Знания о колдовстве: исцелениях, порчах, приворотах — глубоко влились в её подсознание и представляли ясную и незыблемую картину мира. Отовсюду стекались к маленькой избушке в лесу больные люди с разбитой аурой, которую уже научилась видеть девочка, с искалеченными эмоциями. Порой у них болело всё: и тело, и мысли, и желания, и чувства. Каким-то таинственным образом Тая начинала сама ощущать эту боль, и ей хотелось помогать, исцелять, выправлять эти разрушенные энергосистемы, к тому же, обучаемая Тамарой, она уже многое знала, но старуха пока не подпускала её к больным, позволяя лишь ассистировать.

Девочка с нетерпением ждала возможности самой прикоснуться к заповедному колдовству. Бывало, она тайком пробовала делать что-то — например, недавно научилась создавать фантом и пару раз навестила сестру. Это отняло много силы, но гораздо хуже было то, что встречи оказались слишком болезненными. Больше Тая не хотела туда ходить — достаточно было того, что она убедилась: у родных всё хорошо, они особо её не помнят и в целом нет причин беспокоиться о них и напоминать о своём существовании.

Конечно, охваченная водоворотом эмоций от этих путешествий, Тая какое-то время металась от желания всё бросить и сбежать домой обратно к мечтам о карьере ведьмы, порой её одолевала жгучая ненависть к Тамаре, и, учитывая степень её доверия, Тая видела множество возможностей уничтожить старуху так, чтобы её потом не обвинили в убийстве. Да и о каком убийстве могла идти речь, если у них с Тамарой не было даже документов, а лишних людей старуха к домику не подпускала, отпугивая и запутывая их с помощью магии. Тая и сама уже многое умела.

Девочка всегда была развита не по годам, а теперь, когда ей недавно исполнилось тринадцать, сила её возросла. Она начала превращаться из ребёнка в молодую девушку, и девственная женская энергия, самая подходящая для колдовства, открывала множество возможностей.

Тая научилась скрывать мысли и эмоции от своей учительницы, да и вообще, порой ей казалось, что у неё больше способностей, чем у Тамары. Но она старалась не думать об этом, интуитивно ощущая, что такие идеи таят в себе опасность. Что это за опасность, девочка не знала, но периодически спускала на тормозах свои неожиданно возникающие желания сделать что-то безумное или слишком далеко улететь в фантазии о грандиозном будущем (боже мой, какой прекрасной ведьмой она станет, возможно, прославится на весь мир, проникнет в тайны мироздания и обретёт могущество и абсолютную власть над людьми!)

Нет, такие мечты были вредны хотя бы даже потому, что в конце концов приходилось возвращаться на землю и обнаруживать себя спящей на рваном матрасе в жалкой лачуге со странной старухой, порой казавшейся ей безумной.

Да что говорить, разве она знала, чем кончаются все эти истории с колдовством и исцелением, что происходит там, в большом мире, о котором она почти ничего не помнила, когда эти люди, получив заказанные ритуалы, уезжают к себе домой? Порой кто-то возвращался, чтобы упасть на колени и поблагодарить ведьму, они приносили подарки, продукты, деньги, но большинство ушедших людей она уже никогда не видела. Бывали и такие, кто приходил ругаться, обычно те, против кого была направлена чёрная магия. Приближение таких людей Тамара всегда чувствовала и ставила мощную защиту, не позволявшую им подойти слишком близко к избушке.

— Ладно, хватит думать, — сказала Тая сама себе, — слишком много мыслей — это вредно.

И она полезла в почерневший от старости деревянный комод на покосившихся ножках, чтобы достать свечи и кристаллы для выполнения упражнений, заданных Тамарой.

Картина

Лара откинула серый бархат с недописанной картины. Она изумлённо рассматривала собственное творение и не понимала, как подобные образы могли прийти ей в голову. Больше всего её удивляло то, что вместо девушки, стоящей спиной к зрителю, зеркало отражало образ жениха — оскаленного демона из самых страшных снов. Кровавая река, начинающаяся у подола платья невесты, тоже не сулила ничего хорошего. Ларе вдруг стало страшно. Она не трогала этот задвинутый в угол мольберт с тех пор, как ей пригрезился мёртвый ребёнок на полу при входе в комнату. Сейчас непроизвольно её взгляд устремился туда, к этому месту у порога, но там не было ничего необычного, и она глубоко прерывисто вздохнула.

Сегодня, когда сердце её трепетало от безграничного счастья, а мягкое покрывало снега за окном, как символ их любви с Яром, казалось таким надёжным и убаюкивало страхи, Лара решилась взглянуть на своё детище. Тем более, с той ночи она рисовала только учебные наброски — вдохновение покинуло её, и ничего нового в голову не шло. Эта недописанная картина маячила в углу, как творческий затык, и то и дело её взгляд падал на неё, но останавливал страх.

Теперь художница разглядывала образы с отрешённостью стороннего наблюдателя, но не могла понять, зачем она начала писать такое и стоит ли продолжать. Картина стояла перед ней знаком вопроса, как загадка квеста, не решив которую, нельзя было двигаться дальше. Но продолжать это странное полотно у неё желания не было.

Отчаявшись, она позвонила Злате.

Подруга прилетела свежая и сияющая, как утренний луч, светлые локоны волос красиво обрамляли её нежное разрумянившееся личико, голубые глаза смотрели ясно и радостно.

— У меня новый ухажёр, — довольным тоном объявила подруга.

Её тонкие пальчики с накрашенными серебристым лаком ногтями обнимали чашку с зелёным чаем, салатовый шарфик был кокетливо повязан вокруг тонкой шеи. На девушке было лиловое платье, на запястьях — красивые браслеты с натуральными камнями. Сегодня Злата была просто неотразима. Она почти не пользовалась макияжем, и, хотя никто точно не знал, сколько ей лет, выглядела совсем юной.

Лара села напротив и с улыбкой глядела на подругу. Она тоже была хороша, но совсем иной, немного загадочной и сильной тёмной красотой, с ярко-подведёнными глазами, в длинной шёлковой синей тунике с изображением орла на спине. Они были как две противоположности, но каждая по-своему прекрасна.

— Давай, я слушаю, — подбодрила подругу Лара, но Злата вдруг пристально посмотрела на неё.

— Погоди-ка!

— Что?

— Ты какая-то странная, и мне кажется, у тебя что-то поважнее, ну-ка рассказывай!

Злата, находящаяся в вечном поиске идеального партнёра, быстро сообразила, что новости подруги важнее её собственных недоотношений.

Лара смутилась и опустила глаза.

— Яр?! — в голосе подруги звучало нескрываемое торжество.

— Что тебе рассказывать, — засмеялась Лара, — если ты и так всё знаешь!

— Знаю, да не всё, — возразила Злата, — он приходил к тебе?

— Нет, я была у него на даче.

— На даче! Здорово! Печка, банька, тишина, ммм… я бы тоже не отказалась там отдохнуть, что ж вы меня не позвали!

И она разразилась звонким колокольным смехом.

— Только тебя нам там и не хватало, — улыбнулась Лара.

— Да ладно, я же шучу, — сказала Злата, — так как он вообще? Что говорил?

Лара поведала всё как было, и о своих сомнениях тоже, только умолчала про странную встречу в автобусе.

— Вот видишь, — сказала подруга, выслушав её, — зря ты переживала. Я знала, что всё будет у вас хорошо.

— Я не знаю, — вздохнула Лара грустно, — он же не свободен.

— Ой, да ну, — Злата махнула рукой, — он сто раз уже говорил мне о разводе. Просто не решался. Теперь точно решится, я даже не сомневаюсь.

— Думаешь? — Лара с надеждой посмотрела на неё.

— Знаешь, что, — разозлилась Злата, тряхнув копной великолепных светлых волос, — прекращай это расстройство. Ты же богиня! Разве богиня может сомневаться в своей неотразимости! Ты бы видела, что у него за жена…

— Я видела! — вздохнула Лара, — на фото. Вполне симпатичная девушка, и почему ты мне не сказала, что она молоденькая!

— Потому что там не о чем говорить, — наклонившись к ней, пониженным тоном произнесла Злата, — это же совершенно жалкое существо. А ты — сгусток божественной энергии! Давай не придумывай, если он только посмеет тебя обидеть, я с ним разберусь.

— Хорошо, — кивнула Лара, успокаиваясь, — спасибо тебе, мне стало намного легче.

— Как здорово! — воскликнула Злата, хлопая в ладоши. — Ты не представляешь, как я рада! Вам обоим нужна эта любовь, вы будто заблудились, но теперь, я уверена, уж точно найдёте свой путь и вступите на него вместе! А впереди так много прекрасного, поверь!

Взгляд волшебницы Златы затуманился мечтательной дымкой, она снова тянула слова нараспев, как на своих тренингах, и словно смотрела в будущее, и сейчас Ларе очень хотелось ей доверять!

— Расскажи, что у тебя за новости, — попросила она.

— Хорошо, — Злата кивнула, возвращаясь с небес на землю, и поправила шарфик на шее, — но мои не так интересны. В общем. Недавно мне нужно было повесить полку, и подруга посоветовала мне одного мастера, Гасана. Он не русский, правда. Пришёл ко мне вешать полку и увидел, что кроме полки ещё много всего нужно сделать. Ну, он сказал, что хочет мне помочь и потихоньку будет приходить в свободное время и что-то ремонтировать. Просто так, представляешь? Я ему, кажется, очень понравилась.

— Нерусский? Ты что! — возмутилась Лара. — Он же будет к тебе приставать, да и вообще, зачем тебе это?

— Он вполне симпатичный, но, конечно, я ничего с ним не планирую. Да он и не намекал. Мне кажется, он порядочный парень.

— Точно? — Лара сильно сомневалась.

— Ага. Но я очень рада. Мне нужен этот ремонт, самой мне не сделать и денег особо на это нет. А тут вдруг — такой подарок! Просто я как раз на днях создавала намерение про ремонт — и вот видишь, сразу всё сбывается.