Я прекрасно понимала, что подумал отец: что я завела интрижку со своей старой любовью. И со стороны это выглядело именно так! Я и сама злилась на себя за свое поведение. Давно пора было послать этого Кристиана, не общаться с ним и уже тем более не встречаться. Потому что он выводил меня из равновесия, будоражил, а я, как глупая овечка, не могла ему ни в чем отказать. Что на меня нашло?! Почему меня так взволновала встреча с ним?! Почему я до сих пор не захлопнула дверь перед этой прошлой любовью?!

Увидев на Башне взгляд отца, я почувствовала себя самой настоящей предательницей и со скоростью лани помчалась вниз, будто хотела убежать от стыда. Кристиан бежал следом и все вопрошал, куда я так несусь и почему?

— Что с тобой, Ланда?! Я тебя чем-то обидел?! Прости!

— Крис! — начала я, задыхаясь от стремительного бега. Мы уже спустились вниз и вышли на площадь перед башней. Мне хотелось сказать ему, чтобы он оставил меня в покое и больше не звонил. Но опять не хватило духу. Я смотрела в его глаза и видела в них неудержимую влюбленность — и не смогла. — Я тороплюсь. Крис, мне надо бежать! Пока! — выпалила я и бросилась в толпу туристов со всей скоростью, на какую была способна. Потом юркнула в первый попавшийся переулок, а там — в открытую заднюю дверь траттории и прижалась к стене.

Если меня заметит кто-то из персонала ресторана, придется объясняться. Так и случилось: парень в белом переднике и колпаке вопросительно приподнял бровь, оторвавшись от резки чего-то, чего я не видела. Я сложила руки в умоляющем жесте, а потом приложила палец к губам, призывая его к молчанию. В следующую секунду я услышал, как Кристиан зовет меня. «Ланда, постой! Ланда, где ты?!» Я вжалась в стену, прячась за дверью.

Парень в белом колпаке и фартуке вышел из-за своего стола и, отряхивая руки, двинулся ко мне. Все пропало, подумала я. Но он прошел мимо и собрался закрыть дверь.

— Тут девушка не забегала? — услышала я голос Кристиана.

— Это траттория, сюда посторонним вход запрещен, — сказал парень строго и захлопнул дверь.

Я почувствовала, как у меня задрожали от облегчения колени, и с благодарностью посмотрела на своего спасителя. Из-под кустистых бровей на меня глядели темные посмеивающиеся глаза, а на губах, обрамленных иссиня-черной бородой, играла едва заметная снисходительная ухмылка.

— Спасибо, — проговорила я виновато.

— Не за что, — пожал плечами парень. — Мне надо работать, так что сама следи, когда твой преследователь уйдет. Кстати, можешь выйти с главного входа, а то вдруг он тебя поджидает.

— Спасибо огромное! — краснея, ответила я и, воспользовавшись его любезным предложением, направилась в зал и покинула тратторию.

Выйдя на улицу, я бегом двинулась в противоположную сторону и, постоянно оглядываясь и петляя, наконец, добралась до дома и судорожно принялась за готовку. Каролина и Элио уже вернулись с экскурсии, и сестра уселась на кухне. Хотела помочь мне, но больше развлекала разговорами, чем действительно помогала. А потом и Дамиано пришел, и времени подумать у меня так и не появилось. Я даже сумела забыть о своем приключении, пока не явился папа…

Когда ужин закончился, и все разошлись, я сама пошла к нему. Мне требовалось объяснить ему свое поведение. И потом, я остро нуждалась в разговоре с ним. Я тихо постучалась в его спальню и, услышав ответ, шмыгнула внутрь. Папа раскинулся на кровати, еще не раздевшись, и я примостилась рядом, положив голову ему на грудь. Он запечатлел на моем лбу крепкий поцелуй, а потом спросил:

— Хочешь мне что-то поведать?

Я молчала, не зная, с чего начать.

— К тебе что, вернулись былые чувства?

— Нет! — Я подскочила и испуганно воззрилась на отца. — Конечно, нет!

— А глаза блестят как-то подозрительно и не только сегодня… — не поверил папа.

У меня упало сердце. Мамма мия, а если и Дамиано заметил что-то непозволительное, как и мой отец? Неужели мое лицо, как начищенное зеркало, отражает весь кавардак, творящийся в голове?!

— Знаешь, Иоле… Чувства — это цветы. Но некоторые из них бывают сорняками, которые губят прекрасные розы. Важно вовремя понять, какие именно цветы являются сорняками, а какие — благородными розами.

— Папа, о чем ты?!

— О блеске в твоих глазах, я уже сказал.

Я опустила плечи, удрученная тем, что он, по сути, озвучил то, в чем я не имела смелости себе признаться. Да, я в самом деле была охвачена необъяснимой лихорадкой. Я стояла на пороге пропасти.

Прикрыв глаза, я попыталась усмирить дыхание, которое сбилось из-за учащенного сердцебиения, вызванного словами отца. Я представила себе клумбу. Свою любимую клумбу в нашем садике, которую так лелеяла. Там росли чудесные цветы, и я прилежно избавляла их от сорняков, едва те показывались из земли. «Важно вовремя понять, какие именно цветы являются сорняками, а какие — благородными розами» — проплыли в моем мозгу слова отца. Мучительно простые, на самом деле, но очень действенные. На миг, короткий и невыносимо страшный, я представила, что мы расстались с Дамиано. Я буквально почувствовала боль, самую настоящую физическую боль: в сердце, в голове, в каждой клеточке моего существа. В тот самый миг я отчетливо увидела, какие цветы на клумбе были благородными, а какие — сорняками.

— Как эффективно выполоть сорняки? — пробормотала я, а потом вздрогнула, осознав, что озвучила свои размышления.

Мой взгляд скрестился с внимательным взглядом отца. Его темные глаза проникали мне в самую душу, обволакивали теплом, вносили покой, как и прозвучавший в тишине голос:

— Вырвать с корнем и выкинуть подальше.

— Некоторые сорняки слишком живучи и почему-то способны выживать даже на пепле… — проговорила я, ощутив, как защипало горло.

— Ты ведь знаешь, что ни один цветок не вырастет, если лишить его влаги. По крайней мере, если это не кактус. Но любовь уж точно не относится к этому виду: слишком хрупкий это цветок, вовсе не похожий на кактус, способный выжить в пустыне эмоций. Вода — это смесь эмоций и заботы, Иоле, которые питают цветок. Прекрати его поливать, и он завянет. Сам собой.

Я выдохнула — и слезы брызнули у меня из глаз. Папа крепко обнял меня.

— Иной раз нам очень жалко убивать красивый сорняк, я понимаю тебя, amore mio, ведь я тоже давно ухаживаю за нашим садом. Но розы куда прекрасней и ценней, ты и сама это знаешь…

Я безудержно рыдала, уткнувшись отцу в грудь. Но его надежные объятия, родной аромат и ласковые поглаживания по голове довольно быстро усмирили мою бурю.

— Как думаешь, Дами мог заподозрить что-нибудь? — спросила я прерывающимся голосом, подняв голову и заглядывая в глаза отцу.

— Ты хорошо маскировалась, Иоле, — улыбнулся он, стирая подушечками пальцев слез с моих щек.

— Я серьезно.

— Гарантировать я ничего не могу, но по нему не скажешь, что он что-то заметил.

— Но ты ведь заметил!

Отец неопределенно пожал плечами. Затем его, видимо, озарила идея:

— Так я тебя знаю куда дольше. Чтобы понять женщину, даже любимую, нужен колоссальный опыт общения с ней, — засмеялся он.

— Спасибо, папа… — улыбнулась я, шмыгнув носом.

— Я помог тебе сделать выбор?

— Конечно! Хотя речь не шла ни о каком выборе, папа! Я просто запуталась, увлеклась воспоминаниями. Но нет никаких сомнений в том, что я хочу ребенка только от Дамиано. И состариться я хочу именно с ним.

Глава 27

Кристиана я заметила издалека. Он стоял, опершись на свой мопед, и лучезарно улыбался, откровенно меня разглядывая. Увы, я снова почувствовала щекотание в груди от его взгляда, но тут же грубо обругала себя. Сегодня я была настроена решительно.

Надо признать, Кристиан внес смуту в мою жизнь, нарушил равновесие. Но я не собиралась больно падать. Я не хотела поддаваться мимолетному порыву и со всей отчетливостью осознавала, что последствия хождения по краю пропасти могут оказаться плачевными. Хотя бы потому, что Дамиано в итоге узнает, что я встречалась, пусть и невинно, с бывшим другом, и заподозрит то, чего нет. Повода для ревности и недоверия в реальности не будет, но может доставить нам немало неприятных минут, полных сомнений, подозрений, необдуманных слов и поступков. Так отношения могут дать трещину. Я не могла рисковать столь редкой гармонией, какая сложилась между нами. Глядя на опыт подруг и знакомых, я знала, как далеки от идеала бывают отношения между мужем и женой. Мне достался редкий дар, и я хотела сберечь его. Потому что любила Дамиано.

— Чао, Крис! — поприветствовала я, уклоняясь от поцелуя. — Мне надо кое-что сообщить тебе, — заявила я сходу.

— У меня предложение, Ланда-Панда! — сказал Кристиан, одарив меня странным взглядом. — Обещай, что не скажешь сразу «нет», хоть немного подумаешь?

Я нахмурилась. Конечно, можно сразу отказаться, но любопытство было довольно сильной чертой моего характера, а выражение лица Кристиана только подогревало его.

— Хорошо. Что за предложение?

— Я предлагаю тебе поездку в одно чудесное место.

Первым порывом было категорически отказаться. Но я глубоко вздохнула и, как обещала, несколько мгновений подумала. Я сяду позади него на мопед, обняв сзади, и мы помчимся в неизвестном направлении. Ветер будет развевать мои волосы, выбивающиеся из-под каски, и до костей пронизывать меня, а я в поисках тепла буду крепче прижиматься к нему.

— Нет, Крис, — категорично заявила я.

— Почему?

— Потому что, во-первых, у меня нет времени ни на какую поездку. Я тебе писала, что мы встретимся буквально выпить кофе…

— Ланда-Панда, неужели тебе не надоело пить столько кофе? Знаешь, что на свете существуют не только кафе, чтобы встречаться с друзьями?

— А во-вторых, — проигнорировала я его реплику, — я никуда не поеду с тобой в принципе.