Он хотел ее, хотел сильно, как никогда, и Аманда вдруг почувствовала, что изнемогает от страсти.

— Я люблю тебя, глупенькая, — шепнул Джек.

Для обоих сегодняшнее утро было не самым легким, но он верил, что теперь все или почти все трудности остались позади.

— Я тоже, — шепнула она в ответ и потянула его на себя, но Джек не поддался.

— Постой, постой, — сказал он, упираясь рукой в матрас. — Может быть, мы все‑таки перейдем в другую комнату или по крайней мере покинем эту кровать? Как ты смотришь, если мы совершим это на кушетке или в ванне?

С этими словами он провел рукой по ее груди, потом его ладонь медленно поползла вниз.

— Ничего, здесь тоже неплохо. — Аманда улыбалась, и Джек негромко рассмеялся.

— Ты уверена? А что ты скажешь потом?

— Не знаю. — Аманда лукаво посмотрела на него. — Возможно, у меня снова начнется истерика, и, чтобы успокоить меня, тебе придется заняться со мной любовью еще раз. Это очень успокаивает нервы.

Она с неожиданной силой прижала его к себе и поцеловала так крепко, что Джек невольно застонал от наслаждения.

— Я люблю тебя, Джек, — прошептала Аманда, на мгновение оторвав губы от его губ.

— Я тоже тебя люблю, — ответил он.

Потом ревущий, пенный вал любовного безумия захлестнул их. Он совершенно уничтожил все воспоминания об утренних неприятностях, оглушил, завертел, закружил обоих и наконец выбросил на берег — потных, задыхающихся и счастливых.


Глава 7


Остаток дня прошел вполне благополучно. Правда, после обеда снова позвонила Джен, но Аманде удалось убедить дочь в том, что ничего страшного с ней не случилось. Потом Аманда сама позвонила Луизе, чтобы поздравить с Новым годом и вторую дочь. Джек тоже позвонил детям, сначала — Джулии, потом — Полу и Джен.

Они так никуда и не пошли, хотя и собирались в кино. Во второй половине дня они снова занимались любовью, а ближе к вечеру поехали в Малибу, чтобы переночевать в летнем домике Джека, на который Аманде очень хотелось взглянуть.

Это был небольшой, но очень уютный коттедж, комнаты которого были полны не новых, но дорогих его сердцу вещей. Здесь стояли потертые, но очень мягкие и удобные кожаные кресла, резные столики красного дерева были завалены редкими книгами, а на стенах висели картины в позолоченных рамах. Конечно, это было типично холостяцкое жилье, но, как ни странно, Аманда с первых же минут почувствовала себя здесь как дома. Она сразу же решила, что в гостиной не мешает прибраться, и Джек с готовностью помогал ей. Потом из продуктов, которые они захватили с собой, Аманда приготовила легкий ужин, который они съели на открытой веранде, выходившей к морю, а после ужина сразу отправились в постель, ибо никак не могли насытиться друг другом.

На следующий день они долго гуляли по берегу, держась за руки и разговаривая о детях. Аманда очень переживала за Джен и надеялась, что все как‑нибудь обойдется и она сможет зачать.

— Если этого не случится, бедняжка просто не переживет, — сказала она с тревогой. Сама Аманда жила делами своих детей и считала, что семья без детей — не семья. Именно поэтому она лучше, чем кто бы то ни был, представляла себе, как будет страдать Джен, если останется бездетной.

— А как насчет тебя? — негромко спросил Джек, когда, пообедав в прибрежном ресторанчике, они возвращались в коттедж.

— Что — насчет меня? — не поняв, переспросила Аманда.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты забеременела, — честно признался он. — Мне кажется, что для нас это все еще актуально.

Джек знал, что к пятидесяти годам женщины, как правило, утрачивают способность к деторождению, но Аманда выглядела не по годам молодо, и было вовсе не исключено, что ее организм еще не перестроился окончательно. Вчера Джек предпринял все меры предосторожности, правда — несколько по иной причине. Учитывая тот свободный образ жизни, который он вел до недавнего времени, Джек вполне мог оказаться носителем вируса СПИДа, и ему не хотелось заразить Аманду этой ужасной болезнью. И не имело никакого значения, что вот уже довольно давно — отчасти в силу обстоятельств, отчасти из‑за Рождества, когда работы в салоне стало невпроворот, — он не встречался со своими прежними подружками. Поэтому Джек не хотел отказываться от презервативов до тех пор, пока не сдаст ВИЧ‑тест. Потом, когда он будет уверен, что с ним все благополучно, они смогут не прибегать к контрацепции, тем более что с тех пор, как Джек встретил Аманду, другие женщины перестали его интересовать. Таким образом «залет» был единственной грозившей им опасностью, и Джек решил переговорить на эту тему с Амандой.

— Я об этом не думала, — ответила Аманда, с удивлением глядя на него. — Знаешь, Джек, по‑моему, в моем возрасте беременности уже не боятся. Ты думаешь, это возможно?

Она действительно не думала. Они с Мэттом никогда не предохранялись, и Аманда успела к этому привыкнуть. И дело было даже не в том, что она была верна мужу все двадцать семь лет — с тех пор как вышла за него и вплоть до позавчера. Проблема не стояла перед ней совсем по другой причине. После выкидыша, который случился у Аманды, когда Джен была еще совсем маленькой, в ее организме, очевидно, что‑то нарушилось, и она так и не забеременела в третий раз, хотя ей всегда очень хотелось иметь сына.

Но сейчас, в пятьдесят лет, мысль о том, что она может случайно забеременеть, казалась ей нелепой, и Аманда заявила об этом Джеку.

— Не такая уж она и нелепая, — возразил он. — Мне вовсе не улыбается укрываться от отцовства на старости лет и бежать под покровом ночи куда‑нибудь в Бразилию или наниматься матросом на какой‑нибудь сухогруз, который годами болтается в дальних морях.

Тут Аманда весело рассмеялась, ибо очень живо представила себе Джека — босиком и со шваброй в руках — стоящим на палубе какого‑нибудь парохода, но ему самому было не до веселья. На протяжении последнего десятилетия он слишком часто сталкивался с женщинами, которые на полном серьезе утверждали, будто они от него беременны, или звонили ему с утра пораньше и в панике сообщали о задержке или о том, что накануне забыли принять таблетку. Проблема нежелательной беременности была для него постоянным источником головной боли, и оттого Джек никогда не относился к мерам предосторожности спустя рукава.

Аманда заметила мрачное выражение его лица и не сдержала улыбки.

— Потерпи немного, — сказала она. — Я думаю, скоро все изменится.

Она имела в виду возрастные изменения, о которых она, впрочем, имела довольно смутное представление. Ее врач сказал, что они могут наступить и через месяц, и через год или даже больше, однако Аманда была уверена, что ничем не рискует. Мысль о том, что она может залететь в пятьдесят лет, казалась ей совершенно абсурдной, к тому же Аманда помнила про свой выкидыш. До того как с ней случилось это несчастье, она — в отличие от Джен — способна была забеременеть буквально от ветра. Но после того как она выкинула, желанная беременность так и не наступила, и со временем Аманда отвыкла даже думать о необходимости предохраняться.

— Долгонько придется ждать, — ответил Джек с улыбкой, но в глубине души он был с ней согласен. С точки зрения чистой теории Аманда все еще вполне могла забеременеть, но слышать о том, чтобы пятидесятилетняя женщина оказалась в подобной ситуации, ему еще не приходилось.

Вечером Джек сам приготовил роскошный ужин на двоих, и они съели его, сидя возле камина и любуясь поднявшейся над океаном луной. В доме Джека Аманда чувствовала себя свободно и непринужденно, потому что здесь ничто не напоминало ей о Мэтте. И вдруг странная мысль пришла ей в голову: а ведь с Джеком Уотсоном она может начать новую, совсем другую жизнь.

Сначала эта мысль испугала Аманду: неужели это она после года траура, когда решила, что жизнь кончена, еще может думать о подобных вещах, но ведь она действительно ощущала себя совсем другой — обновленной, непохожей на себя прежнюю. Ей даже стало казаться, что они с Джеком с самого начала были предназначены друг для друга, но эта мысль показалась ей совсем уж крамольной, и Аманда с негодованием отогнала ее от себя.

Одно было ей совершенно ясно. Вне зависимости от того, правильно ли она поступала или нет, повернуть назад Аманда уже не могла. Это было выше ее сил. Она сама хотела быть с ним, и ей оставалось только пройти этим путем до конца.

И, вопреки здравому смыслу, как ни странно ей было об этом думать, Аманде почему‑то казалось, что впереди ее ждет много‑много счастья.

Но вскоре рождественские каникулы закончились, и Джеку пришлось вернуться к делам. Теперь он каждое утро уезжал на работу, и Аманда чувствовала себя очень одиноко. Она буквально места себе не находила, все валилось у нее из рук, и единственное, что она могла делать, — это сидеть перед телевизором и ждать его звонка.

А Джек звонил ей чуть не каждые полчаса. В обеденный перерыв он обязательно приезжал к ней, чтобы заняться любовью или просто посидеть с ней возле камина. Когда же он снова возвращался в салон, Аманда находила тысячу и один повод, чтобы позвонить ему и спросить о каком‑то пустяке.

— Я тебе еще не надоела? — спросила она однажды, набрав его номер в третий раз за полтора часа.

В этот день они собирались ужинать в недавно открывшемся тайском ресторанчике, который идеально подходил для их тайных встреч. Он располагался довольно далеко от центра города, и они почти не рисковали наткнуться там на кого‑то из знакомых. В особенности не хотелось Аманде попасться на глаза своим дочерям.

— Нисколько. Я люблю разговаривать с тобой, — ответил Джек, откидываясь на спинку своего кресла и забрасывая ноги на стол, на котором стояла только что принесенная Глэдди чашка кофе. — Знаешь, у меня появилась отличная идея. Почему бы нам не съездить на выходные в Сан‑Франциско? Я давно собирался открыть там свой филиал, но только на днях мне предложили перспективный участок в районе Пост‑стрит. Надо его посмотреть, так что лететь в Сан‑Франциско все равно придется. Зато если участок хороший, открою там шикарный салон и назову его «У Аманды». В честь тебя!