Элизабет припомнила когда-то изученные азы мореплавания и навигации, и теперь, забавы ради, она, занимая место Даулинга в капитанской рубке, брала на себя управление клипером. Джосайя стоял рядом, готовый исправить или отозвать ошибки в командах, которые она изредка допускала. А она в это время мечтала о том, чтобы Джонатан когда-нибудь увидел, как многое она знает и умеет. Ей и впрямь было на редкость приятно сознавать, что она способна профессионально вести судно.

Однажды вечером, когда море было немного неспокойно, она заняла пост в рубке и, проведя там целый час, блестяще справилась с задачей. Это было настоящим триумфом. И она с готовностью приняла предложение Джосайи зайти к нему на стаканчик бренди.

Они расположились в капитанских каютах, которые размерами заметно превосходили все остальные жилые помещения на корабле, и, отпивая понемногу свой бренди, беззаботно болтали и смеялись над разными пустяками. Постепенно в воздухе повисло какое то напряжение — Элизабет вновь не распознала его, не поняла, что красота разжигает в мужчине желание, которому он не может сопротивляться. Ей было и лестно, что такой страстный и мужественный человек, как Джосайя, не скрывает своего восхищения ею. И больше того — она не могла не признать, что его суровая красота, его превосходное знание моря напоминали ей Джонатана.

И как-то само собой, почти незаметно, они оказались в объятиях друг друга. Страсть захватила их, с легкостью заставила отбросить все сомнения. Элизабет, упав на диван, жадно притянула к себе Джосайю, и тот, под сладострастные стоны обоих, в неистовом порыве овладел ею.

Джосайя был настолько ослеплен происшедшим, что не обнаруживал способности к оценке ситуации. Элизабет, напротив, была исполнена презрения и ненависти к себе. Второй раз она утрачивала контроль над собой, второму мужчине позволяла увлечь себя в постель, и ее начинало беспокоить, что она использует безумную тоску по Джонатану в качестве оправдания своему негодному поведению.

Она потрясла Джосайю тем, что сразу пошла на попятный и, более того, объявила, что самым мудрым решением будет с этой же минуты оборвать их отношения. Он был совершенно сбит с толку ее поведением, но за неимением выбора вынужден был исполнить ее требование.

От внимания Чарльза и Руфи не ускользнул холодок, появившийся в отношениях молодой пары, и, хотя причину этого явления они знать не могли, они согласно решили, что настал черед, по выражению Чарльза, разойтись им каждому своей дорогой.

Однако неприятностей избежать не удалось. На судне даже его капитану не удастся долго хранить в тайне обстоятельства своего существования. Так или иначе офицеры и команда прознали, что отношения капитана Даулинга и Элизабет были не вполне невинными, и это немедленно стало предметом сплетен, которые успешно перекочевали на берег, как только клипер достиг берегов Новой Англии.

Когда Элизабет увидела Джонатана, все иные мысли и соображения мигом улетучились из ее головы и потеряли былое значение. Да, он похудел, он имел усталый вид, он даже, возможно, чуть постарел, — но во всем остальном он был таким же, каким она помнила его всегда. Он, как и Чарльз, непрерывно работал. После завтрака с детьми он сразу уходил на работу и редко возвращался домой в обеденные часы. Джейд и Джулиан отправлялись спать, так и не дождавшись возвращения отца.

Ни отдыха, ни удовольствий он почти не позволял себе. Однажды за обедом он принялся с восторгом рассказывать, что под руководством Кая Джулиан и Джейд делают огромные успехи в овладении боевыми искусствами, однако тут же вынужден был со вздохом добавить, что он настолько занят в последнее время, что редко находит время понаблюдать за их тренировками.

Появление Чарльза в Нью-Лондоне вызвало необходимость в немедленных переговорах между обеими ветвями «Рейкхелл и Бойнтон», и на несколько дней Джонатан и вовсе исчез из дому. Но мисси Сара, казалось, делала все от нее зависящее, чтобы пресечь его попытки перегружать себя работой, и поэтому решила провести в воскресенье пикник, посчитав, что Джонатан не сможет от него отказаться и оторвется от письменного стола.

Хомер Эллисон, который заведовал судоходным штатом компании, всегда внимательно прислушивался, что говорят о его подчиненных, и поэтому вовсе не случайно дошли до него слухи о связи Элизабет с Джосайей Даулингом. И при первой возможности он отвел Чарльза в сторону и повторил все, что ему рассказали.

Чарльз поморщился и покачал головой.

— Мы с Руфью в течение всего плавания опасались этого, — сказал он. — Значит, наши опасения были верны…

— Но вы не думаете, что это настоящий роман? — спросил Хомер.

Чарльз покачал головой.

— Ни в коем случае, — сказал он. — Уверен, что это далеко не так.

— Ну, что ж, в таком случае, — заявил Хомер, — если вы не против, я сам займусь этим делом и решу его на свой манер. Вы же понимаете, что если Джонатан или его отец что-то учуют, от молодого Даулинга не останется мокрого места, несмотря на то что таких капитанов в наше время найти совсем непросто.

Чарльз кивнул.

— Делайте, что считаете нужным, — сказал он. — В последнее время Элизабет совершенно вышла из-под моего влияния.

Хомер не терял ни минуты, и вскоре молодой капитан предстал перед ним. Обмены любезностями не состоялось.

— До меня дошли очень досадные слухи о вас и Элизабет Бойнтон. Можно ли верить этим пересудам?

Джосайя покраснел, но не стал искать убежища во лжи.

— Не знаю, что именно вам говорили, мистер Эллисон, — сказал он, — но предположить могу и не стану увиливать от ответа. Да, сэр, я уверен в том, что все слышанное вами вполне соответствует истине.

Хомер откинулся в кресле, забросил ногу на стол и уставился в потолок.

— Если бы до кого-то из Рейкхеллов дошла эта история, — произнес он, — вас без лишних слов спустили бы на берег на веки вечные, и вы перецеловались бы со всеми чертями, пока нашли себе новый корабль. Вы здорово рисковали.

Даулинг глядел на него не моргая, потом тяжело сглотнул и наконец открыл рот:

— Кажется, мистер Эллисон, я свалял дурака. В таком случае, вы, может быть, прямо мне скажете — я действительно был полным идиотом, что связался с Элизабет Бойнтон?

Хомер взглянул на него исподлобья.

— Вы не ошиблись, но, к счастью, ничего смертельного не произошло. Просто держитесь с этих пор от нее подальше. Вот и все.

На лице Джосайи Даулинга под морским загаром проступили красные пятна.

— Я очень благодарен вам, сэр, и вы можете больше не беспокоиться. Между мной и Элизабет все кончено навсегда, и ставим на этом точку.

Он резко поднялся на ноги и, выходя из офиса, покачивал головой из стороны в сторону. Случившееся, по-видимому, надломило его.

Провожая его взглядом, Хомер почувствовал к нему глубокую симпатию. К тому же теперь он мог вздохнуть с облегчением. Поистине грозовая туча, собравшаяся над их головами, кажется, обошла их стороной.

Воскресный пикник, в точном соответствии с ожиданиями мисси Сары, не дал Джонатану возможности долго просидеть на работе. Хотя утром ему и удалось улизнуть в офис, но и здесь мисси Сара упредила ситуацию, сказав ему во след, чтобы он не забыл вернуться пораньше развести огонь под котлами. Поэтому он вернулся еще до полудня и с помощью готовых на любую помощь Джулиана и Дэвида вырыл яму в песке, сложил над ней доски и бревна для костра и накрыл их густым слоем сырых водорослей.

Элизабет рвалась помогать ему во всем, и хотя Джуди Эллисон и Руфь Бойнтон обладали куда большим опытом в таких делах, они прекрасно понимали ее желание и с готовностью ей уступили. Она положила картошку и кукурузу в водоросли и набрала несколько ведер с вареными съедобными моллюсками; мисси Сара уже успела сварить чоудер, и теперь оставалось только все подогреть. Основное блюдо состояло из свежепойманных омаров и стейков. Все это Элизабет поставила на огонь с помощью маленькой Джейд.

К удивлению самой Элизабет, ей все удавалось на славу, и она непринужденно справилась со своими задачами, не испытывая и тени смущения из-за присутствия наблюдавшего за ней Джонатана. Ей была в радость сама работа, а не близость Джонатана; она с удовольствием давала ветру играть своими волосами и принюхивалась к воздуху и аромату пищи в шипящих котлах — и все вместе наполняло ее сердце покоем и радостью.

И в этот день Джонатан не мог не обратить внимания на Элизабет. Она была вся в работе, а с Джейд они вели себя как завзятые подружки, понимая друг друга с полуслова, перешептываясь таинственно и вдруг надолго заливаясь безудержным, звонким смехом.

Вот странно, подумалось Джонатану, ведь он никогда не замечал, как красива Элизабет. Но самое удивительное было то, что она вдруг сделалась взрослой — в полном смысле этого слова. Как-то вышло, что он совсем не заметил, что она выросла.

И как-то естественно, без усилий с чьей бы то ни было стороны получилось, что потом они сидели рядом, поглощая вкусный и обильный обед. Но Джонатану в этот день еще пришлось удивляться не раз. Оказалось, что его собеседница — барышня не только взрослая, но и очаровательная, остроумная и прекрасно осведомленная в вопросах экономики и внешней политики. Он вдруг почувствовал, что испытывает к ней неподдельный интерес.

Самообладание не покинуло Элизабет и тогда, когда она наконец заметила, что впервые в жизни Джонатан стал проявлять к ней знаки внимания, только самоуверенность ее не улетучилась, а сердце съежилось и замерло. И хотя внешне она никак не проявляла своих переживаний, Руфь и Джудит, кажется, угадали, что творилось у нее в душе, и весело переглянулись.

Джонатан то и дело отрывался от общей беседы, чтобы перекинуться парой слов с детьми или повозиться с ними и с чау на берегу.