Она вдруг каким-то неожиданным порывом поднялась с колен и встала перед ним — удивительно прекрасная, преобразившаяся, с безумным сияющим взором и спутанными чёрными волосами, вдруг разметавшимися порывом ветра, распахнувшим оконце и ворвавшимся в маленькую душную чердачную комнатку. Он вздрогнул и замер перед ней, застигнутый необъяснимым ужасом, и в её восточных чертах, очерченных болезненной худобой, вдруг различил неясный облик той странной девушки, которая так часто являлась ему во снах.. невыразимо прекрасная, с круглыми смуглыми формами, она танцевала со змеями, и они не боялись и не пугали её, а напротив, подползали ближе, обвивали её, словно ожерелья и браслеты и, не обижая, скользили по её нежной обнажённой коже, источающей страсть, желание и природную силу, побеждающую, казалось, даже смерть. Ведь эти опасные твари, наполненные ядом, могли одним укусом оборвать жизнь любого человеческого существа, но самое странное — он смотрел на это удивительное действо, как заворожённый, и всем своим существом желал сам обратиться змеем, обвить её своими кольцами и сжать до боли, до безумия, до умопомрачительного сладкого озноба, забрать её с собой и унести домой — в свой мир, не думая о том, что скажут родные, к чёрту их законы и правила, никто не вправе осудить его за эту любовь, посланную, кажется, самими божествами…

В следующий миг Лев, казалось, не осознавал, что делает. Он подхватил обессиленную девушку и крепко сжал её в объятиях, припав к её иссохшим прохладным губам горячим поцелуем, и мир закрутился в их головах, когда, отбросив иллюзию временных воплощений, они слились в едином порыве, возвращавшем их к изначальному состоянию, туда, где они никогда не расставались.

* * *

Лара открыла дверь, не глядя и не сомневаясь, потому что все времена и образы вдруг слились воедино в этой жизни, которая была то ли благословением, то ли наказанием за прежние движения энергии, заключённые в эти ограниченные, но стремящиеся к вечному совершенству тела.

Яр переступил порог и посмотрел на неё долгим немигающим взглядом.

Она не отводила глаз.

— Что случилось? — спросил он вдруг с неожиданной болью в голосе.

Лара взглянула на него изумлённо.

— Ну… а что ты хочешь? — пробормотала она, растерянно моргая.

— Всё же было хорошо, — сказал он твёрдо, делая шаг в её сторону.

Это напоминало нападение, но она готовилась и не сомневалась, что сможет противостоять. Вначале нужно было отступать, а затем…

Всё было слишком сложно. Он почему-то пришёл в белоснежном костюме, и это сбивало с толку, потому что Лара сходила с ума от мужчин в белом.

— Как твоё здоровье? — он вдруг остановился, глядя на неё с участием, склонив голову. — Прости, не спросил сразу. Ты позволишь войти?

— Уже лучше, — сказала она вдруг, растерявшись, но тут же взяла себя в руки, — что за вид?

Теперь Лара смотрела на него насмешливо, с вызовом. Она стояла твёрдо и не собиралась двигаться назад. На ней была светло-розовая облегающая туника, за время болезни она слегка похудела, и теперь выглядела ещё соблазнительнее. Он пожирал её взглядом.

— Ну, я… эмм… был на одном мероприятии… вот только с него.

— А. — сказала Лара, вскинув подбородок, будто это не имело значения. — Будешь чай?

— Конечно, если угостишь.

Больше она не говорила ни слова. Развернулась и ушла в кухню. Яр поспешно разулся, последовал за ней, сел на стул и сидел, немного нервничая и лихорадочно размышляя, что бы такое сказать. Телефон в кармане белых брюк начал вибрировать, но ему было всё равно. Он нервно следил глазами за каждым её грациозным движением: как же красиво она делала всё! Кто ещё может так соблазнительно заварить и подать чай, тем более он же знает: она от него без ума и прежде в его присутствии всегда волновалась, бегала из стороны в сторону, забывала что-то, делала всё невпопад. Уж Яр-то точно знает, когда девушка влюблена — это же очевидно.

Ничего подобного он не замечал сейчас. Лара была невероятно собрана, спокойна и уверена в себе. Она не подавала ни единого признака замешательства, напротив, всё в ней дышало какой-то странной расслабленной силой.

От этого он, напротив, начинал нервничать.

Кирпичики новой красивой жизненной позиции, в которой он был хозяином и повелителем шикарного коттеджа с двумя пристройками, очень разными, но вполне комфортными, начали сыпаться уже некоторое время назад, с тех пор, как Лара перестала отвечать на его звонки, и он узнал от Златы о её странной болезни. В то же самое время взбунтовалась вторая часть дома — милая послушная Маша, она неожиданно начала закатывать странные истерики, которых он от неё вообще не ожидал. Прежде спокойная и терпеливая жена вдруг принялась нападать на него с обвинениями в неверности, и, хотя у неё не было доказательств, она не принимала никакие объяснения.

Целую неделю Яр жил в каком-то аду и даже один раз ночевал у Златы, потому что больше не мог выносить постоянных истерик дома, а Ларе, как утверждала подруга, был нужен покой. Допоздна они со Златой пили зелёный чай, и он жаловался ей на своих несговорчивых женщин, втайне надеясь, что она пожалеет и утешит его, такая милая, добрая, всегда внимательная подруга, но в конце концов она печально упрекнула его в невнимании к Ларе и отправила спать на диван.

И вот теперь они сидели друг напротив друга, без всякого удовольствия потягивая чай.

— Прости меня, — сказал он, смирив, наконец, свою гордыню.

— За что? — холодно спросила она.

Сердце её начинало оттаивать, но она старалась не подавать виду. Кажется, это получалось.

Если бы он только знал, каких трудов стоило ей удерживать эту ледяную стену! Как же безумно она любила его, как страстно хотела броситься в его объятия, целовать каждую клеточку его кожи и вдыхать безудержно такой желанный, сквозь столько снов и жизней пронесённый аромат! Если бы он мог почувствовать, насколько сильно она мечтает раствориться в его объятиях, пусть даже ей суждено умереть тотчас же, прикоснувшись к нему! Так чего же он медлил! В конце концов: кто из них мужчина, и почему она всё время должна добиваться его!

А он просто приходит, как бродячая собака, и ждёт, пока она сама его приласкает!

Для чего?! Чтобы он потом бежал в объятия своей жены, удовлетворённый своим собственным самолюбованием:

«Боже мой, какой я молодец, все женщины меня хотят!»

Представляя это себе, Лара ощущала себя змеёй, наполненной праведным ядом, она сверлила его глазами и радовалась, что её гнев сейчас сильнее любви, но на самом деле с трудом сдерживала себя, чтобы не накинуться на него в порыве безумной удушающей страсти.

О да, она задушила бы его, если бы могла! Тогда, по крайней мере, он никогда бы больше не покинул её. Во всяком случае, в этом теле.

— Малышка, — Яр протянул к ней руку, — ну успокойся, ну что с тобой. Ты же всё понимаешь, ты же умная девочка. Не бросай меня так больше, пожалуйста.

Она даже всхлипнула от изумления, не понимая, что он имеет в виду.

— Яр, — пробормотала Лара, хлопая ресницами, — как я могу бросать то, что мне не принадлежит?

— Но Ларочка, — он упал перед ней на колени, хватая её за руки, — разве всё, что было между нами, не важно?!

Она молчала, не отвечая на его прикосновения, невыразимо печальная и холодная, как богиня.

Внезапно в замочной скважине заскрежетал ключ, кто-то привычно топал ботинками в коридоре, сбивая снег, и Яр потерянно обернулся.

Через минуту перед ними нарисовался нелепо переминающийся с ноги на ногу Дэнчик, и все страсти мгновенно растворились в чистом свете его виноватой улыбки.

— Привет! — просияла Лара, бросая руки Яра и поднимаясь навстречу своему спасителю.

Яр встал с колен мрачно и, склонив голову, пожал руку нежданному гостю.

— Я принёс тебе кое-что, — сказал он в дверях и протянул Ларе пакет, — это домашнее. Родственники делают. Я знаю, тебе понравится.

Она приняла от него приятную тяжесть подарка и вдруг потерялась в чувствах, ощутив горячую волну его дыхания на своём ухе.

— Значит, всё, да? — спрашивал Яр растерянно.

Зажав обожжённое ухо ладонью, Лара отпрянула и с болью смотрела на него. Он ждал ответа.

Словно ища поддержки, она обернулась к своему смущённому лекарю и, ободрённая его обезоруживающей улыбкой, смело посмотрела Яру в глаза.

Глотая слёзы, даже тени которых не было видно на её вдруг посветлевшем лице, Лара ответила твёрдо:

— Да.

Яр развернулся и ушёл, а она, обхватив себя руками, дрожа и рыдая, сползла на пол в истерике, такой отчаянной и древней, что противостоять ей это маленькое хрупкое тело не могло никак, и только тёплые руки друга заботливо выхватили ей из тёмной бездны, чтобы вернуть в то место, в котором ей надлежало быть. Лара была ещё слаба после своей загадочной болезни, переживания и слёзы забрали последние силы, и, как только Дэн положил её на кровать и заботливо прикрыл одеялом, она тут же заснула.

Проснувшись, Лара обнаружила, как всегда, что она сильней тысячелетнего проклятья, улыбнулась свету за окном и пошла на кухню, где ждал её, склонившись над книгой, самый верный и преданный друг.

— Прости, — сказал он ей, — я не мог оставить тебя одну. Но ты спала так долго. Я позволил себе порыться в твоей библиотеке и нашёл «Чжуд Ши11». Откуда это у тебя?

— Извини, не помню, — она стояла перед ним, растерянно улыбаясь, — будешь вино?

— Ааа… — он замялся, теребя и закрывая книгу, и вдруг лучезарно улыбнулся, демонстрируя свою соблазнительную ямочку на одной щеке, — да, почему бы нет.

* * *

Лара подняла на свет лампы пластиковую бутыль и смотрела задумчиво на красный напиток. Все её чувства вдруг померкли, и осталось какое-то пустое серое безразличие.