Стоявший прямо напротив дома автомобиль включил фары, и летящий мокрый снег пылинками заплясал в свете двух лучей. Дверь машины открылась, и из салона вышел высокий мужчина, положивший руки на крышу автомобиля и позвавший меня.

– Я уже начал думать, что Генри вас похитил.

Я так быстро развернулась к Бену, что мои ноги в предназначенных для теплой погоды ботинках заскользили, и в течение нескольких тягостных секунд я выделывала на льду такие движения, какие, по моей глубокой убежденности, выглядят очаровательными только в исполнении олененка Бемби. Я шаталась, ехала и скользила, пока наконец не ухватилась за стойку калитки. К тому времени, когда я снова овладела контролем над своими ногами, Бен уже перешел через дорогу – предположительно с намерением забрать меня с тротуара. Слава богу, на сей раз ему не нужно было меня спасать. Я нервно засмеялась, как делают взрослые, едва избегнув падения, какое большинство пятилетних детей восприняло бы спокойно.

– Я собирался выставить вам абсолютные шесть баллов, – улыбнулся Бен, твердой рукой поддерживая меня за локоть. Через толстую ткань пальто я ощутила силу его пальцев. Будь я теперь на голом льду, ни за что не упала бы.

– Что вы здесь делаете? – спросила я, и в моем голосе прозвучало гораздо меньше благодарности, чем я чувствовала на самом деле, но сердце до сих пор странно стучало в груди, видимо, из-за почти неминуемого падения. Из-за этого?

– В смысле, помимо того, что ждал вашего тройного сальхова? – мягко подколол Бен. Я подняла на него взгляд, и в желтом свете ближайшего уличного фонаря, похоже, каждая крохотная льдинка, осевшая на его волосах и ресницах, заискрилась и замерцала мельчайшими осколками бриллианта. – Я был в этом районе и вспомнил, что сегодня днем вы встречаетесь с Генри. Поэтому я подумал, самое меньшее, что я могу сделать, это постоять здесь и привезти вас обратно, поблагодарить вас.

Я посмотрела на часы. День уже сменился ранним вечером.

– Вы, наверное, целую вечность прождали.

Бен непринужденно пожал плечами, открывая и придерживая для меня калитку. Стоявший у обочины теплый автомобиль гостеприимно манил, однако я все равно колебалась. Границы между нами все больше размывались и путались. Подразумевалось, что квартирные хозяева назначают грабительскую плату и никогда не ремонтируют посудомоечную машину или подтекающий бачок в туалете, когда те ломаются. Хозяин же, который спас тебе жизнь, назначил всего лишь номинальную арендную плату, а затем добавил специальную службу такси, а это выходило за пределы всего, с чем мне доводилось сталкиваться. Но было бы невозможно, а также крайне невежливо отклонить предложение Бена подвезти меня, поэтому я и не отказалась.

Что мне, вероятно, следовало сделать, так это куда серьезнее воспротивиться, когда он предложил на обратном пути домой заехать поужинать в пиццерию.

– Если только у вас, разумеется, нет планов на этот вечер? – спросил он, повернув ко мне голову, пока мы ждали зеленого сигнала светофора.

Я слегка занервничала и обрадовалась, когда янтарный свет включился под своим красным собратом, заставив взгляд Бена вернуться к дороге. В мои вечерние планы входил незаконченный перевод и очередная серия из комплекта видеодисков, который я постепенно одолевала. Несколько вежливых отказов промелькнуло у меня в голове, пока я не остановилась на самом удачном, но не успела я его озвучить, как Бен перевесил чашу весов на свою сторону.

– Вообще-то в последнее время я беспокоился за Генри. Мне кажется, ему тяжело, и было бы здорово услышать ваше впечатление… точку зрения стороннего наблюдателя. Подозреваю, что сейчас для него трудное время года.

Последний толчок моя решимость, и без того шаткая, как башня «Дженга», получила, когда вдруг все до единой витрины магазинов, мимо которых мы проезжали, напомнили о приближающемся праздничном времени. Мигающие китайские фонарики на наряженных елках, сугробы из искусственного снега и Санты, позвякивающие колокольчиками и подпоясанные до невозможности широкими поясами. Иногда безжалостное веселье может быть совсем угнетающим. Так ли это для Генри, который шаркает по дому, постоянно поддерживая в нем порядок именно так, как того хотела бы Айрис?[1]

– Мне действительно нужно закончить одну работу…

Я выложила свое оправдание, как игрок в покер, который уже знает, что его карты будут биты.

– Вам все равно нужно поесть, – возразил Бен. – Давайте быстренько перекусим, а потом поедем дальше? Так у вас останется время поработать попозже.

Вероятно, существовало множество причин, по которым мне следовало отклонить это приглашение. Но все они как одна улетучились.


В пиццерии было тепло и восхитительно пахло расплавленной моцареллой и чесночным хлебом. Еще здесь было полно народу. Нам пришлось подождать на входе пять минут, прежде чем нас усадили. Пока мы ждали, я оглядывала занятые столики. Вечер пятницы, вечер свиданий, и это объясняло, почему за большинством столов сидели пары. Я всегда любила наблюдать за людьми – или просто подсматривать, как всегда говорила Джулия. Мы стояли в теплом потоке воздуха, льющегося на нас из обогревателя в дверях, а я скользила взглядом от столика к столику. Те пары, что сидели держась за руки, явно пришли на свое первое свидание, так же, как и девушки, кокетливо улыбавшиеся или слишком оживленно смеявшиеся над тем, что, вероятно, было даже не смешно. Интересно, какими кажемся им мы с Беном. Наверное, плохо сочетающимися. Но ничего плохого в этом не было, потому что в отличие от всех остальных пар в ресторане мы пришли не на свидание.

Молоденькая официантка с темно-фиолетовыми волосами и пирсингом в ноздре провела нас к маленькому столику у окна, умело обходя препятствия в виде других посетителей или официантов, как едущий по скоростному спуску опытный лыжник. Мы остановились, чтобы пропустить официантку, которая за один раз несла впечатляющее количество пиццы. Я посмотрела на соседний столик, и меня как током ударило. Мужчина, который наклонялся к своей спутнице, чтобы расслышать ее слова, поднял взгляд… а потом посмотрел прямо сквозь меня. На его лице не промелькнуло и тени узнавания.

Наша официантка оглянулась на нас через плечо и лучезарно нам улыбнулась.

– Этот подойдет? – спросила она, уже выдвигая для меня стул рядом с окном.

Деревянные ножки скрипнули по каменной плитке, как ногти по классной доске, подняв во мне даже больше раздражения, чем неожиданная встреча. Закусив губу, я обвела взглядом переполненный ресторан. Очевидно, что других свободных столиков не было, поэтому я удивилась, услышав, что Бен вежливо спрашивает, нельзя ли посадить нас в другое место.

– Простите. Все занято. Сегодня у нас действительно много народа, – ответила девушка.

– Все нормально, – заверила я, сознавая, что наше колебание привлекает внимание нескольких посетителей поблизости.

Я села на стул – как можно ближе к окну и как можно дальше от мужчины, с которым почти десять месяцев назад я сходила на три свидания – практически рекорд для меня. Ну и что, что он совсем меня не узнал? Вероятно, с новой стрижкой я выглядела совершенно иначе. А я даже не могу вспомнить его имя, сказала я себе, а затем решительно отказалась слушать, как мое подсознание пискнуло: Мэтью. Его звали Мэтью.

Бен подождал, пока официантка подаст нам меню очень большого формата и примет его заказ на маленькую порцию светлого пива и мой – на воду из-под крана. Во рту у меня вдруг невероятно пересохло, но это случалось всегда, когда я нервничала или чувствовала себя неловко. Я передвинула стул так, чтобы не видеть Мэтью и его новую подружку. Подняла меню, достаточно большое, чтобы за ним спрятаться, но некоторые люди одарены зрением таким острым, что оно позволяет им видеть то, чего не видят другие. Бен принадлежал к числу таких людей.

– Кто он?

Немного опустив меню, я уставилась поверх него на Бена.

– Прошу прощения?

Бен ничего не сказал, но наклонил голову в сторону столика, на который я и смотреть-то не хотела. Я неловко сглотнула и опустила взгляд. Названия порционной пиццы расплывались и плясали, отказываясь войти в фокус, сколько бы я ни моргала.

– Хотите подождать другой столик или уйдем? – спросил Бен. – Как вариант, могу просто подойти и сшибить его со стула и покончить с этим?

Мой смех удивил меня, потому что вырвался без предупреждения. Бен улыбнулся в ответ, полностью удовлетворенный реакцией. Затем он еще больше вывел меня из равновесия, наклонившись и мягко накрыв ладонью мою правую руку. Я даже не сознавала, что бессознательно тереблю столовые приборы, пока его пальцы не переплелись с моими и нож, который я крутила, не упал обратно на салфетку.

Глаза Бена поблескивали, но в них проскользнула тень беспокойства, когда он спросил:

– Нужно ли мне попросить официантку убрать все острые предметы с нашего стола или я неправильно все понял?

Я улыбнулась и с удовольствием поняла, что мое зрение абсолютно очистилось, во многих смыслах.

– Нет. Со мной все в порядке. Я просто немного… удивилась, увидев знакомого человека. Только и всего.

Бен отпустил мои пальцы и занялся своим меню. Без его прикосновения моей руке стало холодно, и я опустила ее на колени, пока она не совершила какой-нибудь глупости, например, не потянулась по грубой дубовой столешнице к ладони Бена. В течение нескольких спокойных минут Бен вроде бы не обдумывал ничего более волнующего, чем достоинства «Кальцоне» против испеченной на камнях «Маргариты». Но оказалось, что с неприятной ситуацией еще не покончено.

– Я так понимаю, он ваш бывший?

Бен коротко глянул на Мэтью, по-прежнему совершенно не подозревавшего, какое внимание он вызывает. Я за его взглядом не проследила.

– Нет. Я так его не назвала бы. Я никого так не назвала бы. На самом деле я не завожу отношений.

Бен полностью опустил меню, и наша официантка, восприняв это как знак, оживленно подскочила к нам, держа наготове блокнотик, чтобы принять заказ. Бен покачал головой и, жестом попросив ее отойти, дождался, пока она не скроется в тени.