– Ага, – покивал Ганнар.

– Бывает так, что эти люди вообще понятия не имеют, что делают, хотя это вроде бы их работа, и отцу приходится учить их всему с нуля. – Эндрю указал вилкой на Мику. – Твой отец не такой. Он правда хорош.

– Ой, да ладно. Ты, наверное, всем девчонкам такое говоришь, – фыркнула Мика.

– Угадала, – подмигнул он и повернулся ко мне: – Уверен, твой папа тоже отлично готовит.

– Мой папа – никчемный неудачник, – выдал Ганнар, тотчас напомнив мне маму.

– Ганнар, – проговорила я. – Не надо так.

Эндрю закашлялся, вероятно, чем-то поперхнувшись. Мика принялась стучать его по спине, пока он не пришел в чувство.

– Ты как? – спросила она.

– Порядок, – прохрипел Эндрю. Он кашлянул еще пару раз, потом сделал глоток воды. – Я жив.

– Все нормально, – продолжил Ганнар. – Все это и так знают.

Эндрю слабо улыбнулся, потом перевел взгляд на меня, как будто я должна была что-то добавить. Возможно, я и должна была – но сегодня у меня не было настроения защищать кого бы то ни было, тем более собственного отца. Мои смешанные чувства по поводу его ухода никуда не делись. Да, я, может, и понимала, почему ему хотелось уехать, и по большей части он мне нравился, но он мог бы почаще выходить на связь. Особенно с Ганнаром. Он мог бы навещать нас. Он мог хотя бы делать вид, что ему этого хочется. Но он даже не пытался. У него всегда плохо получалось притворяться. Возможно, этим я пошла в него.

– Ну а у меня вот мама – неудачница, – сказал Эндрю. – Наверное, они дружат.

Ганнар не понял, что Эндрю шутит.

– А что, твоя мама тоже живет в Калифорнии? Там живет мой папа.

– Я не знаю точно, где она сейчас живет. В последний раз, когда мы связывались, она была в Орегоне.

Значит, я была права. Эндрю и правда не ладил со своей матерью. Мику этот разговор, кажется, удивил и взволновал.

– Правда? – спросила она.

– Правда. А ваш отец почему в Калифорнии? – спросил Эндрю Ганнара.

– Потому что он думает, что ему двадцать, и хочет серфить без конца, – снова повторил мамины слова тот. Здесь мама обычно добавляла, что папе хотелось вернуть себе юность, утерянную из-за раннего брака. Она вообще слишком много лишнего говорила в присутствии Ганнара.

– Так, Ганнар, – встряла я, наконец, – давай не сплетничать.

– Но если я говорю правду, это не сплетни.

– Сплетни – это когда ты обсуждаешь что-то с людьми, которых это не касается.

Ганнар пожал плечами и снова стал вгрызаться в ребрышки.

Издалека я заметила, как навстречу нам широкими, уверенными шагами направляется Кэролайн. Подойдя к столу, она обратилась ко мне:

– Софи, можешь показать Брайсу, как подключить его телефон к колонкам? Я думала, что молодежь разбирается во всяких беспроводных штуках, но, видимо, не все. Фейерверки начнутся примерно через двадцать минут.

– Конечно, – кивнула я.

Она удалилась, даже не взглянув на Ганнара. Я задумалась, не поговорила ли с ней и впрямь моя мама. Поднявшись, я ткнула пальцем в сторону Ганнара:

– Сиди тут. Я скоро вернусь.

Он кивнул.

– Мы присмотрим за ним, – пообещала Мика.

– Спасибо.

Когда я добралась до парковки, Брайс уже клял свой мобильник на чем свет стоит. Багажник его машины был открыт; внутри стояла пара гигантских колонок, направленных в сторону парка.

– Ты опозорил все наше поколение перед Кэролайн, – сказала я. – Неужели ты и впрямь не шаришь в технике?

Родители Брайса занимались организацией фейерверков, а сам Брайс – музыкой, которая сопровождала это зрелище. Фейерверки над озером нужно было запустить после наступления темноты.

– Софи, тут дело в этих дурацких колонках, которые мне всучила Кэролайн, – простонал Брайс. – Можешь уже попросить начальницу выползти из прошлого десятилетия?

Я потянулась за его телефоном.

– Дай я попробую.

– У Джоди и Кайла тоже ничего не получилось.

Из-за упоминания имени Кайла у меня в груди что-то сжалось, но руку я не убрала. Наконец, Брайс расстался со своим мобильником. Я полезла в настройки и попробовала найти название колонок. Я не сразу поняла, что они просто не включены. Когда мы, наконец, смогли подключить колонки к сети, нас с Брайсом чуть не снесло с ног звуковой волной. Я поспешила убрать громкость, чувствуя, как в ушах все звенит.

– Ты это сделала! – завопил Брайс, хотя музыка уже не была настолько громкой. Наверное, у него в ушах тоже звенело. – Спасибо!

Я сделала шаг назад, собираясь уйти, но потом остановилась.

– Слушай, Кайл с кем-то встречается? С Джоди, например? – Я об этом уже думала. Джоди играла в их группе уже почти год. Она была очень симпатичная, с ярко-розовыми волосами и пирсингом в носу.

– Надеюсь, что нет, – с полуулыбкой ответил Брайс. – Мы с ней вроде как мутим.

– Ох. – Почувствовав укол разочарования, я поняла: мне очень хотелось, чтобы у Кайла была хорошая причина на то, чтобы отказать мне. Сделав вид, что все в порядке, я ушла, представляя, как Брайс, наверное, с жалостью смотрит мне вслед.

Вернувшись к столам, я заметила Мику возле какой-то миски, которую она наполняла крутым картофельным салатом от Джетта. Я не была до конца уверена, но было такое ощущение, что одним из ингредиентов является виноград.

– Эй, – позвала я, – где мой брат?

Я огляделась, но его нигде не было видно.

– Он сидит вон там. – Мика обернулась к столу, за которым раньше сидели все мы, но там никого не было. – Он был там буквально секунду назад. – Она оглянулась по сторонам.

Я бросила взгляд в сторону гриля, думая, что Ганнар мог отправиться туда, чтобы снова набрать мяса в тарелку, но там его тоже не было. Я резко развернулась к воде. Ганнар умел плавать, но меня все равно на мгновение охватила паника. Было еще не совсем темно, но я все равно вытащила телефон, чтобы подсветить поверхность озера фонариком.

– Ты же не думаешь, что он куда-то поплыл? – нервно спросила Мика.

– Нет. – Я правда так не думала, но предпочитала перестраховаться. Осмотрев озеро и ничего не обнаружив, я немного успокоилась. Он же должен быть где-то здесь.

– Погоди, а Эндрю где? – спросила Мика.

В ту же секунду мой телефон зажужжал. На экране высветилось сообщение от незнакомого номера. Твой брат затащил меня в лодочный сарай.

Я показала телефон Мике.

– Это номер Эндрю, – сказала она.

– И это у меня-то нет самоконтроля? Он никак не мог подождать, пока я вернусь?

– Ты об Эндрю или о Ганнаре?

– О них обоих.

Глава 20

Лодочный сарай находился на дальней стороне небольшого озера. Это была ветхая лачуга, в которой когда-то хранились катамараны и каноэ, а сейчас – в основном мусор. Я не знала, как сам Эндрю отнесся к затее Ганнара, но ответственность за брата несла все же я. Прибавив ходу, я побежала трусцой по исхоженной тропинке, тянущейся вдоль края озера.

Приближаясь к сараю, я услышала голоса.

– А это каяк, – говорил Ганнар, – или раньше был каяк – сейчас-то в нем дыра.

– Думаю, это все еще каяк, – отвечал Эндрю.

Я толкнула деревянную дверь, висящую на одной петле. Фонарик на телефоне Эндрю освещал все внутри помещения.

– Софи! – крикнул Ганнар. – А я тут показываю Эндрю лодочный сарай. Это вот катамаран. Ты когда-нибудь раньше видел катамаран?

– Видел, – ответил Эндрю. – Но никогда на такой не плавал.

– Ты не плавал на катамаране? – со смехом переспросил Ганнар.

– Ганнар, – сказала я, – давай лучше пойдем обратно. Фейерверки скоро начнутся.

– Давайте посмотрим отсюда. – Ганнар ткнул пальцем в сторону потолка, и я, подняв голову, увидела гигантскую дыру в крыше.

Эндрю слегка повернул телефон, чтобы направить свет себе в лицо, и прошептал одними губами:

– Он боится фейерверков.

Я покачала головой. Я прекрасно знала, что Ганнар ничего не боится, как бы там Эндрю ни был уверен во всех своих умозаключениях.

– Отсюда их будет плохо видно.

– Зато не будет так громко, – сказал Ганнар.

– Подозреваю, что громко все равно будет, – протянула я.

– Но может, и нет, – парировал Эндрю.

– Ага, – поддакнул Ганнар. – Может, и нет.

Неужели Эндрю был прав? Ганнар правда боялся фейерверков? Первая вспышка озарила небо, и весь лодочный сарай залило ярким алым отсветом далекого взрыва. Ганнар подпрыгнул.

– Давайте сядем вон там. – Он показал пальцем в сторону дальней стены.

– Хорошо, – сказала я, беря его за руку – холодную и влажную от пота.

Мы подошли к стене и сели на землю: мы с Эндрю по обе стороны от Ганнара. Когда в небе вспыхнул следующий фейерверк, Ганнар дернулся, прижавшись лбом к плечу Эндрю.

– Я же говорил, – снова проговорил тот одними губами.

Ну конечно, он не мог не ткнуть меня носом в мою ошибку. Я накрыла руку Ганнара своей.

– Эй, приятель. Это просто фейерверки. Тут нечего бояться.

Ганнара это не успокоило. Раздался еще один громкий взрыв. Я подняла глаза, рассматривая огни фейерверков сквозь дыру в истлевшей крыше и откинулась спиной на стену, чувствуя, что, когда придет время уходить, все мое платье будет в грязи.

– Я боялась грома, когда была маленькой, – проговорила я.

– Я думал, до сих пор боишься, – ехидно заметил Эндрю.

– Нет, сейчас я боюсь богатеньких мальчиков, которые захватывают местные предприятия.

– Могу понять.

Небо озарила синяя вспышка.

– Раньше, когда я слышала гром, мне казалось, что весь небесный свод вот-вот рухнет мне на голову. По ночам я сидела на кровати и не могла шевельнуться. Мама пыталась убедить меня в том, что во время грозы на небе просто ссорятся светлячки. Но я понимала, что это неправда, и думала, что, рассказывая мне враки, она пытается скрыть от меня правду об этом ужасном звуке. И что эта правда, скорее всего, просто кошмарная.

– И что ты сделала? – спросил Ганнар, искоса поглядывая на меня.