть старые переписки или фото, сделанные давным-давно. Читать, рассматривать, вспоминать. Знаешь, почему я их не открываю, Олег? Потому что силой воли заставила себя удалить все. Все, кроме одного фото.

Стылыми пальцами я достала из кармана телефон и нашла тот самый снимок, сделанный два с половиной года назад. Я и он. Костя, моя первая любовь. Мне было девятнадцать, ему двадцать два. На фото мы сидим на пляже, и позади нас небо врезается в море, словно пытается пробить в нем брешь, линия горизонта кажется темно-лазурной. Костя обнимает меня за плечи, мы оба счастливо улыбаемся в камеру, не зная, что это наше последнее совместное фото. Два с половиной года – большой срок, но я почти не изменилась с того времени. Те же длинные волосы, та же фигура, тот же стиль в одежде. Только в глазах больше нет этого наивного подросткового восторга от сознания того, что рядом любимый человек. А он… он изменился, да еще как.

Разглядывая фотографию, я вдруг услышала ласковый шелест волн и почувствовала упоительный запах моря – лазурь, соль и свежесть. И на меня тотчас нахлынули воспоминания.

– Таня, случилось что-то плохое? – спросил Олег, внимательно изучив фотографию.

Его брови едва заметно сдвинулись к переносице, и я убрала телефон. На миг мне почудилось, что в его взгляде мелькнула ревность. А может быть, это была игра света. Но что я знала точно, так это то, что его голос помог мне прийти в себя.

– Нет, все было совершенно обыденно, – ответила я. – Никаких ужасов и трагедий. Мы просто расстались. Знаешь, трагедия была в другом. То, что для кого-то было простым развлечением, стало смыслом моей жизни. Мы расстались почти два с половиной года назад, а я все равно не могу его забыть. Это страшно, Олег. Страшно, когда ты находишься во власти того, кто забыл о тебе. Бьет по гордости и обрекает на одиночество. Но хуже всего осознание пошлости самой ситуации. Ты открылся человеку, который отказался от тебя. Просто взял и вычеркнул из жизни. Понимаешь? Это ужасно бесит. А еще больше бесит то, что ты постоянно на это оглядываешься. Раз за разом. Оглядываешься, вспоминаешь, сравниваешь с другими, думаешь, что все, возможно, могло быть иначе. Может быть, тебе кажется, что я маленькая, глупая, привыкла к помощи родителей и не знаю, что такое проблемы, но я не такая.

– Я так не думаю, – твердо сказал Олег и развернул меня к себе, чтобы видеть мое лицо. Я слабо улыбнулась ему. – Так же как и ты не думаешь, что я злобный препод из разряда козлов, которые живут наукой и ненавидят студентов, – продолжил он. – Расскажи мне обо всем, Таня. Я хочу знать.

И я рассказала.

Глава 30

КАЖДЫЙ РАЗ, когда Таню спрашивали, встречается ли она с кем-нибудь, она гордо отвечала, что ведьмы не умеют любить, а когда кто-нибудь вспоминал Костю, отмахивалась и говорила, что между ними уже давно ничего нет. И говорила это таким тоном, что задавать новые вопросы ей никто не решался.