— Слышь ты, девица небритая, а ну вали отсюда! — взбеленилась Сонька. — Сегодня вход только в стрингах!

Я уже собиралась возмутиться на Сонькин произвол — что это она раскомандовалась в моей квартире. Сашка хоть и старший, но я уже привыкла его опекать и совершенно не хочу прогонять ребёнка из дома. Но этот ЖЕребёнок умудрился мгновенно отбить у меня весь сентиментальный настрой.

— О, систер, так те твои рейтузы в горошек, что в ванной сушатся, стрингами называются?

— Совсем офигел, придурок?! Там маленькие трусики висят.

— Хах, так у меня ещё меньше, — Сашка подорвался со своего ложа и, сдёрнув вниз штаны, предстал перед нами в коротких боксерах.

Что за идиот!? Но мою подругу подобным стриптизом не смутишь.

— Позвольте, а вот этот пустой отсек спереди — он для каких целей? Это мешочек для складирования пончиков? — и, подойдя вплотную, Сонька ширнула длинным ногтем прямо в Сашкин… В его достоинство, короче.

— Женщина, вот напрасно вы отстегнули свои зелёные кошачьи моргала, — парировал Саня, прикрывая большими ладонями своё сокровище.

А я только сейчас обратила внимание, что Сонька без своих изумрудных линз. И зачем они ей понадобились, когда родной цвет глаз просто потрясающий. Однако Сашка думал иначе, но, скорее всего, просто пытался уязвить мою, на первый взгляд, неуязвимую подругу.

— Вот эти Ваши змеино-жёлтые глазки не видят ни хрена, к тому же с рыжей шерстью сливаются, — и Сашка дёрнул Софи за рыжий локон, за что тут же получил на шее четыре кровавые отметины.

Я вспыхнула от негодования, уже готовая вырвать когти у своей дурной подруги, но брат мне весело подмигнул, даже не думая расстраиваться по этому поводу.

— Мань, прости, но я этого козла ща убью, — взвизгнула Сонька.

— Ох, как я люблю темпераментных женщин, — Сашка потёр пострадавшую шею. — Не боись, крошка, я дам тебе пощупать свой пончик и даже…

— Заткнись, пошляк, — рявкнула я.

— Прости, систер, я неудачно пошутил, — опомнился братец и быстро натянул штаны.

— Мань, я не могу с ним в одной квартире, у меня аллергия на идиотов.

— Сонь, уже поздно, и я никуда его не отпущу, потому что буду переживать, — безапелляционно заявила я, чем, похоже, удивила всех присутствующих, и сама удивилась своей резкости. Ой, ну и пусть обижается — а нечего было свои когти выпускать.

— Я ему такси оплачу и сверху ещё на пончик дам, — Сонька тоже была настроена очень решительно.

Видит Бог — Сонечка мне очень дорога. И — да — она сейчас моя единственная подруга и отдушина, но Сашка — моя семья. Мне совершенно не хочется выбирать между ними, потому что выбор для меня очевиден. И сейчас я от души надеюсь на Сонькино глубоко скрытое благоразумие.

— Соньчик, может, я тебе «Кларитинчик» от аллергии дам выпить? — примирительно предложила я.

— Эй, дамочки, а я вам не мешаю? — весело напомнил о себе Сашка.

— Да пошёл ты! — вырвалось у нас с Сонькой одновременно.

Не то чтобы Сашка совершенно испортил этот вечер… Сонечке, возможно, и подпортил, а я была даже рада, что моё превращение в женщину-вамп откладывается. Мы отлично понимали, что комментарии моего братца, который ни за что не пропустит процесс преображения, доконают нас обеих.

Но подруга решила не сдаваться и, как только мы закрылись от Сашки в моей спальне, она перерыла весь мой гардероб и извлекла из него короткое стрейчевое платье.

— Для начала вот! — платье полетело в меня, а Сонька полностью скрылась в моём огромном шкафу, недовольно ворча себе под нос: — Одно старьё! Блин, как это можно носить?

Это она зря — вещи у меня все приличные. Я, конечно, не от кутюр, но и не с барахолки. А равняться на Софийку можно даже и не пытаться. Я приложила к себе платье и глянула в зеркало.

— Сонь, оно коротковато, — несмело озвучила я, хотя платье мне нравилось, и я хорошо помню, как оно выгодно подчёркивало мою фигуру.

— М-да? — из шкафа выглянула рыжая голова, — и для кого оно тут висит тогда? Ты же не станешь меня убеждать, что неожиданно выросла из него.

— Нет, — я интенсивно замотала головой. — Всё в порядке, Сонь, оно мне нравится.

— Отлично! — подруга скрылась из виду, и в этот момент за стеной послышалась музыка.

Это были вовсе не те громкие и раздражающие звуки, из-за которых хочется стучать соседям по стенам и батарее. За стеной грустили под… «Арию».

*****

— Сонь, ну не надо!

— Надо.

— Да как я ему потом в глаза буду смотреть?

— Гордо!

— Сонька, но уже поздно, мы Сашку разбудим. А соседи могут полицию вызвать, — вставила я последний весомый аргумент.

Подруга смерила меня насмешливым взглядом, прижалась к стене, граничащей с соседской квартирой, и… протяжно застонала. Спустя несколько секунд музыка за стеной стала тише, а Сонька, воодушевлённая возможными слушателями, прибавила свою громкость и стала размеренно стучать кулаком по стене. Ну… такая себе колыбельная.

— А это ещё зачем? — удручённо поинтересовалась я и поморщилась.

— Да-а! Вот та-ак, быстрее! — провыла Сонька вместо ответа и застучала ещё интенсивнее.

Готовая провалиться от стыда, я прикрыла ладонями уши и зажмурилась. Я не ханжа, но это ведь моя новая квартира — чистая, тихая, приличная, в конце концов.

— А-ахренеть! — раздалось над моим задраенным ухом, и я подпрыгнула от неожиданности.

Лохматый полуголый Сашка со вздыбленными трусами и нездоровым блеском в глазах таращился на Софи, которая артистично извивалась у стены и явно наслаждалась процессом. Заметив Сашку, она призывно облизнула губы и шепнула ему:

— Покричи.

— Че-го-о? — заорал Санёк, а Сонька яростно закрутила пальцем у виска, громко приговаривая:

— Да, мой тигр! Я уже! — после чего взвизгнув на высокой ноте, посильнее приложила кулачком о стену и сползла на пол.

Её короткая полупрозрачная сорочка вообще мало чего скрывала, а теперь задралась так, что без неё вид был бы куда эстетичнее.

— И что ты выставил на меня свой малокалиберный скорострел? — зашипела Сонька.

Я покосилась на упомянутое «орудие» брата и, стремительно краснея, подумала, что с калибром Сонька либо ошиблась, либо я не завидую её опыту.

— Что ты, коброчка моя желтоглазая, я против войны. Это я тебе мирный сладкий пончик принёс, ты ведь поди устала, проголодалась.

— Изыди, чертяка похабный! — приказала я Сашке, выталкивая его за дверь своей спальни.

— А что это было, систер?

— Иди, завтра расскажу, — я захлопнула дверь и повернулась к довольной Софийке.

— Ну как я? — она потянулась, как кошка.

— Как дура! — выплеснула я, не скрывая злости.

— Чего это? — обиженно промурлыкала подруга.

Но я, больше не обращая на неё внимания, плюхнулась на кровать и накрылась с головой одеялом. Господи, в каком же пошлом мире я живу — у всех в голове один секс! А где же оно — разумное, доброе, вечное?

Глава 4. Макс

— Геныч, ты самый хреновый будильник, — сонно жмурясь, я прошлёпал босиком в кухню, где уже вовсю хозяйничал мой неугомонный друг.

Ключи у него, что ли, отобрать? Хотя аромат кофе начинал понемногу компенсировать раннее вторжение Геныча.

— Знаешь, Макс, кто рано встаёт…

— Тот — бабка в поликлинику.

— Правильно, — покладисто согласился Геныч, — но не только она. Ещё бойцы невидимого фронта, которые всю ночь стреляли по мишеням, не покладая орудия.

— А что ж ты своё орудие домой не повёз? — я примостился на барный стул и с наслаждением сделал глоток кофе.

— Брат, ты мне не рад? — Геныч отставил в сторону посудину, в которой интенсивно взбивал какую-то мешанину, и посмотрел на меня непривычно серьёзно.

— Прости, братишка, — я ощутил себя сволочью под этим прямым и бесхитростным взглядом. — Я не привык ещё к… Да ни к чему не привык, здесь всё не то — не надо никуда подрываться, бояться проспать, торопиться пожрать. Я дни считал, мечтал вернуться и все мне вроде рады, а я, понимаешь…

— Я всё понимаю, — Геныч широко улыбнулся, — ты полтора года жил по звонку, пахал на износ, отвык от друзей и общения. И от заботы ты, Максимушка, отвык. Поэтому я здесь с важной миссией — вернуть в твою унылую жизнь домашний уют и задать тебе верное направление к твоему безоблачному счастью.

— Так, значит, притащив в мою берлогу эту скамью, ты о моём уюте заботился? — усмехнувшись, я кивнул на серо-бурое убожество, оставившее минувшей ночью пару заноз в моей заднице.

Сам не знаю, зачем я сегодня притащил эту девку к себе домой. Но завалить её на розовых слоников показалось мне кощунственным — пришлось расположиться на скамье и ощутить всю прелесть домашнего уюта. И когда я взвыл от первой занозы, вонзившейся в мой зад, девчонка, похоже, приняла это за призыв к активным действиям и устроила на мне зверские скачки, вереща, как дурная сирена. Вторую занозу я принял с героическим молчанием и наше бурное свидание подытожил достойно. Если вообще можно считать достойным — вызвать девушке такси сразу после секса. Но свой розовый постельный комплект я не осквернил.

— Скамья, Макс, это атрибут большой и дружной семьи, чтоб ты знал. Сейчас накормлю тебя оладушками и помчим с тобой организовывать твой домашний быт, — Геныч ловко плюхал на разогретую сковороду заготовки будущих оладий и улыбался, словно для него не было ничего важнее и приятнее, чем организация моего комфорта.

— Да ты прямо хозяюшка! — восхитился я. — И с каких пор ты стал таким ревностным блюстителем семейных ценностей?

— Всегда им был! — искренне возмутился Геныч. — Ты на своей каторге малость одичал и память подрастерял. У тебя там хоть совокупления случались или ты только самок белых медведей видел?