Я запустила пальцы в его волосы и прошептала:

— Милый.

Он поднял голову, царапнув щетинистым подбородком кожу, его прекрасные глаза встретились с моими, а пальцы вцепились в края моих трусиков.

Когда он стянул их по бедрам, еще больше влаги наполнило мое лоно, и только тогда Курт присоединился ко мне в постели.

Притянув меня к себе, он расстегнул лифчик, снял его и отбросил в сторону. Упираясь бедром о кровать, он перекатился на спину, увлекая меня за собой и разворачивая так, чтобы его твердый член оказался у меня перед лицом.

Прежде чем я успела что-то сделать, он надавил руками на мою попку, отчего мои колени заскользили по одеялу в разные стороны от его головы, и его рот оказался на мне.

Выгнув шею, я забилась на нем, затем качнувшись вперед, потянулась к его стальному стержню, сжала вокруг него пальцы и глубоко взяла в рот.

Он зарычал в мою влажную киску, мгновенно переходя от легких движений языком к голодному, ненасытному поглощению.

Как до этого мы поглощали рты друг друга, теперь мы поглощали тела друг друга, Курт сжимал пальцами мои ягодицы, впиваясь в них, прижимая меня к своему языку. Я одной рукой обхватила его яйца, другой поглаживала член, покачиваясь и посасывая.

И я сосала изо всех сил.

Никаких ласк. Никакого игривого настроя. Никакого промедления.

Это были мы, забирающие все, что могли получить от всего, что у нас было, так быстро, как только могли.

Почувствовав на языке солоноватый вкус, я поняла, что он готов, и это было огромным облегчением, потому что я тоже была так близка к тому, чтобы остановиться и попросить его взять меня.

Я хотела кончить с ним внутри меня, слившись воедино, смотря в мои любимые карие глаза.

Прежде чем я смогла сама вынуть его изо рта, Курт уже тянул меня вверх по своим бедрам, и я оказалась лежащей на спине, обхватывая ногами его бедра, а он навис надо мной. Его голодный взгляд блуждал по мне, он убрал одну руку с моей ноги и просунул ее между нами.

Я почувствовала, как он покрыл головку члена моей влагой, встретился со мной взглядом и вошел в меня.

Я выгнулась дугой, подняв руки над головой и хватаясь за изголовье кровати, используя ее как рычаг, чтобы насадить себя на него.

Крепко удерживая мои бедра, он врезался в меня. Я слышала, как по комнате разносится наше тяжелое дыхание, когда почувствовала, как он скользнул рукой мне между ног и ударил большим пальцем по клитору.

Ох, да.

— Курт.

— Да.

— Курт.

— Да, Кэди.

Он врезался в меня, а я смотрела на его раскрасневшееся и напряженное лицо, он глядел на меня так, словно я — единственная в этой комнате, единственная на Земле, единственная во всей Вселенной, и я понимала это, потому что он был единственным в моей жизни.

Его большой палец надавил сильнее и описал круг.

— Курт, — всхлипнула я, начиная терять ритм, нуждаясь в том, чтобы кончить.

— Кэди, — прохрипел он, и мышцы на его шее напряглись.

Он сильно сжал клитор, врезался в меня, я кончила и полетела.

Я слышала, как его рычание перешло в стоны, он дернулся между моих ног, поднимая мой оргазм на новый уровень, манипулируя клитором, что только усиливало ощущение от его члена, глубоко погруженного в меня, паря в небесах я чувствовала, как его семя заполняло меня, соединяя с Куртом.

Задыхаясь, я возвращалась к реальности, снова чувствуя под собой кровать, Курт убрал палец, упал на кровать, одой рукой все еще держа меня за бедро.

Ошеломленная, я сосредоточилась на его склоненной макушке, он глядел вниз на наши соединенные тела, его член продолжал нежно двигаться во мне.

— Курт, — прошептала я.

Он мгновенно поднял голову, встречаясь со мной взглядом, еще раз погрузился в меня, а затем отпустил мое бедро, перенося часть веса на предплечье.

— Да? — тихо спросил он.

— Да, — ответила я.

Он легко коснулся губами моих губ, потом еще и еще, пока не поцеловал сладким, влажным поцелуем. Он оторвался от моих губ, прижимаясь своим лбом к моему.

— Это попало в первую пятерку, — сказала я.

Я заметила, как в его глазах вспыхнул веселый огонек.

— Согласен.

Я улыбнулась ему, хотя он был так близко, что не мог видеть моих губ.

Потом я спросила:

— Ты ужинал?

— Ага.

— С Полночью все в порядке?

— Ага.

— Хочешь повторить?

Я почувствовала, как его тело затряслось от веселья, и так как он все еще находился во мне, и мое тело тоже.

Но он ответил:

— Ага.

Потом поцеловал меня.

И мы повторили.

Но на этот раз медленнее.


Глава 29

Не терпится?

Кэди

Наши дни...

ЗАЗВОНИЛ ТЕЛЕФОН, и я почувствовала, как дернулась Полночь, услышала ворчание Курта, и открыла глаза. Потянувшись за своим телефоном на ночном столике, он выгнулся, продолжал меня обнимать.

В этом не было ничего необычного. Курту звонили поздно ночью, по крайней мере, раз в неделю. Плохое случалось постоянно, но любимое время суток для этого была ночь.

Так уж устроен мир, и такова моя жизнь с Куртом.

Должна признать, поначалу мне требовалось несколько привыкнуть.

Но Курт не из тех, кто приходит домой и жалуется на работу. Он делал то, что должен. Он был предан своему делу. И даже если это не вызывало эйфории, я знала, быть для жителей этого округа тем человеком, которым он был, — многое для него значило.

Так что я очень быстро к этому привыкла.

Тем не менее, в ту ночь, после инцидента с Полночью, после того, чем мы занимались в постели, а на следующий день должны были узнать, беременна ли я, при отвратительной погоде и с ужасными дорогами (и я это знала, потому что это был не первый звонок, который получил Курт, дождь превратился в дождь со снегом, затем в снег, повсюду была гололедица, грузовики с солью выехали несколько часов назад, но людям все равно нужно было куда-нибудь попасть, а по льду это было нелегко сделать), я не хотела, чтобы он куда-то уезжал.

— Йегер, — сказал он в трубку.

Я посмотрела на будильник.

Уже перевалило за полночь.

Он послушал, а потом произнес:

— Ясно. Как там дороги? — Еще немного послушал, а потом: — Ладно. Значит, буду там минут через тридцать-сорок.

Проклятье.

— До встречи, — закончил он, я услышала гудок, Курт повернулся ко мне. — Кэди, мне надо идти.

— Что случилось?

— Автомобильная авария, — ответил он. — Пьяный водитель.

Пьяный?

— В такую погоду?

— Люди все время пьют, детка, даже когда идет снег. И если они выпьют достаточно, то делают глупости.

К сожалению, это правда.

— Ложись спать, — приказал он.

Обычно я так и делала.

Первые несколько раз, когда его вызывали, это давалось мне нелегко, но я справилась. Потом это стало в порядке вещей.

Но при плохих дорогах, я не думала, что засну.

Впрочем, ему этого знать было не нужно.

— Хорошо, — ответила я.

Отыскав в темноте мои губы, он меня поцеловал.

Затем он сделал то, что делал всегда, когда оставлял меня в постели, — выскользнул из-под одеяла, заботясь, чтобы меня не обдало холодом, и осторожно подоткнул одеяло вокруг меня, хотя это было и не обязательно.

Полночь, очевидно полностью оправившаяся после тяжелого испытания (Курт привел ее к нам в постель после того, как мы закончили заниматься любовью, ее несколько пошатывало, но она пришла в себя), спрыгнула с кровати и сделала то, что делала всегда в таких случаях.

Она следовала за ним по пятам, пока он, собираясь, переходил от гардеробной к ванной, закрывая за собой двери, чтобы свет меня не беспокоил (так он делал всегда).

Одевшись, он вернулся ко мне, склонился надо мной и поцеловал в висок.

— Вернусь домой, как только смогу, — пробормотал он.

— Ладно, милый. Будь осторожен.

— Да.

Я почувствовала, что он отошел, но знала, что он гладит Полночь, а потом услышала:

— Оставайся с мамой.

Похоже, она его не поняла. Я услышала, как он несколько раз хлопнул по матрасу, и она вскочила на кровать.

Я увидела, как его тень двинулась к двери, и, когда он почти из нее вышел, окликнула:

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — ответил он.

А потом он исчез.

Мы с Полночью попытались уснуть.