Ирина Хохлова - Возвращение любви

Пока Елена была занята размышлениями, вернулась Маргарита — причесанная, свежая, в синей юбке и голубой кофте. Заварила чай и, искоса наблюдая за Еленой, спросила:

— Сколько вам ложек сахару?

— Три, пожалуйста. Очень люблю сладкое.

— Кажется, вас зовут Елена? — припомнила Маргарита, ставя на стол две чашечки с чаем.

— Да, Елена Углова. Я — сестра Валеры, друга вашего мужа. Я писала вам, чтобы хоть что-нибудь выяснить о судьбе брата. Но ваш ответ был… как бы это сказать… несколько обескураживающим.

В своем письме Маргарита называла ее «дрянью» и «мерзостью», и это еще были не самые резкие выражения.

Но хозяйка нимало не смутилась.

— Хотите бутерброд? — спросила Маргарита и, и не дожидаясь ответа, встала, достала из холодильника масло, начала нарезать батон. — Так вы говорите, что знали Сережу, когда он еще служил в армии вместе с вашим братом?

— Да. Когда я гостила у Валеры в Ярославле, ваш будущий муж чуть ли не каждый день бывал у нас. Он производил впечатление незаурядного человека. Так что, думаю, вам повезло с мужем.

— Спасибо, — в первый раз улыбнулась Маргарита.

— Понимаете, о моем брате нет известий уже больше года, — продолжала Елена, стараясь держаться как можно естественней. — С тех пор, как умерла наша мама, я просто обязана быть в курсе его дел. У него такой непредсказуемый характер. Прежде он более-менее регулярно писал мне, и вот уже год, как от него ни ответа, ни привета. Я потеряла всякий покой…

Взгляд Маргариты, когда она села за стол напротив, был сочувственным и добрым. Елена поняла, что лед недоверия между ними растоплен.

— Простите меня за то грубое письмо, — сказала Маргарита, смущенно потупив глаза. — Сама не знаю, что на меня такое нашло. Эта моя не знающая границ ревность…

— Да, ревность многим портит судьбы, — согласилась Елена. — Вот, кстати, ваше письмо, — достала она из сумочки конверт и протянула Маргарите.

Та разорвала гневное послание на мелкие клочки.

— Валера был у нас, — сказала она, отпив большой глоток горячего чая. — Три месяца назад они нанялись с моим мужем на какие-то сезонные работы. С тех пор от них ни одной весточки.

От этих торопливо произнесенных слов голова у Елены пошла кругом. Она испытала радость, получив еще одно подтверждение, что Валера жив. Но в то же время ею овладел и ужас: в отличие от Маргариты она прекрасно знала, на какие сезонные работы нанялись Валера и Сергей.

Счастье Маргариты, что она не смотрит информационные программы! Впрочем, почти наверняка можно сказать: в том телевизионном сюжете Мешкова не было. А вдруг его уже нет в живых? Елена почувствовала такую жалость к Маргарите, что готова была со слезами обнять ее.

Когда допили чай, Маргарита повела Елену в комнату, где жил Валерий до отъезда.

— Муж говорил, что у Валеры крупные неприятности, но мне не хотелось выяснять, какие именно, — пояснила Маргарита.

«И правильно, — подумала Елена. — Порой излишнее любопытство вредно».

В прихожей зазвонил телефон. Хозяйка вышла, оставив Елену в комнате одну. Та подошла к кровати, на которой спал Валера, опустилась на колени и, раскинув руки, припала лицом к сиреневому покрывалу. Маргарита между тем болтала с какой-то подружкой. Когда же она начала прощаться, Елена через силу встала. И кровать хранила память о самом любимом человеке!

Больше ее ничто не задерживало в этой квартире.

— Пожалуй, пойду, — улыбнулась она, вошедшей Маргарите. — Спасибо вам за чай.

— Может, позавтракаете со мной? — предложила та.

— Спасибо, не хочется. Мой поезд отходит днем. Пора уже на электричку. У меня к вам огромная просьба, Рита…

— Все, что смогу, — сразу пообещала та.

— Когда Сергей и Валера вернутся, напишите мне, пожалуйста, как он, что с ним… Ну, вы понимаете?

— Конечно, конечно, — заверила та. — Какими бы ни были новости, вы их узнаете. Обещаю.

«Напишет», — поняла Елена, глядя Маргарите в глаза…

Путь домой всегда быстрее, чем из дому. Елена не заметила, как добралась из Москвы в Ярославль. Благо, обратный билет был взят заранее.

Думала только о своей встрече с женой Мешкова, повторяла про себя каждое слово из их разговора, припоминала интонацию, с которой оно было произнесено.

В одном купе с Еленой ехал молодой человек в хорошо сшитом костюме и в очках с тонкой оправой. У него на лице было написано желание заговорить. Но, вероятно, отпугивал ее отчужденный вид. Наконец, при подъезде к Ярославлю, он набрался храбрости и сказал:

— Мадам, верите ли вы в любовь с первого взгляда?

— Не верю! — Елена бросила на молодого человека такой испепеляющий взгляд, что тот совершенно стушевался и больше уже не проронил ни слова.

Дома Елена почувствовала неимоверную усталость. Каждый шаг ей давался с трудом. Она прилегла и незаметно уснула. Это был спокойный сон — впервые за долгое время.

На следующее утро ее разбудил телефонный звонок. Елена не хотела никого видеть, ни с кем не хотела встречаться, поэтому не поднялась с постели и не подошла к телефону.

Но спустя час телефон вновь затрезвонил и она вынуждена была подняться. Разумеется, звонила Ира.

— Ленка, ты? Ну, как дела, как съездила? Рассказывай поскорее, а то сейчас умру от нетерпения!

— Не умирай, пожалуйста, — рассмеялась в трубку Елена. — Съездила хорошо. Никаких новостей о Валере нет.

— Значит, напрасно ездила, — по-своему оценила ситуацию Ирина. — Ну, жди меня в гости. Целую.

Елена убралась, помыла пол, накрыла стол свежей скатертью, сходила в магазин за продуктами, причесалась и надела любимое красное платье.

В дверь постучали раньше, чем она ожидала, — день еще только клонился к вечеру. Еще больше была удивлена, когда вместо Ирины увидела на пороге сияющего Зотова.

На нем был прекрасный синий в полоску костюм. От него пахло превосходными французскими духами. В одной руке он держал большую, на толстом стебле розу, в другой — высокую бутылку вина с роскошной этикеткой.

— А где же Ира? — непроизвольно вырвалось у Елены.

По лицу Зотова прошла легкая гримаса разочарования. Елена смутилась. Надо было хотя бы отметить его великолепно сшитый костюм.

— Она позвонила мне час назад. Сказала, что ты приехала. Просила извинить, что никак не может прийти. Ее Константин ни с того ни с сего захандрил и требует, чтобы она пребывала при нем неотступно. Ты позволишь войти?

Елена словно не слышала. Она поняла, что все подстроено. Ирка нарочно не пришла. Они с Дмитрием полагают, что Елена получила от ворот поворот и что с Валерием все кончено. Зотов явно явился предложить руку и сердце!

Эти ухищрения показались Елене настолько кощунственными, что она почти физически почувствовала, как в ней закипает гнев. Только бы не выплеснуть раздражение на Дмитрия. Он не виноват в том, что любит ее!

— Прости, Дима, но я не принимаю гостей, — сдержанно ответила она.

У Зотова от изумления отвалилась нижняя челюсть. Он ничего не мог понять и лишь растерянно хлопал глазами. «Ах, Дима, Дима, — сокрушенно думала Елена, — ты всегда был слишком откровенен в своих намерениях. Ни одна женщина не потерпит такого отношения к ней!»

— Хорошо, хорошо, не сегодня, — забормотал Зотов. — Может, в другой день…

— И в другие дни тоже, — покачала головой Елена. — Не обижайся. Ты хороший человек, но я никогда не смогу полюбить тебя. А без любви жизнь превращается в кошмар.

Зотов молчал, совершенно подавленный.

— Деньги я тебе в ближайшее время верну, — продолжала Елена, не замечая его протестующих жестов. — Я знаю, ты полагал, что после этой поездки я потеряю всякую надежду когда-нибудь встретить Валеру. Но случилось как раз наоборот. Теперь я точно знаю, что он жив.

— Жив-то жив… — робко начал Зотов.

— Я буду ждать, — непреклонно сказала Елена. — Возможно, придется ждать всю жизнь, но я готова к этому. Спасибо тебе за все хорошее, что ты для меня сделал. Не суди слишком строго и не ищи больше встреч со мной. Прошу также не звонить и не присылать подарков. Знаю, ты хотел, чтобы мы были вместе. Но я совершенно уверена: наша совместная жизнь не сложилась бы счастливо. Прощай, Дима!

И Елена тихо прикрыла за собой дверь.

Постояв в нерешительности, Зотов положил на ступеньку крыльца принесенную розу и быстро зашагал прочь. Ему ничего не оставалось, как смириться с окончательным разрывом. Елена слышала, как скрипнула затворяемая калитка. Она знала, что больше он не придет.

«21 сентября.

С тех пор, как пропал Валера, пошел уже третий год. И с тех пор я одна, совсем одна. Ира? У нее своих забот полон рот. Да и живем мы с нею как будто в разных измерениях: у нее были одни ценности, у меня другие. Подруги, с которыми вместе работаю в школе, ушли каждая в свой мирок: дети, беготня по магазинам. Дима Зотов? Его слишком больно ранило расторжение наших отношений. Правда, он сильный, с достоинством перенес удар. Одна я догадываюсь, как он надломился внутренне. Боже, как, должно быть, он презирает меня!..

Вот и решила снова делиться мыслями с бумагой. Меня не особенно беспокоит — прочтет кто-нибудь мои записи или нет. Во-первых, я надежно прячу свой дневник, и нужно быть профессиональным сыщиком, чтобы его отыскать. А во-вторых, вряд ли кого-нибудь заинтересуют мои переживания. Да и то сказать: главная беда нашего времени — ужасающее равнодушие в отношениях между людьми. Никому ни до кого нет дела. Твои проблемы — это только твои проблемы. Чужая беда отпугивает. Люди слишком дорогой ценой добиваются своего клочка счастья, чтобы принимать на себя еще и боль ближнего.

Пишу эти строки, сидя за кухонным столом. Горит яркий свет. О чем-то бубнит радиоприемник в углу. Вчера весь день прибиралась в квартире. Чуть ли не стерильная чистота. Сварила на два дня куриный бульон. Только зачем мне все это?! Кому нужна эта чистота?! Кто будет есть мой ужин?!»