– Я вас слушаю… Говорите…

– Вам надлежит ни под каким видом не приближаться к мистеру Смиту и его дочери на расстояние пушечного выстрела. Не усложняйте себе жизнь. Больше ничего от вас не требуется. Оставьте их в покое, мисс О’Брайен, послушайте моего совета. Вы понимаете меня?

– Да, сэр.

– В таком случае, вам придётся подписать протокол с вашим согласием. – провозгласил детектив. Она кивнула, и после соблюдения всех процессуальных формальностей, полицейские покинули дом Артура. Перешагивая через порог, сержант громко зевнул и лениво потянулся:

– Вот и полночь наступила… Тяжёлая у нас работёнка! Чёрт меня дёрнул поступить на службу в полицию…

– Тяжёлая работа ещё никого не убивала, серж… но к чему вам рисковать? Пока не поздно, вы могли бы позаботиться о смене профессии…

– Здравствуй, Рэйчил! – в дверном проёме гостиной показалась фигура Эйрин, со слезами на глазах. – Рэйчил! – она осеклась и сейчас с огорчённым видом смотрела на беглянку.

– Эйрин! – та, похоже, не была удивлена её появлению в этом доме.

– Слава Богу, ты нашлась! Но почему… почему ты так поступила?

– Почему? – холодно спросила старшая сестра. – А ты не знаешь? Мне казалось, мы давно объяснились…

– Рэйчил! Прошу тебя, скажи, что происходит?

– Хорошо… – она откинулась на спинку кресла. – Я скажу… Помнишь, когда ты приходила ко мне в лечебницу, ты рассказывала, что отец очень болен? Что он мечтает поскорее уйти из жизни? Так вот, я уверена, что ему помогли в этом деле.

– Что ты говоришь? Что значит «помогли»?

– Да-да, помогли. И ты знаешь, кто этот герой!

– Не имею представления, Рэйчил, о чём ты говоришь?!

– Не о чём, а о КОМ? Видно, любовь ослепила тебя? Это сделал он! – она выставила вперёд свой указательный палец, тыча им в Артура. – Он сгубил нашего отца!

– Мисс Тёрнер! –возмутился Артур. – То есть, мисс О’Брайен… Ваш отец скончался от остановки сердца. Если вам неизвестно, то он страдал неизлечимым заболеванием – у него была онкология мозга на последней стадии. Мы сделали всё, что могли, но, увы, было слишком поздно…

– Я всё знаю, Артур! – Рэйчил посмотрела ему в глаза. – Я знаю, что ты использовал служебное положение! Ты приговорил отца к смерти. С высокой долей вероятности! Но кто ты? Господь Бог? Кто дал тебе это право?

– Я понимаю вашу скорбь, мисс О’Брайен, и сочувствую вам. Но вы, мягко говоря, ошибаетесь. – ответил он, теперь сохраняя хладнокровное спокойствие. – В истории болезни имеется заключение, подписанное двумя авторитетными патологоанатомами, которое содержит подробнейшую информацию об усопшем и причину его смерти.

– Заключение патологоанатомов? – переспросила Эйрин, посмотрев на Артура. – Но ведь папа просил не вскрывать его после смерти!

– Клиника не имеет права нарушать законы, Эйрин. – сказал он мягко. – Ваш отец скончался ночью, тогда же и было произведено вскрытие…

– Я была уверена, что ты убийца и заслуживаешь серьёзного наказания. Смерть за смерть! – перебила его Рэйчил. – Эта уверенность и заставила меня бежать из лечебницы… хотя бы только для того, чтобы отомстить за отца… Мечтая о расплате, я нанялась к тебе в дом гувернанткой с твёрдой мыслью осуществить задуманное… Но… когда я увидела тебя в первый раз, ты показался мне таким милым! А узнавая тебя день за днём, я понимала, что ты есть само совершенство! И влюбилась в тебя до безумия, самым глупым романтическим образом, как никогда раньше не влюблялась! Я хотела просто наслаждаться этим чувством, такой сладкой и безмятежной, почти божественной, любовью к тебе. Но ты не разделял мои чувства. А я, глупая, почему-то, с какой-то безрассудной надеждой, думала, что, быть может, в конце концов ты разглядишь мою распахнутую настежь душу и полюбишь, обязательно полюбишь… Меньше всего я думала, что тебя испугают мои чувства, Артур. И вот, однажды ночью, осознала, что обманываю себя. Может, не стоит так сильно привязываться к человеку? Влюбляться в него? Потом ведь так больно падать…

Печальный взгляд и выражение её лица с очевидной откровенностью показывали наивную прямоту её слов перед сестрой и молодым человеком, не полюбившем её несмотря на все её старания. Пара, храня молчание, была шокирована её излияниями и тем, что она спокойно и честно говорит то, что думает. Она же, почувствовав усталость от своих покаяний, поразивших слушателей до глубины души, задохнулась от чувств и замолкла, испугавшись своей неуместной, почти исповедной искренности. А потом вдруг молвила с оживлением:

– Впрочем, простите за грубую очевидность, но, честно говоря, я приехала совсем не для того, чтобы кого-то расстраивать. И у меня есть хорошие новости. Во-первых, я рада за тебя, Эйрин! Ты всегда была умницей и красавицей! Нелегко иметь в сёстрах ту, кто всегда будет тебя затмевать. А ты, Артур, знай, что она заслуживает тебя… Я вот что ещё хотела сказать… Мой хороший друг… Люк Миллер… тот репортёр, что написал громкую статью о лечебнице… Мы с Мэрилин были сегодня у него в гостях. Увидев меня, первое, что он сказал, было: «как же приятно мне тебя видеть, дорогая моя Рэйчил». Потом говорил, что я ему очень нравлюсь, что дарю ему вдохновение… и, представь себе, Эйрин, неожиданно предложил мне переехать к нему, чтобы пожить вместе. Кажется, он серьезно увлёкся мной.

– Он хороший человек, твой Люк… – радушно произнесла Эйрин и тепло обняла сестру.

– Мы будем очень рады за вас, Клэр… то есть Рэйчил, – высказал своё отношение Артур. Ему внезапно, до огорчения, стало жаль её. Она же, глянув на него, тихо попросила:

– Ты позволишь мне сейчас увидеться с Мэрилин? Малышке было бы очень больно, если бы я вдруг исчезла, не поцеловав её на прощание… Всего лишь на миг, Артур!

Они тихо поднялись на второй этаж, и Рэйчил осторожно вошла в комнату девочки. Та, не переодевшись в ночную пижаму, спала на своей подушке, поверх одеяла, свернувшись и крепко обняв свою новую куклу – подарок любимой гувернантки. Рэйчил склонилась перед ней на колени и тихо прикоснулась губами к её тёплой щеке с красным румянцем. Та, приоткрыв глаза ото сна, улыбнулась ей и произнесла её имя.

– Мне надо уехать, Мэрилин…

– Куда? – встревоженно спросила девочка, окончательно проснувшись. – Куда ты хочешь уехать, Клэр?

– У меня есть важные дела, детка…

– Ты ведь приедешь завтра утром, приготовишь мне завтрак и разбудишь меня?

– Нет, Мэрилин… – шептали её высохшие губы. – Прости…

У ребёнка, маленького и беззащитного, на глазах выступили слёзы.

– Кто теперь будет играть со мной? Кто будет заботиться?

– Нынче у тебя есть тот, кто проявит о тебе заботу, намного большую, чем могла дать я. Теперь у тебя есть… мама, Мэрилин! Она будет заботиться о твоём настоящем и будущем… И даст тебе любовь.

В комнату вошёл Артур. Он держал за руку Эйрин, очаровательную, с зелёными, почти изумрудными, бездонными глазами, стройную и гибкую.

– Ты моя МАМА? – ошеломлённо и наивно воскликнула девочка, вытаращив глаза на Эйрин. – Наконец-то ты вернулась со своего острова!

– Я вернулась, девочка моя! – она крепко обняла ребёнка и спрятала свои мгновенно навернувшиеся слёзы радости и переживаний. – И я больше не покину тебя! Никогда!

Глава 15. Покаяние

Отношения молодых людей становились крепче день ото дня, отчётливо проявляясь в родственности их душ. Он проявлял о ней заботу, показывая, как уютно он чувствует себя с ней рядом, хотел подарить ей всё на свете, отдать все ценности, ничего не требуя взамен. Она же не отводила от него своего взгляда, отчётливо осознавая, что именно его стрела пронзила её сердце, сделав её по-настоящему счастливой. Всепоглощающий огонь желания разгорелся между ними, и их неумолимо тянуло друг к другу, хотелось дышать одним воздухом, смотреть в одном направлении, думать одинаковыми мыслями, ходить обнявшись, жить долго и, если когда-нибудь придётся умереть, то только в один день… Но когда вскоре он сделал ей предложение, сказав: «Выходи за меня замуж, любимая моя Эйрин!», она только тихо посмотрела на него и ответом её было молчание…

– Конечно, я тебя не заслуживаю, – безотрадно произнёс он, опустив голову и обхватив её своими руками.

– Прошу тебя, Артур, нам не следует торопить события, Пусть всё идёт своим чередом. Всему своё время…

А в голове у неё вертелась тягостная мысль, которая всё чаще не давала ей покоя, особенно в последние дни. Она раз за разом вспоминала слова доктора Джонсон, которая, говоря о болезни её сестры Рэйчил, увязала её с их «плохой наследственностью». Потом те же самые слова она услышала от цыганки Лили. Ночами она не могла уснуть, ворочаясь в постели с боку на бок и силясь закрыть глаза. Но они упрямо открывались и смотрели в пустоту, а сознание продолжало терзаться этим вопросом. Ей хотелось верить, что беспокойство напрасно, но слова эти, пробиваясь сквозь её поверхностные сны, всплывали сами по себе и, мучая её, оставались с ней до самого рассвета… И тогда, не видя иного спасения, кроме разговора с матерью, который, наверняка, должен прояснить картину, она, наконец-то, отважилась на этот шаг…

Кэтрин, выслушав дочь, вздохнула и произнесла:

– Не думала, Эйрин, что придётся посвящать тебя в эту давнюю историю, мне казалось, она умрёт вместе со мной и твоим отцом, давшим слово хранить эту тайну ото всех. Ведь не зря говорится, что никто не хранит тайны лучше того, кто её не знает. Даже на смертном одре не стала бы я рассказывать об этом, если бы только не твои обстоятельства, которые побуждают меня поведать правду, потому что, видимо, иначе не получится. Я мать, и значит должна я снять с твоей души эту тяжелую ношу сомнения… Так уж вышло, что когда-то очень давно, на заре своей жизни, я познакомилась с молодым человеком, с которым у нас воспылала страсть, неуёмная, словно магнитом, тяга друг к другу. Она, как Змий-искуситель, или как яблоко в райском саду – грозит изгнанием и лишением всего, стоит только поддаться ей в ненужное время. Но не всем дано противостоять страсти, ведь без неё не бывает отношений, чувств и самой жизни. Мне казалось, это и есть та самая, настоящая любовь, про которую я читала в романах, но замуж всё же не торопилась, считая, что брак – это долгий и скучный обед, на котором десерт подаётся на первое…