– Понимаю.

– Но что она мне только что наговорила…

Слева от меня вдруг раздался громкий грохот, следом за ним последовала череда воплей – Джетт Харт извергал проклятия. Сначала я увидела фритюрницу, валяющуюся на земле. От горячего масла, расплескавшегося по грязи, к небу шел пар. Потом я заметила брата. Он стоял рядом с ней, опустив голову и прижав руки к груди.

Я сорвалась с места и бросилась к нему.

Глава 31

Когда я подбежала к брату, ор Джетта уже пошел на второй заход.

– Ты безответственный гиперактивный ребенок, за которым нужен постоянный присмотр! Где твоя мать?

Я присела рядом с Ганнаром на корточки, осматривая его.

– Ты пострадал? – спросила я. – Обжегся?

Он помотал головой; глаза его были наполнены слезами.

– Ну конечно, он не пострадал, – прорычал Джетт. – Но он уничтожил всю нашу палатку!

Я огляделась в поисках мистера Уильямса, но он говорил с Лэнсом, просил его принести мусорный бак.

Я встала и посмотрела Джетту в лицо.

– Он просто ребенок. Это была случайность.

– Ах, это твой брат. – Он приподнял бровь. – Как я мог забыть. Вы заплатите за принесенный ущерб, мисс Эванс! Пришло время вам столкнуться с последствиями ваших действий. Остальные больно уж нежно с вами обращаются.

– Пап, – раздался тихий, но твердый голос Эндрю. Я даже не заметила, как он подошел. – Перестань.

– Сын, это не твое дело. Помоги мистеру Уильямсу убраться и отведи этого малолетнего преступника к его матери.

Я сжала кулаки и приготовилась высказать ему все, что я о нем думаю, но Эндрю вдруг подал голос снова.

– Это мое дело, – сказал он, – потому что это мои друзья, и то, как ты себя ведешь – ненормально. У тебя явные проблемы с самоконтролем.

Лицо Джетта помрачнело.

– Лучше уходи, мальчик, пока не сказал чего-нибудь, о чем потом пожалеешь.

– А я вот думаю, что всю свою жизнь жалел только о том, что чего-то не сказал.

– Эндрю, – позвала я. Мне не хотелось, чтобы я и мой брат стали причиной, по которой он разругается с отцом. Но он поднял руку и продолжил смотреть отцу в глаза.

– Он просто ребенок. Маленький ребенок, который не способен защитить себя от твоих нападок. Ты не можешь ожидать, что он, как мини-взрослый, будет иметь ответы на все вопросы и делать все в точности так, как это бы сделал ты.

Я уже сомневалась, только ли о Ганнаре сейчас говорит Эндрю.

– Я вполне могу ожидать от ребенка, что он не будет бегать там, где готовят, спотыкаясь об провода, – рявкнул Джетт.

– Если он споткнулся об провода, то виноват в этом ты, – ответил Эндрю. Лицо его отца побагровело: он был готов буквально лопнуть от злости.

– Эндрю, ты сейчас же закроешь рот, – пророкотал он.

Я потянулась, чтобы взять Ганнара за руку, но поймала только воздух. Я оглянулась, чтобы посмотреть, куда он пошел.

– Куда делся Ганнар? – пробормотала я, озираясь по сторонам.

– И не подумаю, – ответил своему отцу Эндрю.

– Мой брат, – громче повторила я. – Кто-нибудь видел моего брата?

Вокруг нас собралась неплохая толпа, наблюдавшая за развернувшейся сценой, но все они только покачали головами. Я встретилась глазами с Микой, которая тоже стояла неподалеку. Она ткнула пальцем в сторону лабиринта.

– Мой брат убежал в лабиринт, – сказала я Эндрю.

– Что? – Он наконец обратил на меня внимание.

– Ганнар убежал в лабиринт. Мне надо его найти.

– Я с тобой, – сказал он.

– Никуда ты не пойдешь, – раздался за нашими спинами голос Джетта, но мы уже бежали в сторону входа в лабиринт.

– Ты как? – по дороге спросила я у Эндрю.

– Не очень, – ответил он напряженным голосом.

Я услышала за нами шаги и, обернувшись, увидела Мику.

– Я помогу, – сказала она.

Я кивнула. Мы не стали говорить о ссоре, которая произошла буквально несколько минут назад. Пропасть, возникшую между нами, уже точно не мог исправить обычный разговор.

Мы добрались до входа и вбежали внутрь лабиринта. Вскоре первая тропа подошла к концу, и мы остановились на развилке.

– Я пойду направо, – сказала Мика. – Напишу тебе, если найду его.

Мы с Эндрю повернули налево.

– В этом лабиринте есть какая-нибудь платформа, на которую можно забраться, чтобы попытаться сориентироваться? – спросил он, озираясь вокруг.

Я махнула рукой в сторону деревянной палубы, возвышающейся в центре лабиринта, очень далеко от нас.

– Окей, попробуем добраться туда.

Я кивнула. В горле стоял ком, и говорить было слишком тяжело.

– Ты ведь понимаешь, что с ним все будет хорошо? – спросил Эндрю. – Он где-то здесь. И здесь есть другие люди. В конечном итоге он найдет выход.

Я снова кивнула, чувствуя, как меня разрывает на части миллион эмоций. Мы добежали до очередной развилки.

– Я пойду налево, – сказала я, собираясь двигаться дальше. В этот момент Эндрю вдруг взял меня за руку и сгреб в охапку, крепко обняв.

– Софи, мне так жаль, – сказал он. – Что мой отец так обошелся с тобой, и что Мика тебе столько всего наговорила, и что твоя мама себя так ведет. И что твой младший брат сейчас, наверное, ужасно расстроен. Прости, мне так жаль.

После его слов стало особенно очевидно: вечерок, конечно, выдался неприятный.

– Это не твоя вина. – Я вдруг почувствовала какое-то оцепенение. – Мне нужно искать брата. – Я отстранилась. – Мне просто нужно найти брата. – Шатаясь, я пошла по левой тропинке. Эндрю не последовал за мной, что меня очень обрадовало.

Шагать по темному лабиринту в окружении высоких ростков кукурузы, в полном одиночестве, было странно; мой мозг начал прокручивать абсолютно каждое мое слово, каждое мое действие за последние… семнадцать лет. Неужели Мика была права? У меня действительно были предубеждения насчет всех и каждого в нашем городе? Из-за этого ли испортились наши отношения с мамой? Было ли это настолько неправильно – хотеть перемен, мечтать о большем? Моя мама подала на стипендию от моего имени, и я ее получила. Было ли это глупо – даже не обдумать этот вариант?

– Это все потому, что она не верит в твой успех, Софи, – пробормотала я себе под нос. Я была уверена, что тут-то точно ничего не додумала.

Я готова была признать только одно: я действительно никогда не давала местным парням и шанса. И Мика была права: дело было в том, что я хотела двигаться дальше. Что же касается самого города, какой бы он ни был крошечный, к нему я, казалось, всегда относилась справедливо. Я участвовала во всех местных традициях и событиях, сколько себя помнила. Конечно, сейчас мне за это еще и платили, но так было не всегда.

Из-за угла послышался какой-то шум.

– Ганнар? – позвала я. Из-за поворота выскочили мальчишки Картеры и пронеслись мимо меня с громким хохотом. – Вы не видели Ганнара? – крикнула я им вслед. Они не ответили.

Я вздохнула и продолжила путь.

Мой мозг отказывался отключаться. Мика тоже была далеко не идеальная. Она явно копила в себе все эти мысли обо мне годами, не говоря об этом ни слова. Она не должна была использовать решения моего отца против меня. Она не должна была держаться за эти обвинения с такой яростью, как будто это были ее проблемы. Она не могла переживать из-за моего отца сильнее, чем я. По щеке побежала слеза, и я быстро смахнула ее.

Мы с Микой были в ссоре, причем в серьезной. И я понятия не имела, как мне исправить эту ситуацию.

Передо мной возникла очередная развилка, и я снова повернула налево. Интересно, если я продолжу брать влево, то просто сделаю большой круг или все-таки выйду на другую тропу, не ту, по которой пошел Эндрю?

– Ганнар! – снова заорала я.

Тишина.

Мой телефон вдруг завибрировал, и я схватила трубку, не разбираясь, кто звонит.

– Ты его нашла?

– Что случилось? – Звонила моя мама.

– Ганнар убежал в лабиринт один, потому что Джетт наорал на него, когда он сбил фритюрницу.

На другом конце провода воцарилась тишина. Она тянулась так долго, что я отняла телефон он уха, чтобы посмотреть, не прервалась ли связь. Но звонок еще продолжался.

– Это произошло случайно, мам. Не злись на него. Я найду его, и ты заберешь его домой.

– Джетт Харт наорал на Ганнара? – Ее голос был холоден, как лед.

– Да, – тихо ответила я.

– Ох и врежу я ему за это, – сказала она.

– Серьезно? – Она собиралась наорать на Джетта Харта?

– А почему нет? Я же защищаю тебя, когда люди на рынке обзывают тебя странной.

Погодите, что?

– Что? – спросила я.

– Я хочу сказать, что заступаюсь за своих детей. И я выскажу Джетту Харту, что я о нем думаю.

– Мамуля, нет. Все нормально. Эндрю с ним поговорил, и я тоже… Алло? – Я снова опустила телефон. Она повесила трубку. Я прикусила губу, глядя на черный экран.

Я встала на цыпочки, пытаясь разглядеть платформу посреди лабиринта, но увидела только кукурузные заросли. Из-за угла снова показалась группка смеющихся детей.

– Кто-нибудь видел Ганнара? – спросила я у них.

– Не-а, – ответил кто-то; они двинулись дальше. Я пошла своей дорогой, пробираясь к центру лабиринта в надежде найти обзорную площадку.

– Соф! – раздался голос.

Я прокрутилась вокруг своей оси, но рядом никого не было.

– Тут, наверху!

Я подняла голову. Эндрю стоял, возвышаясь над лабиринтом, – видимо, на той самой платформе, которую я не видела. Деревянная конструкция находилась ровно на уровне зарослей.

– Ты видишь Ганнара оттуда? – крикнула я ему.

Он помотал головой. Я хотела подняться и посмотреть сама, но до платформы была еще как минимум пара рядов.

– Как к тебе добраться? – закричала я.

Он присмотрелся.

– Иди прямо. Примерно посередине тропы сверни направо. Потом снова сверни направо на развилке, и там будет лестница. Я пойду навстречу.

– Нет, оставайся там, вдруг я потеряюсь! – крикнула я, но было уже поздно: он исчез с платформы.