Твою мать, твою мать! Внутри снова все оборвалось и задрожало от противоречий. Она имела в виду, толкается ли малыш в животе? И Джесси готова это все показать на камеру?! Сложно было разобраться — мои это тараканы взбунтовались, или принципы восстали, или это все прет против моих собственных ценностей… А может, нужно все это послать и принять картинку такой, какая она есть? Это искусство. Марика абсолютно точно не вызывала этот резонанс намеренно. Да, женщина может быть прекрасной в любом положении, мы просто забыли об этом, рисуя идеальных пластиковых куколок в нашем сознании и стремясь к этим идеалам. А тут — любовь. Эван любит жену, это понятно даже слепому. Ему неважно, как она выглядит. Все бы так относились к женщине в этот момент!

Ладони стали мокрыми, меня будто выворачивало наизнанку, нервами наружу, и по ним хлестало каким-то незнакомым ураганом. С одной стороны, хотелось в него шагнуть на новую ступень — я же актриса! Но я актриса в панцире, с большой проблемой! И это все — слишком быстро, наживую! Мне казалось — я устроилась. То, что для других обыденность, для меня — большой шаг вперед. Я играла, а где не могла — играли за меня. И всех все устраивало. Ну, разве что, отношения у меня не сложились.

В мыслях ожили болезненные картинки нашей с Ромой попытки… Он два месяца подбирался ближе, приучал, изучал проблему, старался… И я не могла поверить, что, столкнувшись с первой неудачей, он может просто уйти, бросит такой же вывернутой наизнанку…

— Крис, — кто-то коснулся плеча, и я вздрогнула, дергаясь. Дэйв наклонился к самому лицу: — Крис, Марика зовет…

Я сглотнула.

— Пойдем, Крис, — поманила рукой куда-то режиссер.

Все поднялись, получив задания, я же на ватных ногах поплелась за Марикой наверх. Мы прошли по коридору. За мной следовал Дэйв и еще кто-то — соображала я все хуже. В большую светлую комнату вошла, будто в туман.

=22

— Джон, тут посмотрим сейчас еще на один вариант… Крис, у меня к тебе задание — нужно будет сыграть с Дэйвом, сможешь?

Она прошла к дивану, а я так и застыла посреди комнаты.

— Смотри, — Марика широко расставила ноги, упираясь локтями в колени и подпирая руками подбородок, — ты не играла в подобных фильмах никогда, да?

Я мотнула головой.

— У меня команда профи, — серьезно и успокаивающе заговорила она, — никто на тебя не будет глазеть, как на женщину, все выдрессированы и прошли со мной через много съемок. Те, кто мне не подходят, уходят. Поэтому ничто не будет тебе мешать шлифовать талант в подобном фильме. Капито? — Я кивнула. Звучало обнадеживающе. — Окей, мне нужно понять теперь твой потенциал. — Пока она говорила, Джон устанавливал штатив и камеру. Дэйв стоял позади, нервируя. — Сыграй, пожалуйста, сейчас с Дейвом. Просто отдайся и расслабься — он поведет.

— Крис? — прошелся колючий шепот по моей шее, и сердце начало набирать обороты…


— Крис… иди сюда, детка…

Дыхание в шею с вонью от сигарет вызывает во мне тошноту вместе с приливом паники и адреналина. И я впадаю в ступор, позволяя ему сжать мою шею сильнее и дернуть к стенке. Его руки везде… Одна сдавливает горло, вторая шарит по телу. Пальцы холодные, колючие, жадные… То сжимают грудь, обтянутую майкой, то снова пытаются содрать узкие джинсы. Я донашивала их за Олькой, до последнего носила, пока они не стали жутко жать… И только это спасло…

Или нет? Почему он так легко втиснул пальцы под их резинку? И вторая рука уже не держит за горло, скользит под лифчик… сжимает грудь… поцелуй в висок кажется выстрелом…

— Крис… Крис!


Я только отметила остатками сознания, что сползаю на пол, что сердце почти уже не бьется, дышать тяжело… и свалилась в спасительную темноту.

* * *

Я не сразу понял, что происходит… Тут, в заведении, названия которого я уже не помнил, подавали качественный виски. В легких клубился туман, и я не был уверен, что это все еще сигареты. В голове — ни единой мысли, в глазах — цветные пятна от цветомузыки, а уши закладывало от португальского мата — с одной стороны, и влажного шепота какой-то итальянской шлюхи — с другой. И когда вдруг последний сменился яростным речитативом Марики, я даже пришел в себя.

— Фома, ты труп! Ты сволочь беспринципная!.. — Дальше шло несколько предложений на испанском. — Я лично тебя, козел, закопаю под апельсином! Ты как себе это позволил?! Как допустил?! — Я моргнул на мобильный в руках и приложил его обратно прохладным стеклом на пылающую физиономию, но Марика не отставала: — Где ты?! Скот! Засранец!

— Рика, ке паса?

— Ке паса?! Кристина в обморок упала прямо на пробах! Ты как такое допустил?! Ты почему не сказал мне?!

Одно упоминание о Кристине подорвало меня с места, и я рванулся к свету в конце тоннеля — предполагаемому выходу. Свежий воздух наполнил легкие, вынося всю дурь из башки разом. Через минуту я уже сидел в такси с Марикой на трубке:

— Рапиду! — крикнул водиле. — Что с Кристиной?!

— У нее фобия прикосновений! Она боится, когда ее трогают! Ты почему не сказал мне?!

— Это она тебе сказала?!

— Она вообще не говорит! Она спит! Амбуленция только уехала!

— Тогда с чего ты взяла?!

— Я, думаешь, дура совсем?! Первый раз такое вижу?! Дэйв только начал…

— Что он начал?! — трезвел я на лету.

— Козел, ТО он начал! То, ради чего ты ее, придурок, привез! Ты мне все, ублюдок, расскажешь! У тебя пять минут — чтобы был здесь!

Хотелось задушить всех по очереди: Дейва — за то, что он что-то начал; Марику — за эту тираду… И самому следом убиться, потому что она была права по всем пунктам.

Из такси я вылетел пулей, и только на лужайке вспомнил, что где-то оставил пиджак. Хорошо, ничего ценного там не было — на «похороны» я с собой ничего не брал. Кому меня опознавать?

Марика налетела на меня в гостиной:

— Ты… — зашипела и потянулась к ближайшему стулу.

Только я не позволил — в один шаг оказался рядом, перекинул через плечо и потащил в ее комнату наверх. Она брыкалась и молотила меня по почкам, не подозревая, что я исчерпал весь их запас прочности за сегодня.

— Блять, Рика, руки отобьешь! — швырнул ее на кровать.

— Я их помою лучше сейчас пойду! — перевернулась она кошкой чуть ли не в воздухе и подскочила к краю матраса. — Как ты мог?!

— Я не знал! — рявкнул ей в лицо так, что она села на зад.

Хлопнула глазами несколько раз:

— Как не знал?!

— Она мне только сказала, что ее нельзя хватать сзади.

— Никак нельзя! Ты бы ее видел! — А я уже видел это однажды. Прикрыл глаза и устало опустился на край кровати. — Что с тобой, Фома? — хрипло потребовала Рика и обошла меня, чтобы встать рядом. — Кто она? Она не похожа на идиотку, я видела ее работы, видела все…

— Правильно, идиот — я, — высунул нос из ладоней и тут же получил звонкую пощечину.

— Я так и знала! Знаю тебя!

— Да твою ж мать! — процедил, потирая скулу. — Рика, в следующий раз дам сдачи!

— Да ты уже дал! — воздела она глаза к небу. — Всем женщинам в ее лице! Как можно было не знать? Не поинтересоваться даже! — Действительно, о чем думала Кристина с такой… проблемой? Как она вообще согласилась на мое предложение?!

=23

— Правду, Фома! За что ты ее так наказал? Что она такого тебе должна?! Денег?! Не в карты же проиграла?!

— Совсем дура? — поднялся я. — Где она?

— У себя.

— Что врач сказал? — направился из комнаты быстрым шагом.

— Что у нее был шок, — бежала Марика следом, — хотели увезти, но я не дала, пока ты не приедешь. Сделали ей уколы и дали направление на госпитализацию.

— Блять, а если надо было везти? — я рывком раскрыл двери в спальню и замер на пороге.

Кристина сидела на кровати, скрестив ноги и свесив голову. Темные волосы каскадом закрывали лицо, и на их фоне руки, которыми она упиралась в кровать, казались белыми палками.

— Кыш отсюда, — шикнул сквозь зубы на Марику и осторожно двинулся к кровати. — Кристина…

Она подняла голову и уставилась на меня своими черными глазами. Давно забытый страх вспорол внутренности. Страх, что по моей вине пострадало невинное существо, беззащитное перед реальностью.

— …Кристина… — повторил, осторожно приблизившись и опустившись на корточки. Смотреть ей в немигающие глаза было настоящим испытанием. — Поговори со мной, скажи что-нибудь, пожалуйста… Тебе плохо?

Конечно, ей плохо! Я же сделал все для этого!

— Ты спал тут? — вдруг спросила она. Обычным на первый взгляд голосом, но я все равно тяжело сглотнул — горло пересохло от сушняка и страха за нее. Я готов был в любую секунду схватить ее в охапку и потащить спасать в больницу. Пройти через давний кошмар… лишь бы помочь.

— Спал. С тобой.

Она, наконец, медленно моргнула.

— Слава…

— Да…

— Ляг со мной снова, пожалуйста, мне страшно…

Я с силой зажмурил глаза, перед тем, как прохрипеть:

— Хорошо. Я лягу.

— Не уходи…

Она явно была не в себе. Чем они ее накололи? Надо было спросить у Марики. Мне нужен был ее врач!

— Я тут, ложись. Ложись, тебе надо поспать.

— Да, только ты поспишь со мной? — заплетался ее язык. — Мне страшно.

— Я с тобой, не бойся.

Она, наконец, опустила голову на подушку и закрыла глаза, а я рванулся трясти Марику на предмет выписки. Через минуту я уже звонил Данилу, своему психологу. Виделись мы редко, Дан жил в горах недалеко от Мадрида, поэтому добирался я до него очень редко, но минимум на неделю. Ответил он сразу:

— Слава?

— Дан, мне нужна помощь — у тебя на почте скрин выписки скорой, — заговорил жестко и по делу, расхаживая по коридору. — Мою подругу чем-то накололи в неотложке, пока меня не было, и написали диагноз… Мне надо понимать, она невменяемая из-за препаратов, или у нее крыша поехала.