— Марк, я люблю тебя. Как же я люблю тебя.

На следующий день в состоянии повышенной нервозности мы покинули квартиру. Возле остановки Марк отвел меня в сторону.

— Ты все помнишь? — спросил он.

— Доехать до завода, сесть там и ждать тебя — это не так сложно запомнить, — я улыбнулась, он кивнул.

— Лика, я хочу, чтобы ты знала… — он замолк, глядя вдаль. — Я…

— Маршрутка, — окликнул Леша, и Марк кивнул.

— Тебе пора, — сказал мне, и я полезла в маршрутку, быстро обняв его.

Маршрутка вывезла меня к окраине, оттуда я отправилась пешком, держась кустов. Марк сказал, что бояться мне нечего, на заводе никого не будет: ни бомжей, ни наркоманов. Его словам я как всегда поверила безоговорочно.

Расположившись в комнате на деревяшке, я сидела, разглядывая стену, сложив руки на груди. Волновалась за Марка, очень хотела знать, что происходит, но мне было велено просто ждать. Даже телефон я оставила дома по его указанию. Пытаясь отвлечься, я стала думать о Марке. Мысли неизменно возвращались к сцене на остановке. Что он хотел мне сказать? Марк был явно серьезен — и слова давались ему с трудом. Потом вспомнились Лешины взгляды, которыми он меня одаривал, потом наставления Марка, которые он давал мне перед встречей с Павлом… И в какой-то момент в голове словно щелкнуло, наверное, сработала дурацкая игра в шпионов, но я вдруг увидела со стороны мои отношения с Павлом, наши с Марком. Они были похожи как две капли воды.

— Глупость, — буркнула я, но мысль засела в голове.

И я начала думать, анализировать, сводить данные, как учил меня он. Впервые за это время я делала все это в отношении того, кто был рядом со мной каждую минуту, кто научил меня этому. В отношении Марка. И страх начал заполнять меня, потому что я не находила ответов на многие вопросы, зато находила такое, о чем вовсе не хотелось думать. Я в один момент поняла, что ничего не знаю о Марке, почти за полгода знакомства не знаю ничего: ни его фамилии, ни откуда он родом, из нашего города или нет, где он учился, кем работает.

Я даже не знала, что за проект стал причиной раздора между ним и Потаповым и какова цифра той суммы, о которой шла речь. Откуда вообще у Марка друзья, имеющие возможность дать столь крупную сумму денег? Я поняла, что за все это время не видела ни одного его друга, кроме Леши. Более того, самого Марка не только тоже никто не видел, но мои родители вовсе не знают о нем ничего.

— Какая глупость, — пробормотала я, косясь на часы. — Какой бред лезет в голову.

Но я уже не могла остановиться. Я ненавидела себя за каждое подуманное слово, стыдилась этого, думая, как смогу потом оправдаться перед Марком за такие мысли. Но ум, натренированный им и ставший цепким, продолжал хватать данные и строить цепочки.

Я подумала, что вся игра в шпионов изначально была нужна для того, чтобы подготовить меня к этой операции с похищением. Я должна была научиться мыслить и анализировать не как обычный человек, а глубже, пользоваться приемами ухода от слежки, чтобы никто не мог засечь нас с Марком. И на всякий случай, конечно, он учил меня остальному, не зная, что именно может пригодиться мне, но понимая, как каждое звено отдельно развивает мою личность в нужном ему направлении.

"А если не было никакой сделки?" — подумала я.

Если на самом деле все гораздо проще? Марк просто решил разбогатеть таким образом. Подсунуть богатому парню глупую девчонку, а потом устроить ее похищение, забрать деньги и… сбежать. Это было бы логичным завершением такого плана.

— Марк так не поступит, — сказала я сама себе, не замечая, что хожу от стены к стене неопределенное количество времени.

Он говорил, что недавно переехал. Но из вещей у него была одна сумка, и она все лето пылилась в углу. Съемная квартира на окраине города, не однушка, что было бы логичней, а двушка. Не потому ли, что он знал, что приедет Леша? И квартиру снял только для того, чтобы провернуть аферу с похищением? Я была уверена, что Потапов принесет деньги. А что дальше? Марк сказал, что меня тот не тронет, будет искать их. Я должна буду вести себя так, будто перепугалась до смерти и больше не хочу иметь с ним ничего общего. Некоторое время нам с Марком придется не видеться, чтобы не вызвать подозрений. Когда все утихнет, мы сможем сойтись.

Сейчас я не понимала, как вообще могла поверить в это. Было совершенно ясно, что моей встречи с Павлом допустить нельзя. Если он человек влиятельный, а этот факт не вызывал сомнений, значит, спрашивать умеет. И если у него возникнет хоть одно подозрение в моей неискренности… Такой человек, как Марк, просто не мог рисковать столь глупым образом. От меня безусловно следовало избавиться. Желательно, самым кардинальным методом.

— Нет, — снова и снова бормотала я, — Марк любит меня.

Я обвела взглядом своды разрушенной комнаты завода. А ведь никто не знает, что я здесь. Я должна ждать Марка, он сказал, что придет и заберет меня. Или он придет вовсе не для этого? Или он придет, чтобы убить меня и бросить здесь мое тело? Меня будут искать, а когда найдут, пройдет время, все будут считать меня жертвой похитителя, а не соучастницей. Но Потапов непременно будет искать. И узнает, что в апреле в моей жизни появился некто, о ком никто ничего не знает. Этот факт его насторожит, и он будет копать. Нет, дело должно быть представлено так, чтобы все было ясно без лишних слов и поисков. А значит…

Я вскинула голову, в ужасе уставившись перед собой. Павла они тоже не оставят в живых. Скорее всего, они привезут его сюда, а потом убьют нас обоих, но не просто убьют, а так, чтобы это выглядело, например, как ссора двух любовников, закончившаяся плачевно. Например, я узнала о том, что он женат, и закатила ему скандал. У Павла наверняка есть пистолет, и, отправляясь на встречу с похитителем, он возьмет его с собой. Потом все решат, что мы поссорились и он убил меня…

Нет, стреляться после этого Павел не станет, не тот человек. Я убила его, наткнувшись на его пистолет. Может, не хотела, может, случайно. А потом, поняв, что натворила, покончила с собой. Или еще логичнее: я наткнулась на его пистолет раньше, а потом в порыве ревности решила попугать Павла, поэтому и вызвала на заброшенный завод, угрожала ему. Дальше просто. Или нервы не выдержали и я выстрелила, или какая-то случайность.

И вот, когда я дошла до этой мысли, внутри меня словно что-то взорвалось. Я рухнула на колени и завыла, стуча руками по полу. Я не жалела себя, вовсе нет, я оплакивала свою любовь, любовь, которой на самом деле не было. Мое счастье рассыпалось, как карточный домик, на множество мелких кусков, разлетелось так, что уже не склеить.

— Нет, нет, — кричала я, ползая по полу. — Он любит меня, он придет за мной. Он придет.

Я то успокаивалась, то снова начинала рыдать. Сердце хотело верить в любовь, ум говорил о безопасности. Он шептал: «Беги, ты сможешь спастись, у тебя есть время. Если ты уедешь далеко-далеко, они не найдут тебя». Но я знала, что никуда не уеду. Когда-то я сказала Марку, что могу умереть за него, как оказалось, именно это ему от меня было нужно. А для меня это был выход, потому что я не могла представить, как дальше жить, а главное — зачем.

Вскоре я успокоилась полностью. Сидела, водила пальцем по полу, вырисовывая странные рисунки. Ждала. Сам Марк не придет, силенок не хватит смотреть мне в глаза и на курок нажимать. Значит, Леша.

Не знаю, сколько я так сидела, но потом услышала шаги, осторожные, тихие, едва заметные. Так ходят убийцы. Леша им и был. Я не знала, сколько времени, потому что выбросила часы в окно, мне они были уже не нужны. В дверном проеме показалась фигура, и я узнала Лешу. И вот только тогда сердце сдалось окончательно, потому что до сих пор надеялось и ждало, что все мои мысли — только бред испуганного человека, который не может остановиться в своем страхе. Леша прошел в комнату и посмотрел на меня, я спокойно подняла на него глаза. Я видела, он догадался, что я все поняла, и отвел взгляд. Мы немного побыли в тишине, потом Леша сказал:

— Мне нужны твои отпечатки.

Я протянула руку, а он вытащил пистолет и передал мне. Сам Леша был в перчатках. Конечно. Я сжала пистолет двумя руками.

— Что теперь? — спросила его. Он молчал. — Я могу сама застрелиться.

Леша от этих слов вздрогнул, быстро подошел ко мне и аккуратно взял пистолет. Положил его в стороне и снова вернулся ко мне. Резко подняв за плечи, заговорил:

— Слушай меня внимательно. У тебя очень мало времени. Сейчас ты уйдешь отсюда. Уйдешь, используя все, чему тебя научил Марк. Так, чтобы никто тебя не отследил.

— Что ты говоришь… — уставилась я на него, Леша легонько встряхнул меня за плечи.

— Доедешь до города, запоминай название, — он сказал, я кивнула. — Постарайся пересекаться с наименьшим количеством людей. Там на железнодорожном вокзале найдешь ручные камеры хранения. Ячейка номер 18, код 2112. Запомнила? — я опять кивнула, не понимая, что происходит. — В ячейке будет лежать паспорт для тебя. Тебе нужны будут деньги, — он вытащил внушительную стопку купюр и сунул мне в руки, я автоматически пихнула их в сумку. — Этого хватит, чтобы снять квартиру и некоторое время жить, нигде не светясь. Не заводи знакомств и не устраивайся на работу в течение пары лет. За это время все уляжется.

— Что уляжется? — непонимающе спросила я, а Леша вдруг достал пистолет и сунул его мне. Я не хотела брать оружие в руки. — Это зачем?

— На всякий случай. Я надеюсь, что все обойдется, но в случае опасности он может пригодиться. Здесь полный магазин, и вот тебе еще упаковка с пулями.

Я сунула все это в сумку и снова посмотрела на него.

— Уходи, — кивнул Леша, но я не могла уйти, не спросив:

— Почему ты это делаешь?

Леша усмехнулся и немного помолчал.

— Марк меня об этом не просил, если ты к этому клонишь. Он уверен, что я убью тебя, и будет уверен в этом всегда. Я все сделаю как надо. Иди.