Яна Егорова - Воспитатель

* * *

— Белявский, ты только спокойно, не гони! Мы их возьмем. Всех! Я тебя умоляю, не натвори бед!!! Я тоже буду там через несколько минут! Все будет хорошо! Ты слышишь меня, подполковник?!! Але?!! Але!!!

Нет, ну какой же я идиот! Совсем расплавился и забыл о предосторожности! Подставил! Сам, придурок, подставил Катю с детьми!!!

Дернул за ручник, резво войдя в поворот и вжал педаль газа в пол. Черт бы побрал и меня, и эту Ольгу…

Права была Валентина, нельзя мне на гражданку! Черт же побери!

* * *

Ольга Андреевна с грустью и невероятной болью в сердце смотрела в окно на то, как резко отъезжал от подъезда ее дома мужчина ее же мечты. А ведь почти удалось!

Боже, как было прекрасно оказаться в его машине. Сильный, огромный, с такой уверенностью управляет своим спортивным конем. У пусть он даже стриптизер, в этом нет ничего страшного. Она бы его исправила, уж она-то это может!

А как потрясающий принц поддерживал ее, когда они спускались по лестнице. Внимательно, медленно, шаг за шагом спускался по ступенькам, будто бы боясь причинить ей неудобство. Дверь в машину открыл, помог сесть, а потом плавно стартовал, хотя сейчас вот, например, видно, что необузданный самец любит погонять.

Оторвавшись от окна, Ольга Андреевна прошла к тумбочке возле своей кровати, на которой так и осталась стоять нетронутой бутылка вина. Профессиональным жестом, взяв штопор, женщина откупорила сосуд и щедро налила красной хмельной жидкости в один из бокалов, после чего подняв его в воздухе, словно салютуя кому-то невидимому, произнесла в тишине:

— За тебя, Костя! Ничего, ничего, в следующий раз мы все же дойдем до кровати. Или не дойдем…

Сделав несколько больших глотков, женщина прикрыла веки и опустилась на нетронутую свежую постель. Мда… А получилось все же. Он зашел в квартиру. И как же удачно, изящно, она бы сказала, ей удалось попросить его помочь снять с подопечной верхнюю одежду. Как она так ловко развернулась и претворилась, что потеряла сознание! Великану пришлось подхватить ее на руки!

Его лицо… эти мужественные губы были в каких-то жалких сантиметрах от нее, и мадам не удержалась, чтобы не подтянуться к ним и не припасть со всем жаром, к этому истинному воплощению жгучей сексуальности и эротизма.

…он ответил ей, скользнув горячим языком по изголодавшимся женским губам, слизав помаду, погрузившись в этот вкус, проник в ее рот, сжал всю ее в своих руках, жадно прорычав:

— Оля!!!

— Костя!!! Туда, — показала старшая Смирнова в направлении своей собственной спальни. Но они не дошли. Он разложил ее прямо на полу! Опустил на старый, но чистый ковер, задрал подол ее платья, оголив при этом достаточно стройные ноги и, захватив сильными пальцами верх капроновых колготок, с легкостью разорвал синтетически материал, мгновенно дорвавшись до желанного тела! Чуть приспустив свои джинсы, Константин расстегнул столь сексуальную и манящую взгляд этой женщины к себе молнию, выпустил набухшее от возбуждения огромное, как и он сам мужское достоинство на волю.

От восторга у Ольги перехватило дыхание! Она, конечно, далеко не невинна, но с такой красотой до этого дня еще не имела счастья сталкиваться.

— О, да! Возьми меня, мой зверь!!! — прокричала дама, утопая в его мощных объятьях…

Так как-то Ольга Андреевна представляла себе все то, что должно было произойти после того, как она подтянулась к нему и поцеловала жесткие мужские губы. Однако, на деле, все вышло совсем иначе. Белявский оторвался от нее в то же мгновение, как только она подтянулась к нему. Отстранившись, он донес ее до дивана в гостиной, на который и опустил свою пострадавшую.

— Ольга Андреевна, я надеюсь, вам настолько плохо и вы адекватно не осознаете то, что делаете, — сказал невыносимый подлец хмуро. — Могу предложить стакан воды. Если вам это поможет.

Она хотела… и почти сказала «лучше предложи мне себя», но их встречу прервал отвратительный звонок на его мобильный. Ему что-то пробубнили в трубку, после чего Константин сорвался с места и вылетел из ее квартиры, совсем забыв про свою очаровательную подопечную.

Смирнова старшая залпом осушила свой бокал и тут же наполнила его заново. Ну, ничего, ничего. Первый поцелуй, считай, состоялся. Дело за малым. Что там, от поцелуя до секса, путь совсем недлинный. Он еще возьмет ее. И не только на полу в ее квартире.

И в спальне.

И… в ванной…

Довольно усмехнувшись, Ольга вспомнила и про балкон.

— Так, ты не волнуйся, я тебе сейчас все расскажу! Это было такое шоу! Настоящий боевик! А твой-то, твой, человек-паук настоящий!

Регинка, моя соседка и бывшая одноклассница по совместительству, уселась на моей больничной кровати, как будто это и не больница вовсе была, выхватила из того мешка с гостинцами, что принесла мне, пакет с чипсами, беспардонно открыла его и начала запихивать в себя хрустящие пластиночки.

Никогда бы раньше не подумала, что буду так рада и ее присутствию, и ее этому неугомонному аппетиту. И ее бесконечной болтовне ни о чем, которая словно напоминает мне, что я жива, что все хорошо и жизнь продолжается.

После того, что случилось, меня продержали несколько суток под снотворным и лошадиными дозами обезболивающего, а теперь вот, даже разрешили посетителей принимать. Я с ними согласилась только при одном условии. Никого из БПУ сюда не пускать. Никого! Вообще. Доктора, слава богу, меня послушали и, не смотря ни чьи регалии, оградили пациентку от нежелательных посещений. Только те, кто не смог сюда пробиться — в буквальном смысле слова завалили мою палату цветами, бедной Регине пришлось чуть ли не пролететь от двери до моей кровати, осторожно и чуть не до подбородка поднимая колени, чтобы не наступить на бесчисленные вазы с белыми и красными розами.

— Короче, подруга, — прожевав очередную дозу картофельного счастья, и стряхнув на пол крошки, продолжила Регинка, — представь себе. Вечер. Сижу я, сериал смотрю. Ну, ты помнишь, мой любимый, про тетку, которой все в любви не везет, а тут как начнется шоу за окном! Главное, ты подумай, я так и не узнала, что сказал Георгий Машке! Ладно, это неважно, утром, короче, в повторе посмотрела, ждать только пришлось. Этот урод, прикинь, сказал, что у него ребенок внебрачный есть…

Следующие минут двадцать Регинка от событий под моим окном пустилась в пересказ своего любимого сериала. Я слушала, но думала о своем. Плюс-минус, удобно устроившись на подушках, вспоминала разговор с мамой, которая приходила меня навещать незадолго до Регинкиного появления.

После всего случившегося, с детками моими, слава богу, все в порядке. Мамочка забрала их к себе на то время, пока я в больнице. Очнувшись, первое, что я сделала — запретила Белявскому или кому-то из его окружения приближаться к своей семье. Романтическую дымку вместе с моей влюбленностью как ветром сдуло, после того, что он заставил нас пережить.

— Катюша, ты не волнуйся, не переживай, с Сашенькой и Лилечкой все хорошо, они у меня. В школе пока взяли выходные. Я с ними круглые сутки.

— Мамулечка, а кто с ними сейчас? — спросила я родительницу в лоб, уже подозревая, что ее ответ мне очень сильно не понравится. А, поскольку, она молчала, я тут же сделала свои выводы. — Мама!

— А? Да что такое-то дочь? Я вообще не понимаю, зачем ты так с ним! Ведь хороший же мужчина, подполковник, смелый, надежный… Ведь, именно он вас спас.

— Мама, — возразила я, закипая, — если бы не он, мои дети не попали бы в такую ситуацию!

— Ты смотришь на все очень однобоко, — проворчала мамулька.

— Мама! Я же просила тебя, чтобы духу его не было рядом с моими детьми! — сказала ей слишком резко и сразу поморщилась от боли. — Ни его, ни его друзей!

— Катя! — неожиданно, мама даже ногой топнула. В случае всегда сдержанной Русланы Георгиевны, это было выражением предельного возмущения. — Ты не понимаешь, о чем говоришь! Он хороший человек. Это у тебя стресс еще не прошел.

После резкого начала, она вдруг потупила глазки.

— И вообще, ты бы видела его. Он с ума сходит, что все так получилось. На нем же лица нет! Похудел. Не ест совсем ничего. Приезжает детей проведать, с Сашкой сидит, Лильке книжки на ночь читает…

— Что??? Мама!!! Ты его еще и домой пускаешь?!!

На этой «чудесной» ноте мы и прекратили наши препирательства. Я так сильно разволновалась, что мамочке пришлось вызвать в палату моего лечащего врача. А он, естественно, только взглянув на то, что под бинтами проступила кровь — тут же выставил мамулю за дверь.

Я пыталась ей потом позвонить, но она даже трубку не взяла! Вот так, меня взяли и отлучили от моих же детей! И теперь только остается надеяться на то, что мне в ближайшие дни разрешат выписаться, тогда уж я заберу детей к себе, и он к ним на пушечный выстрел не подойдет!

— Ладно, что это я?! — опомнилась Регинка. — Начала же, про боевик под окном рассказывать! Ты тоже хороша, — грозно посмотрела на меня бывшая одноклассница, — могла бы и остановить.

— Тебя остановишь, — фыркнула ей в ответ.

И это была настоящая правда. Регинка если уж начнет о чем-то взахлеб рассказывать, теряется в своих мыслях, после чего скорейшего возвращения на землю от нее ждать не приходится, пока все не выскажет, к тому, с чего вообще начала, не приступит.

— Значит так, — отложив уже пустой пакет из-под чипсов, заявила посетительница, — смотрю, значит, в окно. Тихо так было. Чисто. И, вдруг, представь себе! К нашему подъезду подъезжает куча машин! Все черные, огромные. Все, как в боевиках. Двери у них открываются и оттуда как посыпались бойцы, тоже все в черном, с автоматами, пистолетами. Потом еще несколько людей в форме, такие, ты ж знаешь, я их только по сериалам. Но, думаю, не меньше генералов. И, короче. Прилипла я окну. Смотрю, твой приехал! И сразу к генералам, а те его как будто знают. Давай с ним разговоры разговаривать. Тетка там еще какая-то руководила. Потом твой пропал. Потом опять появился. Тоже в черное переоделся уже и с каким-то веревками в руках. Ну, мне интересно стало, я шубку свою накинула, ну ты помнишь, мамину, старую, из кролика, я в ней обычно хожу мусор выбрасывать. И в этот раз, взяла ведро и пошла. На лестнице солдаты — цыкнули на меня и велели обратно в квартиру убраться. Один особенно неприятный, жлоб двухметровый, автоматом в меня тыкал. Я, конечно, убралась, дверь закрыла. Но, разве меня этим остановишь? Как была, высунулась в окно. Гляжу, что-то засуетились все, и тут — выстрел! Твой-то, твой, как рявкнет на этих генералов — они головы в плечи вжали, а он как сорвется с места, как рванет куда-то. Потом все стихло минут на пару. А дальше, я смотрю — с крыши на тросах спускаться стали. Трое! И один из них — твой. Те, другие, в масках, а твой без маски, прямо как был. Зависли, подождали чуть-чуть. А потом раз — оттолкнулись ногами от стены и в твои окна сиганули. Звон, стекла — я чуть не оглохла, какой шум поднялся! Страшно было — жуть! Катька, когда стреляли, я прямо расплакалась, думала, вас с детишками убили уже. Страшно, страшно…