A-а, катастрофа!

Но падать — так падать!

Я резко обернулась, готовясь к неизбежному, и.


Глава № 11

И медленно выдохнула, когда поняла, что в кровати совершенно одна.

Раскинув руки, я блаженно улыбнулась и стала погружаться в спокойный, размеренный сон. А тихо льющаяся в душе вода активно способствовала этому погружению.

Утром, понаблюдав во время завтрака за Никитой и убедившись, что он ведет себя, как обычно, я окончательно убедилась, что это был просто сон, и выбросила случившееся из головы. Мало ли — какими бывают фантазии. Главное, что об этой никто, кроме меня, не узнает.

Нет, был момент, когда мне показалось, что Никита тоже за мной наблюдает, но когда я напряглась и приготовилась к невыносимому для себя разговору, он усмехнулся и поинтересовался: не пересолена ли яичница и хорошо ли я отдохнула.

— Ты — лучший кулинар из всех мне знакомых мужчин, — заверила я лучшего друга. — А твоя кровать самая удобная из всех, в которых мне удавалось поспать!

— Интересно, что было бы, если бы я слепо верил каждому твоему слову? — усмехнулся он и, подхватив свою тарелку, отправил ее содержимое в мусорное ведро. — Яичница на вкус напоминает рапу, а в моей кровати ты никогда не спала.

— Ну да, — поддакнула я, и раз уж он сам признал, очистила и свою тарелку.

— Вот-вот, — проворчал мой друг.

Вряд ли он бухтел из-за того, что я ни разу не ошибалась комнатами, поэтому я поспешила заверить его, что это только сегодня завтрак не удался, а так он действительно готовит отменно. Он снисходительно предоставил вместо яичницы чай без сахара, и секундное непонятное напряжение спало.

Ну вот, так гораздо уютней, и даже уходить не хотелось. Но я старалась не быть навязчивой, несмотря на то, что в квартире Никиты мне выделялась отдельная спальня и кровать, в которой никто из других девушек не отмечался. У нас как-то сразу так повелось, а при других условиях я бы, наверное, не смогла оставаться с ночевкой. Даже с условием смены белья. Мне и без того после некоторых его подружек приходилось по часу проветривать всю квартиру: такое ощущение, что им продавали духи под видом святой воды с подробной инструкцией, что надо окропить у завидного холостяка. Других вариантов я просто не видела.

Тут же мелькнула мысль, что в квартире Филиппа, пожалуй, имеется такая же проблема, но я не стала на ней зацикливаться. Я вообще не хотела думать о нем.

Не хотела, а думалось…

Мимолетно. Казалось, уже забыла, уже отвлеклась, уже приняла решение, что больше не буду искать с ним встреч, а вдруг и мелькнет его лицо в памяти. Я загружала себя учебой — на первом курсе это особенно важно. Отвлекалась на частые встречи с Никитой — то туда вместе выйдем, то там посидим — пока он снова был вне отношений, мы вообще практически не расставались. И все было замечательно и легко, и как прежде.

А спустя пару месяцев я снова пересеклась с Филиппом.

Было довольно холодно, я впервые проспала и теперь отчаянно спешила на пару. Проскочила мимо курящей и хохочущей толпы старшекурсников, взбежала по ступенькам и… едва не рухнула вниз, так сильно меня кто-то толкнул.

Я только и успела, что заметить рыжие локоны девушки, скрывшейся в главном корпусе, а потом начала стремительно падать, под ожидание замолчавших студентов, под чье-то нервное хихиканье и шепоток.

Единственное, что я смогла — скомпоновать свое падение так, чтобы опуститься на колени, а не растянуться в нелепой позе во всю длину лестницы. Сзади, по заготовленному сценарию, тут же послышался преувеличенно громкий смех, ядовитые реплики, аплодисменты и свист, кто-то немедля прошелся по моим умственным способностям, кто-то заржал, как лошадь.

Я чувствовала, как горит от обиды мое лицо, но не собиралась показывать вида, как меня это задело. Начав подниматься, с удивлением увидела протянутую мужскую ладонь и, ожидая очередного подвоха, все же приняла помощь. А потом посмотрела вверх и…

Ну, наверное, лошадиное ржание должно было подготовить к тому, что где-то поблизости возле «конюшен» будет Филипп.

— Как ты? — участливо поинтересовался он.

— Опаздываю, — отчиталась прохладно, не поверив ни тону, ни тому, что отразилось в его глазах, повернулась к зрителям и небрежно махнула рукой. — Запланированное представление окончено. Можете расходиться.

Отрывисто поблагодарив брата Никиты за помощь, я прошла мимо него, но не успела скрыться в здании, когда услышала какой-то невнятный лепет. Причем удивительно — лепетал не один человек, а несколько, и среди них слышались и мужские голоса, и женские. Поддавшись любопытству, я обернулась, и поняла, что жалкий лепет несут те, кто смеялись, те, кто свистели, те, кто радовались падению, те, кто были заодно с рыжей девушкой — здесь я даже не сомневалась.

Еще секунду назад они ощущали себя хозяевами жизни, а теперь бормотали бессвязно, обеспокоенно посматривая на парня в белом, который медленно, ступень за ступенью, спускался вниз.

— Филипп, мы не знали! — испуганно вскрикнула девушка, хохотавшая громче всех, а глистообразный молодой человек возле нее поднял руки вверх, словно сдаваясь, и торопливо стал что-то объяснять и оправдываться.

Взметнулся ветер, заглушая их голоса, и я больше не слышала, что они говорили брату Никиты. Он же… Мне казалось, что он вообще молчал. А еще мне казалось, что все это нереально, и как-то… чарующе.

Дабы не мешать тем, кто желает войти в здание универа, я прижалась к двери и безотрывно смотрела на то, как ветер играет со светлыми волосами Филиппа, как прикасается к ним, как пробирается под его светлую куртку, чтобы охладить его разгоряченную кожу.

Что и сказать, это было впечатляюще и эффектно — один против всех. Один из всех за меня. А в данный момент даже не один, а единственный.

Сердце снова ускорилось, щеки вообще решили, что лучший цвет лица — это спелый томат, мол, насыщенно и видно издалека. Но память вовремя подкинула картинку расцарапанной мужской груди, и наваждение спало.

— Белый рыцарь, — взглянув еще раз на группу ребят, нашла подходящее сравнение и шагнула внутрь здания. — Коня только не хватает.

Позади меня послышалось знакомое конское ржание, но я оборачиваться не стала.

— Надеюсь, радость вызвана прощением, а не грядущей поездкой, — пробормотала сама себе, а когда на секунду представила то, что сказала, рассмеялась и снова решительно выбросила Филиппа из головы.

Кстати, вполне успешно.

Но только до новой случайной встречи.

Универ состоит из многих корпусов, и, такое подозрение, что с подачи нашего физрука, вечно недовольного физическим состоянием студентов, многие пары часто разбрасывали по разным зданиям. Да, десяти-пятнадцати минут перемены вполне хватало, чтобы добежать до нужного корпуса и кабинета, но осенью, особенно в дождь, такие прогулки были не в радость. А когда ты еще без зонта… эх…

В тот день был именно такой случай. Я стояла на лестнице, смотрела на черные страдающие тучки и, сожалела, что не рассмотрела их утром. Зная, что сильно промокну и с огромной долей вероятности пройду путь от простого чихания до серьезной простуды, я прикладывала озябшие ладони к уже горячим щекам и морально готовилась выбежать из-под навеса.

— Ого, да он для двоих! — изумленно ахнула я, когда над моей головой неожиданно развернулся огромный прозрачный купол зонта, и, смеясь, обернулась, думая, что это кто-то из одногруппников.

И тут же застыла статуей, глядя в серьезные глаза чайного цвета. Филипп… Снова весь в белом, снова спокойный, отстранённый, невозмутимый и… все также чужой. Позади него топталась очередная рыжая девушка, в цепком взгляде которой клубилось не менее сильное желание примерить белое платье, чем у предшественницы.

— Филипп! — она капризно подергала за его рукав светлой куртки. — Филипп, ну давай скорее свой зонт, а то я промокну! Видишь, какой сильный дождь!

Парень едва заметно прищурил глаза, а больше никак не выразил недовольство ее поведением. А когда тонкая, почти прозрачная рука девушки настойчиво потянулась к зонту, вручил его мне.

— Если ты так считаешь, — он неожиданно подмигнул, и я засмотрелась на лукавые искорки в темных глазах и только потому подарок и приняла, — пусть этот зонт найдет твою пару.

Сняв с себя куртку, он практически укутал в нее озябшую и опешившую спутницу, но она, даже спускаясь по ступенькам, норовила обернуться и рассмотреть меня повнимательней. В какой-то момент она промахнулась, ойкнула, попыталась завалиться на мокрую землю, но Филипп ее подхватил. А после взял на руки и отнес к белой машине, ожидающей у этого корпуса, чтобы подвезти к следующему. Пока он открывал дверь и усаживал барышню, она обернулась и окинула меня взглядом победительницы.

— Не скажи, — покрутив зонт, усмехнулась я. — Что такое две минуты комфорта по сравнению с таким пожеланием?

У меня внутри словно пузырьки забурлили — вдруг возникла небывалая легкость и предвкушение волшебства. Не то, чтобы я поверила, что будет так, как сказал Филипп, но.

Наверное, мне очень сильно хотелось, чтобы так и случилось.

Тут же нарисовалась романтическая картинка, как дверь авто громко захлопывается, позади меня раздаются шаги бегущего человека, он ныряет под купол зонта, вынуждая остановиться, и смотрит на меня. Ничего не говоря. Он просто смотрит, а я и так все понимаю.

Мы оба все понимаем, ведь пророческими станут его слова…

На крыльях фантазии я не шла, а парила, и пока машина разворачивалась, успела не только обойти ее, но и практически подойти к корпусу. Уже оказавшись под козырьком здания, обернулась, ища взглядом хозяина зонта, но его авто не было видно. Поежилась от порыва ветра, усмехнулась нелепым мечтам и тут же все это выбросила из головы. Ну ладно, верну презент в другой раз.