– Мне очень нравится это новое направление, в котором мы движемся, – сказал он. – Остальные настроены скептически, но они просто не могут видеть того, что вижу я. Это не риск…

Я кивнула и согласилась, потому что ему нравилось, когда я так делала.

Принесли оладьи с большим чайником, и он взял их, не поблагодарив официанта.

Мы объедались и восхищались тем, как же все вкусно, обмениваясь оладьями, потому что выбрали разные начинки.

– Я определенно выбрал самый лучший вкус, – подтвердил он, откусив мой.

Я кивнула в знак согласия. И решила заказать его начинку в следующий раз.

Все шло очень хорошо; я была счастлива и действительно думала, что это будет длиться вечно. И если не навсегда, то по крайней мере больше, чем на час. Но потом я снова все испортила, как обычно.

– Так что да, – Риз отложил недоеденный кусок, – у нас концерт в субботу. В отеле «Дживс и Вустер». Это будет прекрасная возможность попробовать новый звук.

Я захлопала в ладоши, искренне радуясь за него.

– Риз, это отличная новость!

«Дживс и Вустер» – милое местечко, где я играла примерно месяц назад. В зале помещается около пятидесяти человек, но публика потрясающая, по-настоящему вовлеченная. Было полно взрослых любителей музыки, которые не попали на поезд в Лондон. Я чувствовала себя ужасно на протяжении всего выступления, даже не могла сосредоточиться на аплодисментах, потому что Риз отправил сообщение накануне, сказав, что не сможет прийти. Даже не объяснив причину.

– Я знаю. По правде говоря, самое время, чтобы мы у них выступили. Я ходил к ним с Иден, она знает менеджера. Мы спели там две наши новые песни, которые ему очень понравились.

Подожди.

Только что взорвалась новая бомба Иден.

Он встречался с ней? Опять? Ходил на прослушивание с ней вдвоем? Ядовито-зеленая ревность пронзила меня вместе с раскаленной добела яростью. Я знала, что не должна ничего комментировать. Знала, что от этого будет только хуже.

– Ты не говорил мне, что вы с Иден теперь играете вместе, – тихо процедила я в свою кружку с холодным чаем, и все тело Риза напряглось от раздражения.

– Не делай этого, – его голос был тверд, – не сейчас, когда мы так хорошо проводим время.

Я не могла с этим смириться. Моя неуверенность забилась внутри, как корчащийся ребенок на грани истерики. Я отхлебнула еще чая, чтобы успокоиться, но внутри стоял крик: «ЧТО ВООБЩЕ ТВОРИТСЯ? У НИХ ЧТО-ТО ПРОИСХОДИТ. ТЫ БЫЛА ПРАВА. ТЫ НЕ СУМАСШЕДШАЯ, ТЫ ПРАВА».

– Она тебе нравится, Риз? – спросила я еще тише.

Но он вспылил так, словно я плеснула ему в лицо пинтой пива и потребовала пройти тест на отцовство.

– Ты что, прикалываешься? – Риз покачал головой. – Мы действительно возвращаемся к этому? Опять? Когда мы отлично проводим время?

Я знала, что должна извиниться. Знала, что не имела этого в виду и нужно раскаяться. Но зуд был таким настойчивым, а потребность почесаться такой отчаянной… Я лучше умоюсь кровью, чем проглочу все эти чувства.

– Не думаю, что поступаю неразумно, – начала я. – Ты считаешь, что всегда поступаешь правильно. Но мы снова возвращаемся к этому.

Я вздохнула и закрыла глаза ладонями.

– Риз, ты серьезно считаешь, что не расстроишься, если я вдруг начну проводить все свое время с другим парнем и соберу с ним группу, не сказав об этом ни слова? И не буду звонить тебе? И даже не напишу сообщение? А все мои разговоры будут сводиться только к тому, насколько удивителен этот другой парень?

– Нет, я бы не возражал, – отрезал Риз. Его лицо покраснело еще сильнее, но голос звучал холодно и сдержанно. – Потому что я ни хрена не сумасшедший! – Он скрестил руки на груди и уставился на меня как на грязь. – Это ты ездила к своему бывшему и даже не рассказала ему обо мне. И я здесь неправ?

Опять этот аргумент. Он всегда вспоминал об этом, когда мне становилось грустно, и каждый раз это выводило меня из себя, потому что именно в ту ночь все случилось. Слезы. Они приближались. Ну вот опять… Но я сдержала их, потому что они только ухудшали ситуацию.

– А ты не задумывалась, почему я провожу так много времени с Иден?

Я покачала головой, ожидая оскорбления. Руки дрожали.

– Потому что она не давит на меня, как ты! Потому что я могу РАССЛАБИТЬСЯ рядом с ней. Ты хоть представляешь, как с тобой тяжело?

Не плакать. Не плакать. Не плакать.

– Когда мы впервые встретились, ты была такой расслабленной, счастливой и… привлекательной. Теперь ты просто… – Он позволил мне заполнить пробелы.

Я так старалась не плакать, что почти забывала дышать.

Крошечная часть меня подумала: «Я была расслаблена, счастлива и привлекательна, потому что ты хорошо ко мне относился. Мне было спокойно, потому что я доверяла тебе. Я была счастлива, потому что чувствовала: ты любишь меня такой, какая я есть, и не нужно скрывать какую-то часть себя, чтобы завоевать любовь. Я была привлекательна, потому что ощущала себя таковой, потому что меня не игнорировали, не оскорбляли, не унижали. И не заставляли чувствовать, что я делаю все неправильно, не так, как нужно. Если бы только ты вернулся к тому, кем был, тогда я бы тоже смогла вернуться. Клянусь, это не из-за меня. Клянусь. Клянусь».

Но я сдержала слезы и позволила ему продолжить морально уничтожать меня, потому что верила, что на самом деле являлась тем убожеством, которое он видел во мне.

– Ты просто параноик. Клянусь, я беспокоюсь о твоем психическом здоровье. Ничего не происходит. Ничего! – Он раздраженно снял шляпу. – Хотя, если бы происходило – при том, что ты вот такая, как сейчас, разве можно было бы винить меня?

Я покачала головой. Нет, никогда не смогу винить его.

– Я хотел хорошо провести время вдвоем, а теперь ты все испортила.

– Мне очень жаль. Мне очень, очень жаль, Риз. – Мой голос буквально скрипел от сдерживаемых слез.

Он закатил глаза. Действительно закатил глаза.

– Может, будет лучше, если ты не придешь на наше выступление. – Риз смотрел в окно, когда говорил это, так что не видел, как разбивал мне сердце.

У меня отвисла челюсть.

– Что?

– Я не смогу сосредоточиться на музыке, если буду беспокоиться о том, что ты можешь съехать с катушек.

– Но… – не плакать, не плакать, не плакать, – …но мы всегда ходим на концерты друг к другу!

– Да, но в этот раз, пожалуй, не стоит, – сказал он окну.

Я почувствовала, что достигла совершенно нового уровня отвращения. Так злилась на себя, так ненавидела. Почему бы просто не держать рот на замке? Почему бы просто не съесть эти чертовы оладьи и не насладиться тем, что у нас снова все по-прежнему? Должно быть, я сошла с ума, раз ревную, при том что он терпит меня. Разве, если бы у него была другая, он стал бы так делать?

– Мне действительно нужно провести немного времени одному, Амели. Тебя слишком много, понимаешь? Это несправедливо по отношению ко мне.

– Ты хочешь расстаться?

Нет.

Нет, нет, нет, нет, нет.

– Я этого не говорю. Господи! Перестань драматизировать. Мне просто нужна дистанция…

Дистанция? Какая дистанция?! Мы почти не виделись. Я подумала о том, как ужасно, наверное, себя веду, раз ему нужно от меня отдохнуть. Я самый надоедливый человек во вселенной.

– Если это то, что тебе нужно… – пролепетала я срывающимся голосом.

– Только не начинай снова плакать, ладно? Ты мной манипулируешь.

Я сглотнула. Сжала губы. Моргнула и посмотрела вверх. Сделала именно то, что от меня требовалось.

– Окей.

– Перестань плакать!

– Я не плачу.

– Послушай, все в порядке. Я позвоню тебе, хорошо?

– Окей.

– Ты сейчас ведешь себя нагло.

Крепче сжала губы. Покачала головой.

– Нет, – машинально ответила я. – Тебе нужна дистанция. В этом есть смысл.

Риз протянул руку и погладил меня по голове, как собаку.

– Я знаю. Всего хорошего, малышка. Люблю тебя. Ты такая милашка.

Он сказал это, уже вставая и уходя, уже разговаривая по телефону, проверяя сообщения от Иден.

– Надо бежать, пока.

Я смотрела, как он уходит, и продолжала глубоко дышать, пока не достала телефон дрожащими руками. Десять минут до моего урока музыки.

«Встань с дивана», – сказала я себе. И мне это удалось. «Уходи из кафе». И мне это удалось. Я не плакала. Просто разбила путешествие от «Бо Джанглс» до колледжа на крошечные отрезки, чтобы пройти его. «Ты можешь добраться до этого уличного фонаря без слез? Да, можешь, молодец. Ты можешь дойти до почты, не крича во всю глотку? Ну вот, поздравляю. Смотри, ворота колледжа. Я хочу, чтобы ты добралась до них без того, чтобы колени подогнулись и ты рухнула на землю. Вызов принят, говоришь? Отлично сработано. Ты сделала это. Дай пять. Теперь еще один вызов: просиди свой урок музыки, не умерев».

* * *

Я рухнула в этот самый угол, только класс тогда не пустовал. В комнату ворвалась миссис Кларк и начала объяснять нам курсовую работу, а я попыталась забыться на уроке. Всегда можно было уйти в музыку, но ты затуманил мой разум и отобрал эту способность. На самом деле, я начала понимать, что ты затмил каждую частичку меня, которая делала меня собой. В этой истории нет ничего, что не касалось бы тебя. Я была разрушена. Мои друзья, мои хобби, мои причуды – все, что делало меня интересной, или счастливой, или просто кем-то, кого вы хотели бы знать, ушло. Меня разгладили до плоского камня, на котором было высечено твое имя.

* * *

Я шмыгнула носом. Моргнула, глядя в потолок. Пробормотала себе под нос, что должна взять себя в руки. Задержала дыхание. Сделала все возможное, чтобы не заплакать, но шлюз был готов открыться, а плотина – прорваться.