— Нет, — смущенно ответила та, — но какое это может иметь отношение ко мне?

— Такое же, какое и ко мне шесть месяцев назад. Леди Вирджиния Уинтерли, виконтесса Фарензе, оставила послания с заданием для каждого из своих «мальчиков», которые следовало исполнить в течение года после ее кончины. Может, она хотела их чем-то занять, чтобы они не скорбели, или действительно сделать каждого счастливым. Том считает, что самое сложное задание досталось последнему… — Леди Монтейн замолчала, словно не была уверена, что стоит продолжать.

— Джеймсу Уинтерли? — спросила Ровена, хотя это было больше похоже на утверждение. Она понимала, что он самый непростой человек из всех четырех джентльменов.

— Именно, — кивнула Полли.

— Джеймс меня не любит, — с грустью призналась Ровена.

— Никогда бы не подумала, что он может быть столь неучтив с дамой, что позволит ей так думать.

— Дело вовсе не в этом. Я говорю правду. Возможно, он что-то ко мне испытывает, но не больше, чем ко всем остальным женщинам в мире. Это не любовь.

— Дорогая, он никогда не упускает тебя из виду, всегда знает, где ты, к тому же я видела, как он смотрит, когда ты не знаешь, что он рядом. От Тома я много узнала о джентльменах вообще и об этих четырех в частности. Джеймс очень тебя любит, Ровена, хочешь ты это признавать или нет.

— Значит, я поступила правильно, что согласилась выйти за него?

— Понимаю, непросто осознавать, что твое счастье в руках другого человека… Но верь мне, риск оправдан.

— Тебе тоже было страшно?

— Еще как. Том — маркиз, а я нищая. К тому же раньше он наслаждался праздной жизнью и с удовольствием тратил деньги, а потом в одночасье стал мужем и главой семьи. Если бы я его так не любила, ни за что бы не сделала этот шаг. До сих пор удивляюсь, как он меня так сильно полюбил.

— Не вижу ничего удивительного, — заметила Ровена с улыбкой.

— Что ж, посмотрим, готовы ли они рискнуть своими модными костюмами и увести моих братьев подальше от маленьких детей, пока те не придумали игру, от которой потом будут одни проблемы.

Глава 17

— Я не уверен, — пробормотал Джеймс. — Слишком рискованно позволять им бегать где захотят.

— Везде расставлены люди, которые будут за ними следить, — успокоил его Гидеон. — Доверься мне. Теперь мы вместе этим занимаемся.

— Я доверяю, но дети уже узнали о Королевском дубе и спорили, смогут ли когда-нибудь на него залезть. А тут еще и стрелок.

— Ты должен верить в себя, Джеймс, — добавил Гидеон и многозначительно посмотрел на друга, ведь они оба знали, что такое опасные игры.

— Сейчас очень важный момент.

— Мы готовы тебе помочь и вполне способны сделать так, чтобы преимущество было на твоей стороне.

— Возможно. — Он никогда не работал с людьми, которые ему дороги. Даже близкие отношения с Хебе — это совсем другое.

— Давайте для начала оценим все, что мы знаем, и разработаем план действий. — Том говорил спокойно, но глаза его при этом горели.

— Итак, ты уже понял, кто тебя преследует, Джеймс?

— Нет, — покачал головой тот и нахмурился.

— Кто-то видел подозрительного незнакомца рядом с поместьем?

— Нет, и не увидит. Если это профессионал, он себя не выдаст.

— Люк сказал, ты подозреваешь людей Фуше.

Джеймс пожал плечами и посмотрел в сторону галереи, где беседовали Ровена и жена Тома, а потом перевел взгляд на трех розовощеких детей, игравших неподалеку. За многие годы он привык быть далеко от тех, кто ему дорог. После предательства брата, подстроенного Памелой, он бросился с головой в приключения, вступал в отношения с великим множеством женщин, чтобы обо всем забыть.

Самой пылкой, по многим причинам, была его связь с Хебе. Она была всего на год старше, но более опытной и такой же страстной, как он сам. Они были вместе, а потом из-за его неосмотрительности на Хебе вышли враги. Их привел он, и все потому, что спешил забыться в ее объятиях хотя бы на одну ночь.

После погони, когда он уходил от преследователей по крышам в Париже, он поклялся никогда не вступать в связь с Хебе и другими женщинами-агентами. Они решили остаться друзьями и какое-то время не виделись. Вскоре Джеймс узнал, что Хебе беременна. Имя отца своего ребенка она не сказала.

Джеймс бросил взгляд на русые кудри трехлетней Амели. Могла ли она быть его дочерью? Есть ли у них общие черты?

— Бонапарт ему больше не доверяет, проблем и так немало, зачем тратить время еще и на меня?

— Письмо было единственным, что ты забрал тогда?

— Полагаешь, я ее подставил? Нет, это была поездка с целью проверить парижскую сеть.

— Больше ты ни во что не ввязывался?

— Мне было важно увезти ребенка. Попади девочка в руки врагов, ее могли бы использовать против меня.

— Выходит, ты искал шпиона, который стал работать на себя?

— Получается так. Но я был предупрежден, что меня могут вычислить прежде, чем удастся это сделать.

— Твои действия были на руку предателю? Возможно, ты знаешь больше, чем думаешь? — предположил Гидеон.

— Знать, что я думаю, — моя работа. Если со мной что-то случится, вы ведь не оставите несчастных сирот? Все бумаги у твоего адвоката, Гидеон. Я должен был кому-то довериться, а он самый хитрый и ловкий из всех, кого я знаю в этой профессии.

— Спасибо, но, извини, я не дам тебе такого обещания. Если ты будешь уверен в будущем детей, сможешь позволить себе проиграть.

— Ты ошибаешься, — перебил Том. — Он ведь влюблен.

— Что ж, это многое меняет, — протянул Гидеон.

Люк только усмехнулся.

— Это не так, — сдавленно произнес Джеймс.

— Не хочешь признавать? — удивился Гидеон.

— Он не может переступить через себя, — добавил Том.

— Сам не понимает, что происходит в его сердце, — вздохнул Люк.

— Оставим эту тему. Сейчас меня больше волнуют они. — Джеймс повернулся к детям.

— Пока им грозит опасность, мы не можем признать, что это не так.

Джеймс задумался.

— Мое настоящее имя никому не известно, — произнес он. — Даже Хебе не догадывалась, кто я на самом деле, а с ней я был близок, как ни с кем. Моя легенда была достаточно хороша, чтобы обманывать многие годы людей Бонапарта и вас. Что же теперь случилось?

— Подумай, кто еще мог знать, что ты не богатый скучающий аристократ?

— Только человек, который вовлек в это дело меня и своего сына. Бовуд заменил отца, когда несколько лет назад того стало подводить здоровье. Тогда произошла утечка, но Гарри нашел этого человека и разобрался, как я понимаю, навсегда.

— У кого хранится информация, предоставляемая агентами?

— Это никому не известно, по крайней мере, мне так сказали.

— Такого не может быть. Они лгут.

— Возможно. Или я не так умен, как считаю.

— Или это не имело значения до настоящего времени.

— Возможно.

Незаметно для мужчин к ним подошли Ровена и Полли.

— Любимая, — приветствовал Том жену и поцеловал в щеку.

Джеймс едва взглянул на Ровену.

— Миссис Уэстхоуп, — кивнул он.

— Мистер Уинтерли.

— Лучше бы я никогда сюда не приезжал, — признался Джеймс, отводя Ровену в сторону. — И дети были бы в безопасности вдали от меня.

— Их жизни всегда что-то угрожало, — осмелилась сказать Ровена. — Но сейчас они с теми, кто их любит, а это самое важное. Ты многие годы делал все, чтобы защитить брата и племянницу, а теперь можешь наконец быть с ними. Позволь же близким позаботиться о тебе, Джеймс.

— Я сам способен о себе позаботиться, к тому же я это не заслужил.

— Оглянись вокруг, Джеймс, — неожиданно сурово сказала Ровена. — Ты можешь, если пожелаешь, обманывать себя, но не их. Или меня, — добавила она.

— Я не могу иначе, Ровена. Я не могу позволить себе роскошь любить. И ты не должна.

— Даже нищий может это позволить, а мистер Уинтерли нет? Мне жаль тебя.

Ровена развернулась и собралась уходить.

— Постой, останься. Ты представляешь, каким оружием ты можешь стать в руках врагов?

— Мы и дальше будем притворяться, что мы просто любовники, не испытывающие чувств друг к другу?

— А ты ждешь от меня большего?

— Нет, мне достаточно того, что есть. И знаешь, волноваться о тебе я тоже не буду.

— Что ж, значит, соглашение достигнуто.

— Но не на равных условиях. Ты прибыл сюда вооруженный безразличием, оно способно погасить пушечный заряд. К тому же у тебя есть поддержка семьи.

— Возможно, ты права.

Джеймс задумчиво потер переносицу. В Ровене намного больше силы и мужества, чем в нем. Сейчас ему становилось жутко при одной мысли о том, что в любую минуту убийца может выпустить пулю, и неизвестно, в кого она попадет.

— Я не буду с тобой, пока не изменится твое отношение к семье и роли жены в жизни. Либо живи настоящим, либо откажись от всего, Джеймс.

— Лафрены и Уинтерли теперь связаны родственными отношениями, а поскольку ты подруга Калли и Гидеона, едва ли сможешь избегать меня.

— Смогу, но, боюсь, им это не понравится. — Ровена посмотрела на Гидеона и Люка, стоящего рядом с Полли, перевела взгляд на Тома, собиравшего с детьми листья. — Полагаешь, ты один рискуешь?

— Нет. — Джеймс поднял на нее глаза. — Хочешь сказать, ты готова рисковать вместе со мной? Неужели я стою таких жертв?