Яна Егорова - Воспитатель

Вспомнила! Музыка под окном! Что-то там про розы или про васильки… Не помню… И голова болит…

А! О… Фикус помню. Это я его? Об асфальт? Вот мне достанется от нашего дворника тети Светы… И голова болит. Боже, какая же у него тяжелая рука…

Так, хорошо. Фикус, занавеска, звонок в дверь. И… его губы! Вс… вс… Вспомнила…

Как-то очень жарко вдруг стало под этим одеялом…

Губы… его губы… я хотела одного, а он… он набросился на меня, как голодный волк! На зайца.

— Катенька… — его хрип.

Очень жарко. Мне… мне нечем дышать! Я вспомнила его язык, ворвавшийся в мой рот. Это я что ли сорвала с него куртку?! А… рубашку? Тоже я… Он… Его руки под… на моей… Ой!

Мне так жарко, что я сейчас сгорю. Мама…

Это… Он меня на руки поднимал? Он? Меня-я-я?! Боже мой… Я сейчас умру от стыда.

— Ммм… Катенька…

Это уже не сон! А-а-а!!! Он проснулся и… и нырнул под одеяло…

Меня поймали в горячие сети. Господи, какие огромные и сильные у него руки! И губы, бог мой… Ну, нет же…

Мои веки закрылись сами собой. Там, под одеялом его губы скользнули по моей груди и полетели ниже, к пупку, оставили несколько… о, я даже, их было пять. Целых пять поцелуев, подаренных моему животу, а дальше…

— Ммм… — это уже я. Точно я.

А разве, разве так можно? Побоялась свести ноги вместе, чтобы не задеть его голову и сама не знаю, как мои пальцы впились в его волосы. Его язык… позволил себе… слишком многое… Горячий, гуляет… ммм… где хочет. Разве у меня был розовый потолок? И люстра шатается, стены плы… плывут. Почему его пальцы настолько горячие? Как же сладко, как же это все совсем, совсем нельзя…

Я почти потеряла связь с реальностью, как вдруг одеяло улетело куда-то в сторону, а на меня навалилось громадное мужское тело. Не успела разглядеть его лицо. Потому что его ладонь подхватила меня под ягодицу и этот наглый, бесцеремонный, безумно возбужденный зверь ворвался в меня без какого-либо на то разрешения!

Оу… Неужели та-а-акой большой? Впилась ногтями в кожу на его непомерного размера… бицепсах. Теперь уже у меня точно потемнело в глазах!!! Очень сильно потемнело. Очень… Очень… О-че-е-ень…

— Доброе утро, Катенька, — мерзав… мерзавец…

Ч-черт! У меня даже з-зубы дрожат! Мама, что это только что было? Мерзавец… Как бы это так помягче сказать? Мерзавец только что меня… Нет! Я даже выражений таких не знаю! По-моему, я слышала, как что-то под нами хрустнуло, потом треснуло. А как оно скрипело…

— Мне надо в душ!

Я зачем-то собрала себя в хилый довольно-таки кулак, и выскользнула из-под его здоровенной, волосатой руки. Воспользовалась тем, что он только что слез с меня и улегся на подушках. Боже мой! Как я выгляжу? Что он подумает обо мне?! Так! Нет, а вот это меня вообще не должно волновать! Скорее, надо переживать за то, что будут думать мои коллеги. Первая курица, которая попалась в его гарем. Должна заметить, наивная курица! И самая первая. Сдалась за букет цветов.

Влетела в ванную комнату и мгновенно столкнулась со своим отражением в зеркале! Вот это вот кто? Кто, я вас спрашиваю?! Волосы в растопырку, щеки и глаза горят, помада размазана…

Подпрыгнула, потому что в дверь осторожно постучали.

— Катенька, я хочу к тебе, пустишь?

— Я в душе! — крикнула, надеясь, что он отстанет, а лучше оденется и уйдет из моего дома. И мы забудем об этом!

— А если я хочу с тобой?

Даже повернуться не успела, в голове лишь мелькнула мысль, что впопыхах я не закрыла дверь на замок. Естественно! Наглец потянул за ручку и беспрепятственно прорвался ко мне.

— Я там замерз, — ворвалось в мое похмельное сознание уже через мгновение и на мне опять сомкнулись те самые невероятно сильные, волосатые, колючие мужские руки. — Ммм, такая сладенькая с утра… — губы бессовестного воспитателя напали на мочку моего уха. — Можно… я теперь буду с тобой просыпаться… ммм… каждое утро…

— Н-нет… Это… это невозможно! — зубы все еще не подчинялись, язык заплетался, а глаза норовили блаженно закрыться и поддаться… отдаться манипуляциям его рук, особенно одной, которая только что, обласкав, отпустила мой сосок и отправилась в прогулку туда, где на мне совсем-совсем… совсем-совсем не было нижнего белья…

— Почему? — промурлыкал сытый и совсем не рыжий, зато очень наглый кот мне все в то же ухо. — Мой сладкий котенок не хочет спать?

— Н-нет, — да почему же стучат чертовы зубы?! — Нет, у м-меня муж есть! — сморозила первое, что пришло на мой затуманенный ум, если он у меня вообще хоть когда-нибудь был.

— Муж? Муж… Ну, был муж, — его пальцы все-таки добрались до своей нескромной цели и… — был муж и не будет мужа… Зачем нам муж? Как ты желаешь от него избавиться? Ммм? Ты только скажи, котенок мой сладкий, не будет у тебя мужа… Временно, разумеется… Хочешь, я сегодня принесу тебе его голову?

— К-какую г-голову…

Какой у меня в ванной оказывается горячий пол! Или это от стен жар идет? Или это я вся вдруг начала гореть, почувствовав нечто уже немного знакомое и большое, что сейчас со всем своим удовольствием и бесстыдством уперлось в мою спину?

— Любую, — его влажный язык коснулся моей шеи. — Ногу… руку… Что хочешь, моя принцесса… все… что пожелаешь…

— Катя? Катя, ты дома?!

Я подскочила так сильно, что, если бы, наверное, не его руки, допрыгнула бы до потолка! Ольга Андреевна??? Моя бывшая свекровь и дражайшая мама моего бывшего мужа!

— Катя… Катя, ты где? В ванной что ли?

Отпихнула от себя голого Белявского и, схватив с крючка махровый халат, быстренько набросила его на плечи.

— Сидите тихо, — шикнула на слегка опешившего любовника и, выскочив за дверь, плотно притворила ее за собой. — Ольга Андреевна! — расплылась в улыбке. Остановив любопытную свекровь уже на пороге комнаты, в которой остались неоднозначные следы прошедшей бурно ночи.

— Катюша!

Моя свекровь. Про эту женщину можно написать целую книгу. И, слава богу, что она уже бывшая свекровь. Невысокая блондиночка с аккуратной фигурой и бесцветными глазами. В первые дни она была чистым ангелом. Непридирчивая, как мне тогда показалось, добрейшая женщина, готовая закрыть глаза на любые недостатки своей будущей невестки. Ага. Только при сыне. Но стоило ему всего лишь отвернуться. Выйти в соседнюю комнату. И начиналось. У Катеньки салфеточек на телевизоре нет. Зачем столько косметики? Новые сапоги — роскошь. Почему нельзя заделать дыры в старых и носить их еще лет пятьдесят? Но при этом, Сашеньке нужны обновки постоянно. Желательно каждую неделю. Это лишь вершина айсберга. Впрочем, сейчас не стоит об этом. Не ко времени, я бы сказала. Не стоит забывать, что позади меня кое-кто голый прячется в моей ванной!

— Что-то случилось, Ольга Андреевна?

— Да, дорогая. Вот, зашла Сашины вещи забрать, — сказала женщина, посмотрев на меня «ласково». Это она умела. Это я знала. Ее ход конем, перед началом бури.

— Какие вещи? Он же все увез!

— Ну, как, все? А мои хрустальные салатницы? Скоро праздник, Катенька. Буду стол накрывать. Сашенька, ты знаешь, придет не один. И детишки ваши у нас будут праздновать.

Та-а-ак! От возмущения я мгновенно забыла обо всем! Они уже без меня решили детей забрать на Новый год к себе?! Чтобы я тут одна куковала?! И это в комплект к «подарку» от Ираиды?!!

— Почему это они будут у вас праздновать? — медленно закипая, из последних сил сдержала гнев. Спокойно, Катюша, на пожилых либо ничего, либо сковородой!!!

— Ну, как, — не моргнув глазом, продолжила моя «добрая» родственница. — Мы с Сашей подумали, а что им делать с тобой? Денег у тебя никогда нет. Ты одна. Им же здесь даже поесть нечего будет. А я наготовлю, ты же знаешь, на меня всегда можно положиться. К тому же, Сашенька не один придет, — добавила гадкая старушенция. Можно подумать, я в первый раз не услышала.

— А я, что, по-вашему, буду делать? — процедила сквозь зубы и сильно пожалела, что взглядом нельзя сжигать дотла. Я бы сейчас эту опцию с превеликим удовольствием испытала бы кое на ком!!! И где, ешкин кот, фикус?! Вот, в кого его надо было бросать!!! Из окна! Вдогонку, когда она убегать будет. После. Моей. Сковороды!

— А ты? Ну, что? Как обычно, телевизор смотреть, — не смутившись, уколола моя бывшая «мамочка». — А что тебе без денег еще остается? Ты теперь одна. Раньше вот Сашенька мой золотой был, поддерживал тебя, неразумную. А теперь, кому ты такая…

Она замолчала. Я бы уточнила — вдруг захлопнула свой злобный рот, и я очень надеюсь, не прикусила, а откусила хороший такой кусок своего ядовитого языка.

— Доброе утро, — раздалось из-за моей спины брутальное.

Помнится, был во времена моего детства такой мультфильм, где бегемот при виде прививки в течение нескольких секунд менял цвет своей кожи. Угу. Вот в тот момент я почувствовала себя тем самым бегемотом. Но испугалась я не прививки, а того, кто вопреки моему запрету, явил себя миру во всей красе!!! И… такая маленькая деталь… На нем не было ничего, кроме не слишком широкого розового полотенца, которое мой коллега повязал, с трудом, стоит заметить, на своих слишком уж подтянутых мужских бедрах.

— Простите, что помешал, я тут случайно, поверьте, услышал ваш разговор. И просто хотел напомнить, что Саша с Лилей на Новый год будут заняты.

— А в… вы кто, прос… простите? — впервые услышала, как моя свекровушка заикается.

Белявский не смутившись ни на мгновение, протянул ей руку, и дружелюбно представился:

— Константин Белявский, жених Катеньки, — подлец широко улыбнулся и оторвал свою вторую руку от полотенца, которое секунду назад придерживал у себя на боку, чтобы пожать ручку тетеньки.