— Вы, ребята, полные психи.

К Косте на стол мне еще было рано, но все-таки он врач. Ненадолго выйдя из кабинета, Клементьев вернулся с аптечкой.

— А на хрен в морге аптечка? — удивился Леша, но его вопрос остался без ответа.

Я чувствовала лишь жжение, пощипывание и боль, пока Костя говорил:

— Сто лет с живыми людьми не работал. С покойниками все же проще…

Но справился он хорошо! Обработал рану, сказал, что швов не надо, и наложил пластырь. Кровопотеря небольшая, но все равно ощутимая. Это я поняла, когда попыталась подняться, а голова тут же закружилась. Я снова рухнула на маленькую кушетку, думая, зачем она нужна в кабинете патологоанатома, а Леша спросил:

— Ты видела его?

— Нет, но его выдало кое-что другое.

Глава 17

Костик отправил Лешу в круглосуточный магазин со списком продуктов, хоть я и уверяла, что чувствую себя нормально. Клеметьев только отрезал:

— Я врач, мне виднее. Или хочешь, чтобы я тебе выделил место в соседнем зале?

Этого я точно не хотела, поэтому ответила:

— Спасибо за заботу, но мне больше по душе кровать.

Бывшего не было минут двадцать. Я, лежа на кушетке, смотрела в потолок и думала, как все красиво провернуть, чтобы закон наказал всех злоумышленников. Как ни крути, я только одному могу предъявить покушение на убийство. И то! Надо найти доказательства, потому что заявление «узнала по запаху» я бы разнесла в зале суда в пух и прах. Явно, не один мужчина в городе пользуется таким парфюмом.

Леша вошел в кабинет, разговаривая по телефону. И кто ему по ночам звонит, интересно? Или кому он звонит?

— Хорошо, приезжай, — сказал он в итоге. — Позвони, как в машину сядешь. О, и как подъедешь, тоже позвони, а то злой дядя патологоанатом вряд ли еще сегодня захочет переквалифицироваться в травматолога.

— С кем ты разговаривал? — спросила я, уже догадываясь.

— С Ботаником твоим. Сейчас приедет.

— Может, меня кто-нибудь бы спросил? — подал голос Клементьев, но беззлобно, а потом оторвался от компьютера и спросил: — Ну что, сыщики-камикадзе, в какое дерьмо вы влезли?

— В дерьмовое, — лаконично ответил Леша и, взяв стул, сел около меня. — Ешь, — положил передо мной два пакетика грецких орехов и пачку гранатового сока.

— При кровопотере то, что надо, — сказал Костя. — Только учти, что может быть больно глотать, так что понемногу.

Я кивнула и начала жевать. Клементьев с Лешей пили кофе, щедро разбавив его коньяком. Ботаник позвонил, когда сел в такси, через пятнадцать минут снова раздался звонок. Бывший вышел из кабинета ненадолго и вернулся уже в компании слегка растрепанного Ботаника, который тут же начал сканировать меня испуганным взглядом.

— Да жива я, жива, — успокоила его.

— Кто? — спросил он тихо.

— Бондарев, я полагаю, — и начала пояснять: — Когда мы были у него в квартире, я уловила запах знакомой туалетной воды, у меня один из работников такой пользуется, у нападавшего была точно такая же. Я, конечно, не самый няшный начальник, но сомневаюсь, что настолько довела своего юриста. Так что скорее это Бондарев. Ну, или кто-то с таким же парфюмом.

— Может, введете меня в курс дела? — спросил Костя. — А то чувствую себя евреем на мусульманской молитве.

Леша вкратце рассказал Клементьеву о событиях последних дней. Костик вздыхал, качал головой, даже пару раз нецензурно выругался. И пока Леша говорил, меня посетила, как казалось, гениальная мысль.

— Слушайте, — сказала, когда бывший замолчал. — А если попробовать снять соскобы с моих рук?

— Так ты же их мыла, — удивился Костя.

— Я сполоснула их от крови, но под ногтями могло что-нибудь остаться. Он был в перчатках их зверя дермантина, причем не новых. Видите темные полоски под ногтями? — я показала всем правую руку. — Это от перчаток, когда я пыталась сбросить удавку, зацепила, наверное. Не факт, что повезет, но попробовать можно.

— И будет тогда Дмитрий Александрович колоть купола на печальную арестантскую спину, — подытожил Леша.

— Вы имеете в виду, что на перчатках могли остаться потожировые следы? Он же их все-таки руками надевал, — догадался Ботаник.

— Давай попробуем, — сказал Костя, поднимаясь. — До лаборатории сама дойдешь?

— Если нужны услуги носильщика…

— Леша, перестань, — перебила я его и схватилась за подставленный локоть Клементьева.

Лаборатория находилась в противоположном конце здания. Голова уже не кружилась, но общая слабость не отпускала. Наши шаги эхом разносились по пустым коридорам, все-таки жуткое место. Особенно ночью. Костя достал ключи из кармана и открыл дверь лаборатории. Нашел выключатель, и свет ударил по глазам.

— Лаборанты не дежурят? — спросила я.

— У нас один остался, так что справляемся как можем.

— А ты сам сможешь провести анализ?

— Я-то могу, но привык орудовать не такими мелкими инструментами, так что лучше дождаться утра. Давай руку.

Маленькая металлическая лопатка смотрелась в огромной Костиной руке инородно. Да, ему действительно бы больше топорик подошел. Все, что Клементьев смог отковырять из-под ногтей, распределил на прямоугольные стекляшки, которые используются при заборе крови, и сделал пометки маркером.

— Думаешь, повезет? — спросила я у Кости.

— Сомневаюсь, но, как ты и сказала, попробовать стоит.

Клементьев выключил свет, закрыл дверь, и мы пошли обратно. Только на полпути нас перехватил уже знакомый санитар, который любит отдыхать на неположенном месте, и сказал:

— Новенького привезли. Судя по всему, самоубийца.

— Сейчас приду, — кивнул Костя.

— Иди, я сама.

Сами ночами не спим, еще и доброго доктора отвлекаем от работы. Профессиональным взглядом оценив мое состояние (всегда мечтала об оценке патологоанатома), Клементьев кивнул и пошел вместе с санитаром в зал.

Леша с Ботаником в кабинете пили уже не кофе, а открыто хлестали коньяк. Надеюсь, мой протеже не свалится тут от одного глотка.

— Будешь? — кивнул бывший на бутылку.

— А за руль кто?

— О, точно.

Я составила им компанию, правда, приложилась лишь к гранатовому соку. Ну что же, вместо моей квартиры теперь морг. Офигеть.

Дверь почти слетела с петель, когда Костя, какой-то слишком возбужденный, ворвался в кабинет со словами:

— Как там зовут того парня, который напал, наверное, на тебя?

— Бондарев Дмитрий Александрович, — вновь Ботаник блеснул памятью.

— Ну, ребята, боюсь, теперь он не ваш клиент, а мой.

‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​Догадаться, что имеет в виду Костя, было несложно. В кабинете повисло молчание, пока Леша не спросил:

— Что случилось?

— Механическая асфиксия. Повесился он. Сам или кто помог, пока не знаю.

— Костик, — попросила я, — проведи анализ крови на наличие препаратов из «техасского коктейля», пожалуйста.

— Естественно, — кивнул Клементьев.

— Можно посмотреть? — спросил неожиданно Ботаник. — Ну, на труп в смысле…

— Ради бога, до утра он весь ваш. Я пока предварительный отчет составлю.

Санитар не обратил на нас никакого внимания, как будто тут каждую ночь так и шастают интеллигент в очочках, женщина в пластырем на шее и следователь убойного отдела.

— Где новоприбывший? — спросил Леша и сверкнул чудо-удостоверением.

Ответом нам был кивок. А дальше парень вновь с безразличием начал что-то писать в журнале. Пофигизм чистой воды. Не удивлюсь, если у них тут и трупы на своих ногах уйдут, а этот ничего не заметит.

Ботаник слегка поморщился, видимо, морг не то место, которое входит в список его ежедневных посещений, а вот Леша вел себя более уверенно. Он подошел к столу и, нагнувшись, основательно начал рассматривать тело. Бывалых следаков, кажется, ничем не пронять.

Да, это был Бондарев. Или, как бы грубо не звучало, его тело. Купола он уже не наколет, да и по статье не пойдет. Бездушно? Возможно. Но мне почему-то не было его жаль. Вообще никаких чувств. Как будто смотришь на манекен.

— На руках темные пятна, — сказал Леша. — Как от некачественных перчаток, тем более если надеть их в такую жару.

— Зря я только отдала свои ногти Косте, — заметила абсолютно серьезно, чем снова вызвала неодобрительный взгляд Ботаника, а потом добавила: — Остался только Гончаров.

— Что-то не сходится, — задумался Ботаник. — Но никак не могу понять. Если кто-то казнил Ильченко и Игнатовича, Макаров, судя по всему, вообще был не у дел, теперь Бондарев. Причем после того, как напал на вас, — кивнул на меня. — Что-то здесь не так.

— Согласен, — сказал Леша.

— Я тоже, — подтвердила я, потому что ситуация выглядела действительно странно.

Как бы иронично-трагично не было, но гробовое молчание затянулось, пока не появился Костя со словами:

— Ну что, Шерлоки недоделанные? Ваша дедукция не подвела?

Санитар поспешил скрыться, а мы посмотрели на Клементьева в недоумении.

— А чем вы нас порадуете, доктор Ватсон? — спросила я, когда патологоанатом остановился возле тела.

— Смотрите, — показал Костя на шею Бондарева, — я уверен, что его повесели уже после удушения, хоть и задушили его грамотно, той же веревкой. Но сами следы сразу наводят на мысль, что это не самоубийство. Они не подтянуты вверх, как если бы человек вешался над потолком, откуда и сняли его, а душил его человек одного примерно с ним роста. Сзади. Вот посмотрите, — Клементьев повернул голову Бондарева, показывая нам, но та издала почти металлический скрежет, что заставило меня поморщиться. — От середины под ухом следы становятся не такими четкими, как спереди. Значит, удавка, не была скрещена на затылке, основной напор пришелся на перед шеи, но этого хватило. Хотя злоумышленник старался подкинуть нам удушение, старался сделать так, чтобы выглядело самоубийством. И кстати, довольно грамотно сделано. Я бы сам так дотошно не изучал, если бы не вы.