Его губы сомкнулись на моих губах, и я почувствовала, как дрожит его рука. Я начала повторять движения его губ. Я почувствовала, как кончик его языка один раз коснулся моих губ, и мне показалось, что мои глаза закатились. Он сделал это еще раз, потом еще один, и тогда я сделала то же самое. Когда наши языки впервые встретились, я вроде как чуть улыбнулась, потому что я много думала о моем первом поцелуе. Как это будет, с кем это будет. Но я даже представить не могла, что буду при этом чувствовать.

Он перекатил меня на спину, прижался ладонью к моей щеке и продолжил целовать меня. Поцелуй становился все лучше и лучше по мере того, как я чувствовала себя комфортнее. Больше всего мне понравилось, когда он на секунду оторвался от меня, посмотрел на меня сверху, а потом поцеловал еще крепче.

Я не знаю, как долго мы целовались. Долго. Так долго, что у меня заболели губы, и я не могла держать глаза открытыми. Уверена, что когда мы заснули, его губы все еще касались моих.

Мы больше не говорили о Бостоне.

Я так и не знаю, уедет ли он.

– Лили

* * *

Дорогая Эллен!

Я должна перед тобой извиниться.

Прошла неделя с тех пор, как я писала тебе, и неделя с тех пор, как я смотрела твое шоу. Не волнуйся, я по-прежнему записываю все выпуски, чтобы у тебя был рейтинг, но каждый день после школы Атлас быстро принимает душ, и мы целуемся.

Каждый день.

Это потрясающе.

Не знаю, как ему, но мне с ним так хорошо… Он такой нежный и заботливый. И никогда не делает ничего такого, что мне не нравится. Но пока Атлас и не пытался делать ничего такого.

Я не уверена, что мне следует распространяться об этом здесь, так как мы с тобой лично не встречались. Позволь мне просто сказать, что если раньше он и гадал о том, какие у меня сиськи…

То теперь он знает.

Я представить не могу, как люди живут день за днем, когда им кто-то нравится до такой степени. Если бы это зависело от меня, мы бы целовались дни и ночи напролет, а в перерывах, может быть, немного разговаривали. Атлас рассказывает смешные истории. Мне нравится, когда он в разговорчивом настроении, потому что такое случается нечасто. Но он много работает руками. А еще он много улыбается, и его улыбку я люблю даже больше, чем его поцелуи. Иногда я просто говорю ему, чтобы он заткнулся и перестал улыбаться, или целоваться, или разговаривать, чтобы я могла смотреть на него. Мне нравится смотреть в его глаза. Они такие голубые, что он мог бы стоять в другом конце комнаты, а другой человек все равно бы увидел, насколько они голубые. Но мне иногда не нравится его целовать, когда он закрывает глаза.

И нет, мы все еще не говорили о Бостоне.

– Лили


Дорогая Эллен!

Вчера, во второй половине дня, когда мы ехали в автобусе, Атлас поцеловал меня. В этом не было ничего нового, потому что к этому моменту мы уже много целовались, но он впервые сделал это на людях. Когда мы вместе, все остальное как будто исчезает, поэтому не думаю, что он думал о тех, кто на нас смотрел. Но Кэти это заметила. Она сидела позади нас, и я услышала, как она сказала «кошмар», как только Атлас нагнулся и поцеловал меня.

Она говорила с девочкой, которая сидела рядом с ней, и потом сказала:

– Не могу поверить, что Лили позволяет ему прикасаться к ней. Он ходит в одной и той же одежде почти каждый день.

Как же я разозлилась, Эллен. И мне было больно за Атласа. Он отстранился от меня, и я видела, что эти слова его задели. Я начала было поворачиваться, чтобы накричать на Кэти из-за того, что она судит о человеке, не зная его, но Атлас схватил меня за руку и покачал головой.

– Не надо, Лили, – сказал он.

Поэтому я не стала связываться с Кэти.

Но остаток пути я злилась. Я злилась на то, что Кэти может ранить человека, которого считает ниже себя. Мне было больно еще и от того, что Атлас как будто привык к подобным комментариям.

Я нагнулась к нему и поцеловала в щеку, а потом положила голову ему на плечо.

– Знаешь что? – сказала я ему.

Он переплел свои пальцы с моими и сжал мою руку.

– Что?

– Ты для меня самый лучший человек.

Я почувствовала, что он рассмеялся, и сама улыбнулась.

– Из скольких? – спросил он.

– Из всех.

Он поцеловал меня в макушку и сказал:

– Ты тоже для меня лучше всех, Лили. Ты всех опередила.

Когда автобус подъехал к остановке на моей улице, он не отпустил мою руку, пока мы шли по проходу, он впереди, я за ним. Поэтому он не видел, как я развернулась и слегка пихнула Кэти.

Вероятно, мне не следовало этого делать, но выражение ее лица не оставило мне выбора.

Когда мы подошли к дому, Атлас взял ключ из моей руки и открыл дверь. Мне было странно видеть, насколько комфортно он почувствовал себя в моем доме. Мы вошли, и он закрыл дверь на задвижку. Только тут я заметила, что в доме нет электричества. Я выглянула в окно и увидела машину ремонтников, работавших дальше по улице. Они что-то делали с проводами, поэтому мы не смогли посмотреть твое шоу. Я не слишком расстроилась, потому что это означало, что мы сможем целоваться примерно полтора часа.

– Духовка у вас электрическая или газовая? – спросил Атлас.

– Газовая, – ответила я, несколько сбитая с толку тем, что он спрашивает о духовке. Он сбросил обувь (это были всего лишь старые ботинки моего отца) и направился в кухню.

– Я собираюсь кое-что для тебя приготовить, – сказал Атлас.

– Ты умеешь готовить?

Он открыл холодильник и начал перебирать про-дукты.

– Ага. Пожалуй, я так же люблю готовить, как ты любишь что-нибудь выращивать. – Атлас вынул какие-то продукты из холодильника и разогрел духовку. Я прислонилась к рабочему столу и наблюдала за ним. Он даже не заглядывал в рецепт, просто наливал и выкладывал что-то в миски, а потом смешивал, не пользуясь мерной ложкой. Я никогда не видела, чтобы мой отец хоть что-то делал на кухне. Я думала, что большинство мужчин были на него в этом похожи. Но увидев, как Атлас хозяйничает в моей кухне, я поняла, что ошибалась.

– Что ты готовишь? – спросила я его, оперлась руками на кухонный «остров», подтянулась и уселась на него.

– Печенье, – ответил Атлас, подошел ко мне с миской в руке и окунул в смесь ложку. Он поднес ложку к моим губам, и я попробовала. Тесто для печенья – это моя слабость, и такого вкусного я никогда не пробовала.

– Вау, – оценила я, облизывая губы.

Он поставил миску рядом со мной, нагнулся и поцеловал меня. Тесто для печенья и губы Атласа – это райское наслаждение (на тот случай, если тебе интересно). Из глубины моего горла вырвался звук, которым я дала понять Атласу, как мне нравится это сочетание. Он рассмеялся, но не перестал целовать меня. Он целовал меня и смеялся, и это совершенно растопило мое сердце. Счастливый Атлас практически вынес мне мозг. Мне захотелось узнать все о том мире, который ему нравился, и отдать его весь Атласу.

Когда он целовал меня, я думала, люблю ли я его. У меня никогда раньше не было бойфренда, и мне не с чем было сравнивать мои чувства. На самом деле до Атласа я никогда не хотела иметь парня или заводить отношения. В моей семье я не видела, как мужчине следует относиться к женщине, которую он любит. Поэтому у меня всегда присутствовала нездоровая доза недоверия, если речь шла об отношениях и других людях.

Временами я спрашивала себя, смогу ли вообще когда-нибудь довериться парню. По большей части я мужчин ненавидела, потому что единственным примером для меня был мой отец. Но то время, которое я провела с Атласом, изменило меня. Не думаю, что слишком сильно. Но Атлас изменил меня достаточно, чтобы я поверила, что он исключение из правила.

Он закончил целовать меня и снова взял миску. Он отошел к противоположному столу и начал ложкой выкладывать тесто для печенья на два противня.

– Хочешь узнать секрет готовки в газовой духовке? – спросил Атлас.

Не уверена, что меня когда-то интересовало приготовление пищи, но Атласу каким-то образом удалось пробудить во мне желание узнать все то, что знал он. Возможно, все дело было в том, каким счастливым он выглядел, когда говорил об этом.

– В газовых духовках есть жаркие места, – принялся объяснять Атлас, открывая дверцу духовки и ставя внутрь противни с печеньем. – Надо обязательно переставлять противни, чтобы все пропеклось равномерно. – Он закрыл дверцу, снял с руки варежку-прихватку и бросил ее на рабочий стол. – Еще помогает камень для пиццы. Если просто держать его в духовке, даже когда ты не печешь пиццу, он не дает выпечке пригореть.

Атлас подошел ко мне и оперся о столешницу по обе стороны от меня. Электричество включили как раз в тот момент, когда он потянул вниз воротник моей рубашки. Он поцеловал то место над ключицей, которое он любил целовать, и медленно провел руками по моей спине. Клянусь, иногда я чувствую его губы на моей ключице даже тогда, когда его нет рядом.

Атлас собирался поцеловать меня в губы, когда мы услышали, что к дому подъехала машина и дверь гаража начала подниматься. Я спрыгнула с «островка», лихорадочно оглядывая кухню. Атлас взял мое лицо в ладони и заставил меня посмотреть на него.

– Присмотри за печеньем. Оно будет готово примерно минут через двадцать. – Он прижался к моим губам, потом отпустил и поспешно прошел в гостиную, чтобы взять свой рюкзак. Он вышел через заднюю дверь как раз в ту минуту, когда мотор машины моего отца замолк.