Уже возле самого входа с парковки просигналила Шкода Октавия и озорно подмигнула фарами. И через секунду из машины высунулась грязно-рыжая голова Синицына. Нынче он был при параде – причесан! А вместо приветствия дурацким голосом пропел:

- Утро начинааааается, начинается. Город улыбаааается, улыбается.

- Привет, Дим, - улыбнулась ему Лера. – Как думаешь, можно, чтобы сразу завтрашнее утро началось?

- Так не бывает. Чего хмурая?

- Тебе кажется. Просто на работу не хочется. И еще… еще я не знаю, хочу или не хочу встречаться со своими одноклассниками, - выпалила она.

- Уууууу! – протянул Синицын. – Тяжелый случай! Чувство неуверенности в себе на фоне детских комплексов?

- Ну, можно и так сказать, - рассмеялась Лера. – Пошли уже, а то опоздаем.

- Начальство не опаздывает, а ты с начальством, - хмыкнул он и подставил локоть.

- Ты же знаешь, Дмитрий Алексеевич, что ты любимчик большей половины женского состава фабрики. Они же первые и донесут твоему начальству, что Митрофаненко подбивает тебя нарушать трудовую дисциплину, - она взяла его под руку и заставила ускорить шаг.

- Митрофаненко? Трудовую дисциплину? Шутить изволите?

- Пытаюсь. Плохо получается, да?

- Ну, честно говоря, с чувством юмора у тебя так себе. Так что не парься, - Синицын открыл перед ней входную дверь в здание и пропустил вперед. – Зато ты умная. И грудь у тебя… выдающаяся.

- А ты умеешь подбодрить, - проходя мимо зеркала, она бросила на себя быстрый взгляд.

Вот и думай теперь, что надеть. Чтобы подчеркнуть это выдающееся или спрятать.

- Обращайся! У тебя сегодня чего? Под завязку или планируешь филонить?

- Работа с документами, - многозначительно заявила Лера. – Я сегодня без обеда, чтобы уйти пораньше. В парикмахерскую записалась.

- Че? Будешь поражать? Думаешь, поможет от комплексов?

- Было б там кого поражать! – она весело фыркнула и чмокнула Диму в щеку. – Все, я побежала.

Он быстро перехватил ее ладонь и удержал на месте.

- И все будут смотреть. И вспоминать твои детские проколы. И вопросы задавать дурацкие. И хвастаться великими достижениями во всех областях науки, бизнеса, масс-медиа и черт знает чего еще. Лер, пошли лучше поужинаем куда-нибудь сегодня, а?

- В другой раз. Обязательно, обещаю. Я пропускала все предыдущие встречи. А Кудинова вообще считает, что я боюсь. Мне Иванова сказала.

- Аааа! Ну если Кудинова, то да, конечно, - рассмеялся Синицын и подмигнул: - Лер, если подумать, то им совершенно плевать, придешь ты или нет. Особенно Кудиновой. Может, у нее муж, трое детей, и она превратилась в истеричную корову, которая сама всех боится.

- На это тоже стоит посмотреть. Всёёё…

Она помахала ему и взбежала по ступенькам на второй этаж. Длинный коридор, светлая дверь, кабинет.

- Я люблю свою работу, - продекламировала Лера, переступая порог.

С этим самовнушенным чувством любви она провела весь день. В перерывах между обдумыванием вариантов вечернего платья ей даже удалось сделать несколько действительно полезных дел. С последним завозилась так, что пришлось звонить мастеру с заверениями: «Я уже подхожу!» Из парикмахерской она вышла с взлохмаченными прядями, беспорядочно уложенными в два русых хвоста, ниспадающих вдоль шеи. Именно они, прилежно щекотавшие плечи, и определили платье: цвета красной сливы, под горло, с юбкой в пол и широким темным кушаком.

Прошло двадцать минут с начала вечера, когда Лера хлопнула дверцей такси и направилась в ресторан.

Еще через пять минут к парковке причалил черный BMW K1300R 2013 года выпуска. Черный, как настроение его владельца. Кирилла Максимовича Вересова.

Он стащил с головы шлем, тряхнул темно-русой шевелюрой. И замер на несколько мгновений, вглядываясь в свет, льющийся из огромных окон первого этажа. И угораздило же…

Сунул ладонь в карман куртки, достал пачку сигарет и повертел в руках. На черта он сюда явился, и сам понимал с трудом. С утра еще даже в мыслях не имел. В сущности, эта встреча вообще как-то в числе планов не значилась, даже когда староста бросила клич по соцсетям о сборе в 19:00 в обычном месте.

Кир к «обычному» месту питал стойкое чувство отвращения. Да и сборища подобного рода его скорее бесили. Сходил на парочку самых первых в незапамятные времена, да и забил. Ничего приятного – находиться среди людей, ставших свидетелями твоей подлости.

Забавно. Почти девять лет прошло. А оно все еще не отпускало.

Снова мотнул головой и закурил. Потом не дадут. Будут трепаться, спрашивать, наперебой говорить о себе. О себе всегда интереснее.

Наверное, он и не вспомнил бы, если бы с утра не отзвонился Дрон. Кир как раз собирался выходить из квартиры. Искал ключи, заброшенные накануне хрен знает куда. И опаздывал. Дико опаздывал. Телефон затрезвонил мелодией из «Касла». И Кир, шаря руками за обувной тумбочкой, раздраженно рявкнул:

- У?

- Че орешь, придурок?

- Полдевятого. Реально – че ору?

- Ну я же не ору, - в трубке послышалась возня и женское хмыканье.

- Варе привет и мои соболезнования.

- Угу. Про вечер помнишь?

- Нет. А вот то, что в Печерском суде заседание через полчаса – помню.

- Ну я так и понял. Короче, сегодня в семь. Кудинова ждет, - заржал Дрон.

- Тоже мне Ассоль. Честно, Андрей, ну некогда!

- Типа по вечерам у тебя тоже заседания. Не гони и приезжай, - и Новицкий отключился.

«Не гнать» не получилось. Слава богу, для мотоциклов пробки большой роли не играют, но это не значило, что Кир не опаздывал. Нервозность накрывала по полной, а это с ним случалось не так чтобы часто. Но если уж накрывало, то мало не казалось никому.

Первое заседание. Первое самостоятельное дело. После трех лет в ментовке, куда его занесло на четвертом курсе юридического. Настоящим правоохранителем Кирилл себя всерьез не считал. Но наставники имели иное мнение на сей счет. И его уход в адвокатскую практику аутентифицировали чуть ли не как предательство. Хотя предавать чего-то там ему приходилось не в первый раз. Это даже забавляло.

Припарковал мотоцикл у здания суда. Глянул на часы. Пять минут еще оставалось. Осмотрелся по сторонам и едва заметно хмыкнул. Неподалеку на парковке благополучно разместилась до боли знакомая Тойота Секвойя. Не иначе сам Максим Олегович Вересов где-то здесь же ошивается. Рыцарь на белом танке. Его склонность к гигантомании Кира всегда веселила. Как и понты. Не дешевые. Дорогие. Но понты.

В коридоре на него налетела Наталья Сергеевна, клиентка, очаровательная женщина, годившаяся ему в матери. Ее подкрашенные глаза затравленно взирали на молодого адвоката, а нижняя губа подрагивала.

- Кирилл Максимович! Кирилл… Я уж обеспокоилась, что вы опоздаете. Пять минут до начала, - скороговоркой выпалила она.

- Но не пять же минут после, - улыбнулся он. – Все нормально, я никогда не опаздываю.

Последнее было откровенной ложью.

- Да-да, конечно, - кивнула Наталья Сергеевна и вздохнула. – И все же как не вовремя Элина Всеволодовна ушла в декрет. Я… Нет, это не значит, что я вам не доверяю, Кирилл, но… Вы еще так молоды. А у госпожи Мильх многолетний опыт.

- Разумеется! Только, боюсь, если бы ее повезли рожать прямо из зала суда, это уже был бы перебор. Не находите?

Наталья Сергеевна растерянно воззрилась на своего адвоката и некоторое время собиралась с мыслями.

- Нам, наверное, пора? Или здесь приглашают? – заговорила она снова.

- Идемте, - с большей уверенностью, чем испытывал на самом деле, проговорил Кир. И решительно зашагал по коридору, чувствуя в голове легкость и звенящую пустоту. До тех пор, пока они не дошли до стратегической двери зала заседаний. И не увидели возле нее ожидающих ответчика и его адвоката.

- Черт! – выдохнул Кир.

- Доброе утро, Кирилл Максимович! – поздоровался отец с самым невозмутимым видом, подняв глаза от бумаг, которые он показывал клиенту. Многозначительно взглянул сначала на толстовку, в которой предстал адвокат противоположной стороны, потом на часы, но промолчал.

- Доброе, Максим Олегович, - невнятно буркнул Кир и мысленно проклял Лину Мильх с ее приколами. Надо ж было в последний момент подсунуть ему… это!

Впрочем, его ступор не шел ни в какое сравнение с тем ступором, в который пришли истица и ответчик при одном взгляде друг на друга. И следующие три минуты до приглашения в зал суда адвокаты были гораздо сильнее озадачены тем, чтобы Гореловы не устроили кулачные бои прямо в коридоре.

Пожалуй, эти три минуты были куда страшнее того, что происходило позднее. На своем месте рядом с Натальей Сергеевной, сидя лицом к судье, Кир заметно успокоился и, в конце концов, собрался. Иллюзий на будущее не питал. Вересов против Вересова. Это даже не смешно. Хотя вот отец наверняка забавлялся. Он вообще любил разного рода забавы.

Отправная точка, испортившая их отношения, никогда не упоминалась вслух. Зато были последующие, лишь усугублявшие ситуацию. Внешне же все оставалось весьма и весьма прилично. Настолько прилично, что по завершении первого заседания Кирилл нашел возможным подождать отца на улице. Он курил и чувствовал легкий отходняк, пытаясь понять, что делать дальше. Но сбегать не собирался точно. Уж что-что, а это было исключено.

Не глядя по сторонам, Вересов-старший вышел из здания суда и, запахивая на ходу пальто, направился со двора.

- Па! – окликнул его Кирилл. И почти прикусил себе язык. Нафига?

Максим оглянулся. На мгновение остановился и подошел к сыну.

- Ты чего здесь торчишь?

Кир по старой привычке весь подобрался. И отправил сигарету в рядом стоящую урну.

- Хотел сказать, что я не знал… Лина вычудила.