Я ей еще не сказал, но секса на камеру у нее больше не будет ни в одном кино. Не собирался ее делить ни с кем ради какого-то искусства! Да и вообще делить — хватит с меня этой богемы.

Стянул с нее трусы и навис сверху — мне нужен был максимально близкий ракурс. Хотел видеть ее лицо, когда все будет по-моему. Где-то на задворках сознания сам же над собой и посмеялся — мне прежде всего нужно было контролировать ее состояние. Но хрен с ним — одно другому не мешает. Я подтянул ее к краю кровати. Кристина смотрела на меня, тяжело дыша, но сама обвила ногами, поощряя. И я не стал больше ждать…

Сначала эта женщина отобрала у меня привычные действия, приносящие наслаждение — я не мог хватать и трахать… А теперь и не хотелось. Это как перестать пить кофе с сахаром. Стоит бросить ненадолго — раскрывается умопомрачительный вкус напитка. С Кристиной было также — ничего лишнего. Ее болезнь не была препятствием, а всего лишь способом почувствовать большее.

— Свяжешь? — вдруг прошептала, прикрыв глаза, когда я уперся членом между ее ног.

— Уже связал, ты просто не заметила…

И я толкнулся со стоном в нее, приподнимая ее бедра себе навстречу. Ловил губами колени и впивался пальцами в ее ноги — хотелось быть везде, чтобы кричала в губы, а не в потолок. Я хотел собирать все, что было в ней для меня! И сделать так, чтобы теперь для меня было все — каждый день, вздох и взгляд. Да, многого хочу, и понял это в том числе благодаря Сашке — мелкий засранец вряд ли ожидал такого эффекта. Во мне проснулось незнакомое до этого момента чувство собственника. Раньше было плевать, я даже не заморачивался такими сложными явлениями, как ревность, присвоение… Теперь я присваивал… Все, ради чего теперь мне нужно было трогать Кристину — делать ее моей.

Под пальцами было мокро, в горле драло от сухости, но я все не мог насытиться этим новым забытым старым, и жадно вбивался в Кристину, забыв о предохранении. Вспомнил только, когда обессилено опустился лбом на ее мечущийся туда-сюда живот.

— Ч-ч-черт, — прошипел и стянул ее в свои руки. — Прости.

Необходимость чувствовать ее как можно большей поверхностью тела сбивала дыхание, и я все не мог надышаться.

— Мурр, — растянула она губы в улыбке, — так вот это как бывает…

Я усмехнулся:

— Да, когда отдаешься старому больному…

— Да ну тебя, Багратов! — и она куснула меня за кончик носа.

— Прости…

Попроси она у меня сейчас обнять Куваева — я бы обнял и назвал «папой». И от этого стало так легко! Не было больше ненависти. Без ненависти теперь. Другой…

Еще бы одного ненавистника исцелить… но думать об этом сегодня не хотелось.

Я вымотал Кристину качественно — она засопела, едва донесла голову до подушки. А сам решил посидеть подумать на террасе с кофе, захватил остывшую чашку и направился вниз. Но не тут то было.

— Фома! Ты должен это видеть! — раздалось из гостиной, едва я поставил ногу на первый этаж. Марика с Гилбертом — режиссером — сидели у камина с его огромным ноутом. Судя по выражению Гилберта, он не прочь уже свалить, но Марика не унималась. — Мы смонтировали наскоро, — возбужденно заговорила она, — это охрененно!

— Где мелкий? — уселся на диван к Марике.

Гилберт расслабленно опустил плечи, довольный, что можно передохнуть. Это для меня Марика была прирученной подругой, для них всех — суровым бескомпромиссным боссом.

— Наверх пошел, — глянула она на меня поверх ноута. — Что у вас с ним?

— А что он говорил?

Сашка несколько раз был со мной у Марики в те времена, когда я его еще таскал за собой по Европе. Одно лето вообще просидел с ней, пока я разгребал проблемы.

— Ничего, — пожала она плечами. — Что ты не отвечал на звонки, он перепугался.

— Занят был, — хмурился я.

— Врешь. Но ладно. Посмотришь?

— Давай.

Я перетянул ноут на колени и запустил видео.

— Мы и музыку наложили… Послушай…

— Слышу, это твой чокнутый Балесси, — улыбнулся, уже не в силах оторвать взгляд от картинки.

Никакой пошлости — только чувственное дыхание Кристины, ее большие глаза, мурашки на коже… Много моих рук снова — когда связываю ее, касаюсь лица…

— Рика, ты гений, — выдохнул хрипло, не отрывая глаз. Кристина плакала? Я не видел. А вот Марика взяла крупным планом скатившуюся на висок слезу. Обо мне — только взгляд, губы, когда целую ее ободряюще… У самого мурашки побежали по коже, когда в кадре появился ее дрожащий живот. Моя рука рядом с ней — как символ признания ее проблемы и того, что мы справимся. — Блять, Рика…

Поднял на нее глаза, натыкаясь на ее искрящийся взгляд.

— Там нет ничего из вашего личного, — с восторгом заявила она мне.

Тут было все. Но откуда ей знать? Для нее личное — это член крупным планом, а для меня не было ничего более личного, чем слезы Кристины и открытые губы, хватающие воздух.

— Покажешь всем? — захлопнул ноут.

— Конечно, Слава, это шедевр. Я знала, что так будет, прости — все права у меня.

— Я знаю.

Сам же все подписал. Но все равно было не по себе.

— Слав, никто не увидит видео до фестиваля во Франции осенью. А там у него будет правильная пиар кампания, люди будут подготовлены к восприятию этого кино. И Кристине будет на пользу, вот увидишь! Она же не просто так согласилась — девочка это понимает. А ты просто провел ее по этому пути. Сама бы она не смогла.

— Я хотел бы видеть всю твою пиар кампанию, хорошо? — хмурился я.

— Конечно.

— Я тебе доверяю, — поспешил сгладить, — но…

— Я все понимаю — тебе еще с папой знакомиться, — лучезарно улыбнулась Рика.

— Вот да! — усмехнулся я. — Хотя до осени можно успеть многое.

— Вот тоже правильно — до осени далеко.

— Когда там твой фестиваль?

— В ноябре. Рада за тебя, Сла-ва, — и она улыбнулась снова. — Очень-очень!

Я расплылся в улыбке:

— Спасибо.

Мы попрощались с Марикой, и я направился в спальню, но на верхней ступеньке вдруг наткнулся на Сашку. Он сидел на фоне темного коридора, прислонившись к перилам:

— С папой, значит, знакомиться? — презрительно усмехнулся. — Я хренею, Слава…

— Тебе на пользу, — обошел его, — ты уже купил билеты?

— Пошел ты! — гавкнул он.

— Я и пошел, — направился по коридору, но мелкий подорвался следом.

— Он в порошок тебя сотрет, воспользуется твоей слабостью! — следовал по пятам. — Акопов был только началом!

— Я поговорю с ним — не сотрет, — остановился в проходе, но не обернулся. — Мне дорога Кристина, не лезь, пожалуйста.

— Слава, остановись и подумай верхней головой, — процедил он, а меня выбесило.

Я рывком развернулся:

— Тебя не спросил! — рявкнул так, что он отшатнулся к стенке. — Оставь меня в покое, дай пожить! Или в твоем понимании я должен только впахивать и обеспечивать твои радости жизни?!

— Мои радости?! На твою тыщу евро в месяц особо не порадуешься!

— Начнешь зарабатывать — сам будешь определять лимиты, все просто!

— Видно, скоро придется! — неприязненно кривился он. Так бы и дал в морду.

— Отличный шанс повзрослеть, — развел руками и, отвернувшись, зашагал по коридору.

Мне бы тогда лично проводить его до такси… только откуда было знать, что этот засранец наделает непоправимого уже к утру…

* * *

=50

* * *

Я проснулась от того, что настойчиво жужжал мобильник. Кажется, мой.

— Кто там? — буркнул недовольно Слава, выпуская меня из рук, и я стянула телефон с тумбочки:

— Мой агент, — округлила глаза.

Павел никогда не звонил мне вот так вот, без предупреждения. Сердце екнуло — какое-то предложение? Но мало ли их было? Что бы мне ни предлагали — мы все обсуждали в переписке. Может, набрал случайно?

Подумав, я все же ответила, готовая слушать тишину, но надежды не оправдались.

— Кристина Рамилевна, простите, вы в курсе?

— В курсе чего? — поднялась я и уселась.

— Я отправил вам ссылку с Youtube. Давайте думать, что делать — ролик разошелся уже по сайтам…

— Какой ролик? — осип мой голос.

Павел вздохнул:

— Вы совсем не в курсе, да?

— Паша, можно конкретнее!

— Ночью в сети появился откровенный ролик с вами, снятый довольно профессионально…

Я выронила трубку, моргнув «Что?!» Слава уже натягивал джинсы с другой стороны.

— Слав…

— Сиди тут, — рявкнул он и вылетел из комнаты пулей.

Сидеть тут? Он в своем уме?! Я соскочила с кровати следом, накинула халат и рванулась босиком по коридору. Искать эпицентр разборок не пришлось — в комнате Марики разве что молнии не сверкали.

— Я не в курсе! — орала она, сидя в одеяле. — Мой ноут всю ночь стоял на тумбочке!

Багратов навис над ней, как хищник, загнавший жертву — только хвоста не хватало, хлеставшего из стороны в сторону:

— Когда он уехал? — зло глядел ей в глаза.

Одна фраза, но я поняла все слишком хорошо. Марика провела ночь с Сашей! Я так и застыла на пороге ее комнаты, не рискуя подойти.

— Часов в пять, — растерянно моргнула та, оглядывая комнату.

— Пожалела «малыша», — закатил глаза Слава. Видела — бесится, но осторожно, чтобы не наломать дров.

— Мы оба — взрослые люди, — пришибленно, но не сломлено выдавила Марика.

Он кивал, не спуская с нее дикого взгляда.

— Поднимай своих юристов, — коротко приказал и направился ко мне. — Ничего в сети не пишешь пока, будем разбираться…

Я не отреагировала — не знала, как надо, не чувствовала ничего. Да и что чувствуют в таких случаях — понятия не имела. Все это оглушило, будто выстрелом.