Она весело засмеялась.

– Я совершенно тебя понимаю. Но сегодня, – она покачала головой, – сегодня… важный момент. И он может быть решающим в истории ваших отношений. – Она сжала мою руку. – Поверь мне. Тебе надо пойти.

– Ты правда так считаешь? – уныло спросила я.

– Да, правда.


Марго убедила меня надеть свитер и юбку. Я так ушла в свои раздумья, что не обращала внимания на ветер и на то, что он делал с моими волосами, не замечала, что мои каблуки не раз застревали в щели между булыжниками. И когда вдали показался ресторан, у меня учащенно забилось сердце. Я позавидовала Марго, ее самообладанию. После возвращения из Прованса я вообще чувствовала себя неуверенно. Вдруг я ошибалась, доверяя Виктору? Вдруг его интерес ко мне был чисто… плотским? Сейчас мне меньше всего хотелось оказаться с разбитым сердцем.

– Привет, – сказал он, увидев меня.

Он помог мне снять пальто и отвел в дальний угол ресторана, отделенный от зала бархатным занавесом изумрудного цвета и обычно служивший местом для приватных вечеринок. Мы сели за столик, освещенный канделябром со свечами.

– Мне хотелось устроить сегодня для тебя что-нибудь… особенное, – сказал он.

– Все очень красиво, – отозвалась я и покрутила золотое кольцо на правой руке. Я нашла его в ящичке в ванной сегодня утром.

Виктор откупорил итальянское вино и налил нам.

– За новые воспоминания, – сказал он и чокнулся со мной.

– И старые, – добавила я, прежде чем сделать глоток.

Нам приносили блюда – одно лучше другого, – а мы непринужденно болтали, но я не делилась своими опасениями, не смела признаться ему в своих сомнениях, не просила поддержки, в которой так отчаянно нуждалась. Вместо этого я пила вино, ела и пыталась наслаждаться вечером. Возможно, я была слишком осторожной. В конце концов, Виктор был просто очень мил со мной, а меня до смешного задел звонок той женщины, когда мы были на юге, и те глупости, которые Инес сказала про цветы.

Когда Виктор открыл вторую бутылку вина, я решила больше не думать об этом.

– Я принесу чистые бокалы, – сказал он, вставая. – Я отлучусь на минутку. – И он скрылся за шторой.

Я допила вино в моем бокале. Прекрасное, легкое неббиоло с терпким вишневым послевкусием. Я размышляла, нравится ли мне неббиоло или, по крайней мере, нравилось ли раньше. Или я забыла все мои вкусы и предпочтения? Я глядела на пирог с грибами и сыром грюйер и гадала, любила ли я прежняя грибы так, как люблю их сейчас, или это свойство исчезнет, когда ко мне вернется память.

Виктор оставил свой телефон на столике, и он неожиданно зажужжал и замигал. Я невольно увидела на экране имя: Эмма. У меня запылали щеки.

Он вскоре вернулся с двумя чистыми бокалами в руке и налил нам вина из новой бутылки. Когда он заговорил о чем-то, я нахмурилась.

– Что случилось? – спросил он, заметив у меня перемену настроения.

– Ничего, – ответила я, не глядя на него.

– Каролина, пожалуйста, что тебя беспокоит?

Я вздохнула, желая предотвратить то, чего опасалась – взрыва вулканической силы.

– Кто такая… Эмма? Она звонила в Прованс и… – я показала на телефон, – позвонила только что.

Он заморгал. Я поняла, что ему не хотелось говорить об этом, кто бы она ни была.

– Она твоя бывшая? Та, кого ты когда-то любил? Ты о ней рассказывал мне? И ты ей купил вчера цветы?

Виктор покачал головой. Его спокойствие и терпение исчезли, теперь он волновался и даже был слегка раздосадован.

– Я пригласил тебя сюда, потому что хотел устроить для нас особенный вечер. Почему ты думаешь, что у меня могут быть какие-то другие намерения?

– Тогда кто та женщина и почему она все время тебе звонит? – Мне не понравился мой голос. Неуверенный. Как у испуганной школьницы. Но я не могла скрыть свое огорчение.

Он кашлянул.

– Она… никто… Постой, почему ты так?.. Послушай, Каролина… – Он положил на стол салфетку и заглянул мне в глаза. – Я не знаю, что мне сказать, чтобы ты мне доверяла.

Я обвела глазами полутемное пространство и не увидела никаких цветов. Возможно, он уже подарил их Эмме или какой-нибудь другой красивой женщине, с которой провел эту ночь. Я вздохнула и встала.

– Я никогда не обижу тебя, – сказал Виктор, погладив меня по щеке.

– Возможно, это так, – ответила я, вытирая слезинку. – Но сейчас я слишком хрупкая и ранимая, чтобы понять, могу я тебе верить или нет… Извини, но я пойду.

– Пожалуйста, – сказал Виктор. – Каролина, не уходи.

Он хотел взять меня за руку, но я не позволила ему. Вышла в зал, прошла, лавируя, между столиками, нашла свое пальто и выскочила на улицу в расстроенных чувствах и смятении. Но больше всего я была растеряна, ужасно растеряна.

Когда я проснулась на следующее утро, Марго с Элианом уже ушли. Подробности вчерашнего вечера крутились у меня в голове, причиняя мучительную боль, когда я готовила себе кофе. С каждым глотком я вспоминала, что сказала Виктору и как с тяжелым сердцем ушла из ресторана. Я вздыхала, ругала себя; мне уже хотелось, чтобы вечер закончился по-другому. Вот только зачем? Чтобы оказаться обманутой? Чтобы меня заставили поверить, что мужчина, с которым у меня близкие отношения, действительно любит меня, а не просто испытывает сострадание.

Я приняла душ, открыла блокнот для зарисовок и стала придирчиво разглядывать набросок пальмы, сделанный накануне. Зазвонил телефон.

– Как? Встреча в час дня по-прежнему в силе? – Это была Эстель, а я совершенно забыла, что обещала встретиться с ней возле «Жанти».

– Дело в том, что… – начала я.

– Извините, – сказала она. – Я еду в поезде, все страшно грохочет, и я вас почти не слышу. Я просто хотела предупредить, что опоздаю на пять минут, окей?

– Окей, – согласилась я со вздохом.


Эстель ждала меня возле «Жанти». Она шикарно выглядела в темных джинсах «скинни» и бежевом свитерочке. Увидев меня, она улыбнулась и поцеловала в обе щеки.

– Я тысячу раз проходила мимо этого бистро и никогда не заходила в него.

Теплый воздух ударил мне в лицо. Эстель вошла следом за мной.

– Тебе тут понравится, – заверила я, с опаской оглядываясь по сторонам. – Bonjour, – сказала я Лоррен, официантке, помогавшей за столиком администратора, пока не вернется Марго. Я робко оглянулась на дверь кухни. – Виктор там?

– Ой, он только что вышел, – ответила она. – Но он скоро вернется. У нас кончилась картошка, и он отправился на рынок.

– Картошка? – переспросила я и помахала рукой господину Баллару, потом дала знак Эстель, чтобы она шла со мной к его столику. – Вот тот человек, с которым я хотела тебя познакомить.

– Bonjour, господин Баллар, – сказала я с улыбкой. – Я хочу познакомить вас с моей подругой. Это Эстель Оливье. – Я объяснила старику, в чем заключался ее проект, и он с интересом меня выслушал.

– Пожалуйста, присаживайтесь, вы обе, – пригласил он, отложив в сторону газету. Позвал официантку и попросил принести еще два эспрессо. – Как вы себя чувствуете? – спросил он у меня.

– Нормально, – ответила я.

Он пристально посмотрел на меня.

– Что-то вы не очень продвинулись.

Я вздохнула, покосилась на Эстель и снова посмотрела на Баллара.

– Откуда вы знаете?

– В свое время я научился читать по лицам, и ваше лицо говорит мне, что у вас… душевный конфликт.

– Ну, допустим, что вы правы.

– Знаете, – продолжал он, – если бы я был вправе давать вам советы, я бы сказал вам, что я жалею, что мне никто не дал один полезный совет, когда я был в вашем возрасте.

– Что за полезный совет?

– Перестать беспрестанно тревожиться.

– Вам легко говорить. Но как это сделать?

Он вздохнул и развел руками.

– Дорогая моя, я не могу советовать вам, что надо делать, но могу сказать, что сделал бы я сам на вашем месте.

– Мы слушаем, – отозвалась я, переглянувшись с Эстель, которая удивилась и заинтересовалась.

– Я бы бросил нудную работу и уехал в Италию, в Портофино, как давно мечтал. Я бы целовался с хорошей девушкой, когда у меня появлялась такая возможность. – Он замолчал и отвел глаза. – Я бы проводил больше времени с моими детьми, когда они были маленькими. Я бы плюнул в лицо немецкому офицеру, когда он оскорбил мою мать на улице, даже если бы он разбил мне за это нос. И я бы… – Его голос оборвался, глаза устремились куда-то на маленький шкафчик на дальней стене и, возможно, в давнишние воспоминания.

– Что? – спросила я. – Что вы хотели сказать?

Он кашлянул.

– Теперь это уже неважно. Главное – надо ловить момент. Ваш момент.

– Ах, если бы все было так просто, – вздохнула я.

– Милая моя, – ответил он, – все просто, уверяю вас. Просто. Жизнь – это то, что вы делаете. Вы ведь знаете, чего хотите. – Он повернулся к двери, когда в ресторан вошел Виктор. – Тогда идите и берите.

Виктор принес полную корзину картошки и брюссельскую капусту. Увидев меня, он поставил корзину на пол, подошел ко мне и как ни в чем не бывало поцеловал в щеку.

– Вот ты где, – сказал он.

– Извини, – пробормотала я, – за вчерашнее. Мне не нужно было проявлять столько эмоций.

– Ты тоже меня извини, – ответил он. – Глупо все вышло.

Я кивнула и заглянула ему в глаза.

– Знаешь, – продолжал он, – тебе не нужно меня бояться.

– Я понимаю, – улыбнулась я. – Кажется, понимаю.

Он взял мои руки в свои.

– Я не обижу тебя. Обещаю, – сказал он и, помолчав, спросил: – Как твоя память сегодня?

– Все то же самое.

Он вздохнул и сжал мне руку.

– Я скучал.

– Я тоже скучала, – ответила я и подумала, не слишком ли я осторожничаю.

Он наклонился ближе.

– Когда я могу тебя увидеть?

Мне снова вспомнились цветы и мои смутные сомнения, и я решила, что я все-таки слишком осторожная.

– Может, прямо сейчас? – предложила я.