– С нами сегодня будет цветочница? – спросил он, подавая ведро мне. – У нас уже есть спор, сколько тарелок сегодня будет разбито?

Мика сморщила нос.

– Перестань. Она и так нервничает.

– Мероприятие – в самый раз начать практиковаться, – продолжал Лэнс. Я сглотнула.

– Лэнс, – протянула Мика.

Лэнс всучил ей какую-то коробку и ухмыльнулся мне.

– Все нормально будет, салага. Дамы, вам на верхний этаж. – Он махнул рукой в сторону двери.

– Может, это была плохая идея, – говорила я, пока мы направлялись внутрь. – Твоему папе нужны хорошие отзывы. Я могу просто пойти погулять в парке или проверить фургоны с едой.

Мика нажала кнопку вызова лифта локтем.

– Уже пытаешься сбежать? Мой папа не разрешил бы тебе принять участие, если бы не знал, что ты справишься. – Она пристально уставилась на меня. – Мы уже это проходили. Просто весь вечер повторяй за мной. Все у тебя будет в порядке. Ты будто никогда не таскала огромные коробки с букетами. У тебя отличные мышцы, дорогуша.

– Все у меня будет в порядке, – повторила я.

Лифт приехал. Двери открылись – и внутри оказался Эндрю. Он сделал было шаг вперед, чтобы выйти, но потом заметил нас.

– Эндрю! – воскликнула Мика. – Отлично выглядишь.

На нем был один из его дорогих костюмов и галстук с цветочным принтом. Он вышел наружу, отошел в сторону и рукой придержал двери лифта, чтобы они не закрылись. Мы с Микой попытались зайти в лифт одновременно, и в итоге я столкнулась с Эндрю.

– Прости, – сказали мы одновременно и слабо рассмеялись.

– Я совсем тебе дорогу загородил, – произнес он.

Я попробовала войти в лифт боком; он тоже повернулся, и мы смогли пробраться мимо друг друга. Когда мы с Микой зашли внутрь, Эндрю отпустил двери, и лифт закрылся. Я переложила свою ношу на бедро и нажала кнопку, ведущую на верхний этаж.

Лифт понесся вверх, позвякивая каждый раз, когда преодолевал очередной этаж. Один звяк, два, три.

– Что это было? – спросила Мика.

– Это был четвертый этаж, – ответила я, наблюдая за тем, как меняются красные цифры над дверью.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я. Эта вежливость. Румянец.

– Что? Я не краснела.

– Краснела. Такое чувство, будто вы двое наконец выпустили пар.

Я опустила взгляд, старательно изучая ведро, которое держала в руках, и, прежде чем я успела придумать себе оправдание, Мика ахнула.

– Так и есть! Когда? – спросила она.

– Ничего особенного не было.

– Что значит «ничего особенного»?

– Мы поцеловались. Один раз. Это была ошибка.

– Поцеловались! – Челюсть у Мики отвисла. – Софи! Когда? Почему ты мне не рассказала?

– Это случилось после похорон Джона. – Я прикусила губу. – Прости, что не рассказала тебе.

Мика покачала головой.

– Раз ты мне не рассказала, значит, все это куда серьезнее, чем ты притворяешься.

– Вовсе нет, – быстро сказала я. Слишком уж быстро.

– О чем ты думала? – спросила Мика. Лифт доехал до верхнего этажа, и двери разъехались. Я сглотнула и вышла в коридор.

– Я не думала.

– Софи, он уедет через четыре месяца. Ты же об этом помнишь, правда? – спросила она, следуя за мной по пятам.

– Я знаю! Я же сказала, ничего особенного. Мы оба это признали.

– Отлично, – сказала она, но потом вздохнула, как будто еще не была готова сменить тему. – Я думала, он тебе совсем не нравится.

Несколько белых вращающихся дверей слева от нас явно вели на кухню: оттуда доносился звон посуды. Я остановилась и сделала глубокий вдох.

– Он мне не нравится. Он раздражающий, надменный, самоуверенный и упрямый.

– Но?

– Ничего. Моя речь закончена. У него нет ни одной положительной черты.

Плечи Мики опустились.

– Черт. Ты врешь. Если не мне, то себе – точно. Если ты не можешь вспомнить об Эндрю ничего хорошего, значит, просто очень стараешься не вспомнить.

Я твердо помотала головой.

– Это неважно. Вот что я пытаюсь сказать. Как ты и говоришь, он уедет через четыре месяца, и вот так я о нем думаю. Плюс, я знаю, что это взаимно.

Мика приподняла брови.

– А это ты откуда знаешь?

– Интуиция.

– Твоя интуиция…

– Никогда не ошибается. Помнишь Кайла? Помнишь, как я чувствовала, что что-то не так, но заставляла себя не обращать на это внимание? Что ж, я была права. Он очень ясно дал мне это понять.

– Каким образом? – спросила Мика.

– Я застала их с Джоди, когда они целовались.

– Софи! Когда? Почему ты мне и этого не рассказала? Я что, больше не твоя лучшая подруга? – Глаза ее были полны горькой обиды, и я поняла, что совершила ошибку, когда решила не говорить с ней, не рассказывать ей о случившемся.

– Прости, я просто хотела об этом забыть. Все еще хочу. Обещаю, я немного позже тебе обо всем подробно расскажу, ладно? – Я попыталась встретиться с ней взглядом, но она отвела глаза. – Если я буду думать обо всем этом сейчас, то только больше разнервничаюсь. И потом, вот эта штука тяжелая. – Я указала на свое ведро.

– Хорошо… Да, давай поговорим об этом позже. – Она протолкнулась сквозь кухонные двери. – Или вообще не будем говорить, если тебе так угодно.

Я закрыла глаза. Мика злилась, и у нее было на это полное право. Но сейчас мне нужно было думать о работе.

Глава 27

Я ступила на крышу высотки. Здесь было потрясающе красиво: огромная площадка с видом на весь город зеленела роскошной растительностью – как будто сад на вершине мира. Тут была и лужайка, и деревья, и цветы. Я никогда не видела ничего подобного.

В центре стояли стулья и накрытые столы, а по периметру располагалось несколько баров. Гостей тут еще не было, зато вовсю сновал обслуживающий персонал.

Мика показывала мне столики, которые мне предстояло обслуживать, но мой взгляд остановился на букетах, украшавших их. Огромные розовые пионы размером с мою ладонь стояли в золотых вазах с белыми гортензиями и бледно-зелеными суккулентами. Такого сочетания я раньше никогда не видела, но выглядело это потрясающе. Перед моими глазами сразу возник образ: девушки в пышных бледно-розовых юбках и белых блузках, ниспадающих красивыми складками, гуляют босиком по зеленеющему саду.

– Алло? – позвала меня Мика. – Тебя, может, оставить наедине с цветами?

– Они такие красивые. Можешь себе представить, чтобы у нас в городе кто-то заказал такие?

– Сфоткай их. Потом, может быть, получится предложить их Кэролайн для следующего мероприятия.

– Я оставила телефон в сумке, в шкафчике.

– Попроси Эндрю сделать фото.

Я оглянулась через плечо, решив, что он где-то рядом. Но его тут не было.

– Да я просто нарисую потом. Я оставила альбом дома. – Я уже жалела об этом, потому что мне ужасно хотелось рисовать.

Я все еще не могла определить, чем же мои дизайны уникальны и необычны. Но, к счастью, за последние несколько недель мне удалось выжать из себя несколько не совсем отвратительных набросков. Я даже начала надеяться, что успею что-то сделать к своему декабрьскому дедлайну.

– Ты скорее зарисуешь цветы, чем попросишь Эндрю о помощи? – спросила Мика, прищелкнув языком. – Вау. Все еще хуже, чем я думала.

– Вовсе нет. – Я ткнула пальцем в несколько столиков вокруг меня. – Так что, это мои столы?

– Ага. Только пять. Легкотня.

– А у тебя сколько?

– Это неважно. Я не первый день работаю.

– Окей, я просто не хочу, чтобы ты брала на себя больше, потому что думаешь, что я не справлюсь.

– Все нормально, Соф. Мы разберемся. – Что-то за моей спиной вдруг привлекло ее внимание. – О, смотри, там Эндрю. Сейчас он сделает для тебя фотку. Эндрю!

Я понимала: Мика пыталась заставить меня признать, что между нами с Эндрю происходит нечто большее – но я этого делать не собиралась. Я нацепила на себя маску безразличия. Потому что только это я и чувствовала. Полное безразличие.

Эндрю подошел к нам, держа телефон в руке.

– Какие шикарные букеты, – сказал он.

– Софи как раз об этом говорила. Можешь сфотографировать один и отправить ей фотку? – радостно спросила Мика.

Эндрю поднял телефон и сделал несколько кадров.

– Ты хочешь их скопировать? – спросил он в своей обычной снисходительной манере.

– Что? Нет. Я ничего не копирую.

– В этом нет ничего постыдного. Разве не говорят, что подражание – высшая форма похвалы?

– Существует огромная разница между тем, чтобы подражать чему-то или просто вдохновляться.

– Разница в чем? – спросил он. – В масштабах чувства вины?

Чудесно. Он в который раз доказал, что наш поцелуй был просто недоразумением.

– Хватит ехидничать.

– Но у меня так хорошо получается.

Я многозначительно посмотрела на Мику, мол, видишь, ничего тут не выйдет. Она просто покачала головой и закатила глаза.

– Кстати, Софи, отличные штанцы, – добавил Эндрю, засовывая телефон обратно во внутренний карман пиджака. – Неплохой выбор, учитывая, что это твои первые в жизни брюки.

– Твой костюм тоже ничего, – парировала я. – Как оно, приятно тратить кучу денег на десять одинаковых нарядов?

Эндрю притворно ахнул.

– У меня не меньше двух десятков.

– Не сомневаюсь, – ухмыльнулась я.

Не знаю, нужно ли было нам с Микой что-то еще делать на крыше, но я развернулась и пошла к двери, как будто внезапно стала тут главной. С благодарностью я заметила, что Мика последовала за мной.

– Знаешь, – сказала она, когда догнала меня, – тебе вовсе не нужно так себя вести ради меня.

– Я ничего не делала. Просто мы вот так себя ведем.

– Вечно флиртуете?

У меня отвисла челюсть.

– В каком месте это был флирт?

– Вы оба просто невозможные. Давай сменим тему.

– С удовольствием.

Мы пробрались на кухню. Мы уже побывали здесь раньше, чтобы поставить вещи и поздороваться с Микиным папой прежде, чем отправиться на крышу. Теперь у одной из плит стоял Джетт Харт; он добавлял овощи на огромную сковородку. Все мое тело напряглось. Он поднял голову и, к моему полнейшему изумлению, улыбнулся. Я попыталась вспомнить, впервые ли вижу улыбку на его лице. Теперь он даже стал больше похож на Эндрю.