— Спасибо.

— Да не за что.

Самин ушел, а Холодкова задумалась. «И что я теперь с таким количеством времени делать буду? Так во вторник Белозерская едет к Василькову, а потом можно ее с собой взять и поехать в Бельгию. Точно. А в понедельник вернемся, дела есть. Потом ее Мира с собой заберет. А я что буду делать? Ладно, придумаю».


Белозерской в номере не было, вроде как по графику у нее сейчас бассейн. Кира расположилась в номере напротив, половину пятницы и субботу она проведет здесь, в воскресенье ее сменит Мирослава. Кира сидела в беседке, когда к зданию пансионата подрулил джип, и из него выпорхнула Васса.

— Васса, я здесь.

— Привет, Кира.

— Вижу ты пользуешься спросом. Где была?

— На объекте, теперь заказчики меня туда привозят и отвозят.

— Давно пора. Пошли обедать. Есть хочу, как сволочь последняя.

— Я тоже.

— Сейчас две сволочи последние поедят и станут просто неприятными в общении людьми.

— Ага. Потом сон, после пробуждения массаж, обертывание и прочие.

— Сон это хорошо, это то, что мне нужно сразу после еды.

— С Лешим говорила?

— Да, во вторник поедешь к генералу. Верней я тебя отвезу, на территорию меня не пустят, придется тебе идти одной, Леший обещал подстраховать.

— Понятно.

— А вечером мы с тобой летим в Бельгию, у меня выходные, хочу провести их с семьей и тебя заодно проветрить.

— А мое согласие не требуется?

— Нет, рот заклею, руки свяжу и в чемодан упакую.

— Какая забота. Я тебе точно не мешаю?

— Васса, глупости не говори, ты, что со мной бы не стала возиться? Так что не надо из меня тут святую делать, я человек меркантильный и продуманный.

— И в чем же твоя продуманность?

— Я тебя сюда пристроила и у меня теперь десять процентов скидка на все процедуры, а была всего лишь пять.

— Да продуманность и меркантильность в действии.

— Сколько я на масках сэкономлю, уууууууууу. Зашикую.

— Ага, мне сосиску и сорок вилок.

— А по меню здесь ещё кормят, а то шведские столы меня угнетают?

— Кормят, но большинство пасутся около столов.

— Но мы-то не большинство.

— Ага, мы сволочи последние.

— Ну, меня тут недавно идеалом обозвали.

— Какой самоубийца мог такое сказать?

— Угадай.

— Твой крест?

— Угадала.

Они сели за столик у окна и к ним тут же подлетела расторопная официантка, плюхнула пухлое меню и унеслась в неизвестность.

— Васса тебе вино можно?

— Немного.

— А мы много и не будем. Белое?

— Да.

— Готова делать заказ?

— Да, уже выбрала.

— Еще мидий на двоих возьмем, хорошо?

— Конечно, я тоже захотела, но решила, что одна не осилю.

Пришлось постараться, чтобы привлечь внимание официанта.

— Вот за что люблю наш сервис, так этого за его полное отсутствие. Васса, идет, мы не умрем с голоду. Ура.

Официантка достала блокнот и приготовилась принимать заказ.

— Мидии в белом вине, свинину, запеченную с овощами и бокал Шабли.

— Семгу на гриле с овощами, бокал Муската и минеральную воду без газа.

Девушка повторила заказа и опять унеслась в неизвестность.

— Вот, как только я возвращаю тебя в чемодане на Родину, тебя тут же подхватывает Мирослава и тащит на Урал.

— Хорошо хоть не в Милан.

— Так что мы за тебя все решили. А завтра мы поедем одну усадьбу посмотрим, здесь недалеко, всего двести километров.

— Недалеко, ха-ха.

— Относительно других твоих объектов, недалеко. И напомни, чтобы я тебе церковь показала, там главка необычная, шпиль витой.

— Напомню. Что за усадьба?

— Историческую справку не дам, сама не знаю. Случайно о ней услышала.

— Выясним, у меня есть один язык, его, если прижать, про все окрестный усадьбы всё выложит.

— Поделишься информацией.

— Конечно.

— Во вторник, отдаешь только часть отката, тридцать процентов, остальное — как лес получишь. Если начнет ныть, что мало, разворачивайся и уходи, на другие условия не соглашайся.

— Поняла. Неприятный он тип, этот Васильков.

— Неприятный. Мне тут такую штуку дали, типа тревожного сигнала, возьмешь с собой. Страховка Лешего хорошо, но береженного бег бережет.

— И что ты сделаешь?

— Придумаю. В крайнем случае, протараню ворота.

— Или вызовешь спецназ.

— Нужно будет вызову. Кажется, еду несут.

Их заказ принесли, за разговором и вином они перешли на более приятные темы — музыку, искусство, книги.

Васса, пока Кира спала, записала подругу на всевозможные процедуры красоты и Холодкова до вечера переходила от одного мастера к другому. Разнеженная, ухоженная и умасленная Кира в своем номере читала статью, подготовленную Белозерской для журнала. Васса плавала в бассейне, туда Холодкова не потащилась, плавать она любила в море или в открытых бассейнах. Она уже успела сообщить семье об изменении в планах, заказать билеты на самолет и мысленно отобрала вещи с собой, когда дверь открылась и вернулась Васса.

— Статья класс.

— Как заказывала. Пойдем развлекательную программу смотреть?

— Может, шары погоняем?

— Можно, только штраф за порванное сукно огромный.

— Я его не рву, а ты?

— И я.

— И что нам мешает?

— Ничего.

Ну, почти ничего. Сразу нашлись желающие обучить девушек играть. Одному из желающих Кира «случайно» попала кием по самому заветному, другому Васса отработанным ударом попала шаром в лоб, после этих обязательных фортелей появилась возможность поиграть без вмешательства. После полуночи они вернулись в номера, а полседьмого уже были в машине и тряслись по родным дорогам.


Холодкова привычно закинула ноги на балюстраду и стала разглядывать кончики пальцев, яркий лак пылал в лучах весеннего солнца и казался до невозможного вульгарным на фоне бледной кожи.

— Сейчас приму солнечные ванны и не буду напоминать размороженную курицу.

не любила солярии и если и загорала, то естественным путем на солнышке. Все ее семейство уехало в Ватерлоо, и у нее был день отдыха от всех, но в основном от многочисленных гостей, которые оккупировали дом, мама постаралась, и у Киры с Вассой не было и минуты свободного времени. Сегодня сославшись на работу, Холодкова осталась одна и теперь наслаждалась ярким солнцем на любимом балконе. Работа действительно была, и ноутбук привычно расположился на столике и то и дело извещал о поступающих сообщениях. Послезавтра они возвращаются, Мирослава встречает их в аэропорте и забирает Белозерскую, а Холодкова едет к Лешему, он для нее информацию интересную собрал, а потом встреча с одним из заказчиков, привычная и необременительная. А потом куча времени, с которым ещё не решила что делать. Завтра мама, Марк и Елена улетают в Нью-Йорк, и возвращаться обратно нет смысла. Может уехать куда-нибудь, где солнце, море и история. Или где холодное море и за водкой нужно идти несколько десятков километров с ружьем наперевес, не этот вариант отпадает, Белозерская сейчас не поедет, а одна на полуостров Немецкий Холодкова ни ногой.

— И все же хочется куда-нибудь уехать, и не одной.

Память услужливо нарисовала попутчика, но разум напомнил, что товарищ-то в Китае, но воображение решило создать картинку, и разум его не очень убедил. Вот они сидят за столиком открытого кафе, старинные здания вокруг, праздные туристы и перекормленные голуби ходят по старинной брусчатке, она что-то рассказывает, а он смеется, вот они куда-то мчатся в кабриолете, а вокруг горы, леса, озера, а дорога бесконечная… Картинка была так реалистична, что Кире пришлось себя ущипнуть для возврата в реальность. Ноутбук в очередной раз пискнул, и Кира окончательно вернулась к работе. Солнце припекало и Кире пришлось переместиться в шезлонг и лечь на живот, чтобы загар был со всех сторон. Работать так было неудобно, и Холодкова достала пачку расшифровок подготовленных Лизой и стала изучать материалы конференций. Видимо она задремала, телефон своим трезвоном ее разбудил, номер высветился какой-то странный.

— Я вас слушаю.

— Здравствуй, Кира.

Холодкова отняла от уха телефон, ещё раз посмотрела на номер, слегка себя ущипнула, нет, это не сон.

— Кира, ау.

— Ты меня разбудил.

— Ты спишь днем?

— А может я ещё после разгульной ночи и не вставала.

— Хорошо проводишь время?

— Замечательно.

— Рад. А я вот весь в делах.

— Так работай, а не буди разгульных женщин.

— Кира?

— Что?

— Я тут подумал…

— Надеюсь, это занятие не слишком тебя утомило.

— Нет, не слишком. Раз уж тебе так нравится Лоренцо, поехали во Флоренцию.

— Зачем?

— Я попытаюсь тебя убедить, что я реинкарнация одного из твоих любимых мертвых итальянцев.

— А чья именно?

— Лоренцо, просто я стихи писать не умею, на Макиавелли не потяну.

— Ты и на Лоренцо не потянешь, он тоже стихи писал.

— Поедешь?

Пауза затянулась. Саврасов явственно представил перед собой Киру, видел, как она недовольно сморщила носик, и как она подбирала слова, чтобы отказать, да так чтобы он и думать не смел ее ещё куда-то позвать.

— Кира? Поедешь?

— Да, с удовольствием. Только я сейчас в Бельгии. В понедельник должна быть в Москве, половина дня у меня занята, но после трех я свободна.

— Я все организую, за тобой приедут.

— Хорошо. Копию загранпаспорта я тебе отправлю по электронке, у меня действующая виза в Италию, так что проблем не будет.

— Их и так не будет.

— Предупреждаю сразу, я люблю ходить по музеям, осматривать памятники архитектуры, разъезжать по окрестностям и гулять по городу.