Марта Крон - Всерьёз

— Снимай всю одежду и оставь за дверью. — распоряжаюсь я, мысленно радуясь, что ванная чиста и не тронута.

Видимо, даже не заходил сюда.

Игорь неторопливо раздевается, кидает на меня внимательный взгляд и встаёт под струи воды.

Подхожу ближе и специально врубаю на всю холодную воду.

Ор такой, что у меня потом звенит в ушах.

Но Березин не жалуется. Сцепив зубы, стойко терпит отрезвляющую процедуру и не сводит с меня глаз.

Освежив алкаша, регулирую комфортную температуру воды и протягиваю ему шампунь.

От вида обнажённого любимого мужчины, внизу живота появляется предательское томление.

Прикусываю себе щёку изнутри, напоминая о реальности и вновь испытываю жгучую обиду.

Слёзы давно высохли, но внутри всё ещё струится гигантский водопад.

Взяв из моих рук бутылёк с шампунем, Игорь не торопится намываться, а выводя из себя, прожигает меня пристальным взглядом.

Раздражённо выхватываю из его рук средство и щедро выдавливаю ему на голову.

Березин всё стоит и смотрит.

— Мыться собираешься? — непонимающе на него глазею в ответ.

Снова молчание.

Чего происходит?

Бесит.

Нахмурившись, запоздало понимаю, что уже сама растираю по его волосам шампунь.

Кто меня просил? Никто?

Тогда зачем я это делаю?

Набычившись от своей тупости и женской слабости, молча дотягиваюсь до геля и провожу руками по каждому знакомому изгибу любимого мужского тела. Испытываю удовольствие и отвращение одновременно.

Почему я продолжаю его любить?

После всего того, что он сделал!

Это какая-то больная любовь, жестокая.

А я просто вечная жертва. Любой поворот судьбы и на крючке всегда я.

За что же я расплачиваюсь? За какие ошибки предков?

Остановив мыльные пальцы над пахом, решительно всучиваю гель для душа мужчине и зачем-то отворачиваюсь.

Взгляд падает, на висящее на крючке, красное полосатое полотенце и воспоминания уносят меня в ту секунду, когда моё сердце раскололось надвое. Как бы не старалась, но в груди адски печёт, представляя, как мой мужчина дотрагивается до другой.

Схватив ртом воздух, прикладываю все усилия, чтобы закрыться от негатива, но голос Березина за спиной срывает всё на корню:

— Я люблю тебя…

Тяжёлый удар сердца, и вот, я уже даю волю всем тяготам вырваться наружу.

Плечи ходят ходуном под такт истеричным рыданиям.

— Я не изменял, Алис! — чувствую горячее дыхание на затылке. — Готов на иконе поклясться!

Зная, что Игорь такими вещами не шутит, откладываю эти слова на задворках сознания и морщусь от головной боли.

Пожалуйста, пусть это всё будет правдой! Пусть окажется, что он прав! Пусть появится шанс очистить нашу любовь и излечить израненные души!

— Я сделаю всё, что ты захочешь! — продолжает умолять Березин. — Я заглажу вину! Даю слово и…

Не соображая, что делаю, рывком оборачиваюсь и со всей силы даю ему хлёсткую пощёчину:

— Не смей давать мне слово!!

Его глаза расширяются и он замолкает.

А я вдруг понимаю, что впервые в жизни применила насилие. И к кому? К любимому человеку.

Открыв рот от неверия, я перестаю дышать и отступаю назад.

Я ударила… ударила!!! Унизительно и грубо! По лицу! Мужчину! Пьяного!

Захлёбываясь в эмоциях, прикладываю руку к бешено колотящемуся сердцу и нестерпимо ощущаю, как по венам разносится раскалённый страх.

Растерянно шарю глазами по ванной, словно нахожусь здесь впервые и ищу выход.

— Посмотри на меня.

Останавливаюсь, как вкопанная, кожей чувствуя, что сейчас последует наказание.

Издевательский смех Влада до сих пор стоит в ушах.

— Я готов стерпеть тысячу таких ударов, если тебе это нужно, чтобы унять боль… — прямо голышом, Игорь ступает мокрыми ногами по плитке и останавливается перед моим лицом. — Я знаю, что ты потеряла доверие моим словам, но дай хотя бы время… Ты же любишь меня…

Тону в его глазах и в нежности, что в них светится.

Нет. Это не Влад. И никогда он таким не будет.

— Иначе бы не пришла, не мыла… и не ударила бы… — поднеся к моему лицу руку, он ласково гладит меня по скуле и накрывает ладонью мой затылок. — Тебя тянет домой. Тянет ко мне. Мы не можем друг без друга. Не сопротивляйся…

— Я боюсь. — наконец, честно признаюсь я.

— Я тоже… — вдруг его лицо озаряет улыбка. — Давай бояться вместе?

Не дожидаясь ответа, он тянется к моим губам для поцелуя, но я успеваю вовремя отвернуть лицо.

Не в силах скрыть досаду, мужчина протяжно выдыхает:

— Ты простишь меня… я подожду.

— У тебя изо рта воняет, Березин. — скидываю замок с сердца и робко улыбаюсь.

Я тоже хочу простить. Очень. Хочу поверить. Хочу перестать оглядываться.

— У тебя ещё остался эта флешка?

— Да… — зарождается тихая надежда. — Да, конечно!!

— Покажи… — несмело прошу я.

— Идём! — резво хватает он меня за руку и тянет в кабинет.

— Погоди! Ты весь мокрый и голый! — едва поспеваю за ним, перепрыгиваю через гору мусора.

— Вот именно! И ты сейчас убедишься, что так только с тобой!

Я страшусь смотреть запись.

На разрыв. Но для общего блага заставляю себя сесть в кресло и не моргая смотреть в ноутбук.

От силы восемнадцать минут. И я убеждаюсь, что Березин тогда в спальне мне говорил всё слово в слово.

Я сгрызла себе все ногти, пока считала секунды пребывания Стеллы в квартире.

Посчитала в уме, сколько времени потребуется пьяному Игорю спустить штаны, наспех нагнуть эту сучку и аккуратно всё застегнуть.

Не успел бы!! Даже с её помощью.

Немыслимое облегчение.

А какая услада для ушей слышать оскорбления в адрес этой твари. Он ей вслед ещё целую минуту кричал, какая она шалава.



— Мышонок? — боязливо спрашивает он, нажав на стоп.

Трясётся аж. Переживает.

— И за грудь не лапал? — щурю глаза.

Березин стягивает губы в одну линию и нервно тормошит свои мокрые волосы.

— Я не помню. — мотает сокрушённо головой. — Но я бы не сделал этого!!! — вкладывает мои пальцы в свои и оставляет на них быстрые поцелуи. — Прошу, поверь!

— Я верю, но…

— Но? — выжидательно надо мной нависает.

— Больше никакого алкоголя, Игорь. Это моё условие.

— Никакого! Вообще ни капли! Даже колу пить не буду! Только вода и компот! — ударяет себя в грудь.

— Не жди, что я сразу оттаю… мне жить не хотелось…

Его лицо меняется, и он вновь показывает ту же боль, что была перед моим приходом.

— Прости меня… — шепчет он, вставая на колени и кладя голову мне на ноги.

— И ты меня прости… — нежно тереблю его за ухо и подушечкой пальца стираю дорожку воды на его шее.

— Можно я малыша поцелую? — бубнит мне в живот.

Пока я удивлённо вытягиваю лицо, он уже нагло расстёгивает мне куртку и лезет головой под кофту:

— А то вдруг опять побьёшь!

— Я… я не… — гноблю себя за содеянное.

— Я знаю, любовь моя… я шучу. — трепетным движением прикасается губами к пупку и на своём тихом тарабарском языке признаётся нашему ребёнку в любви.

— Алис? — приподнимает голову.

— Мм? — вырисовываю ему кружочек на виске.

— Переедем в дом. Я ненавижу эту квартиру.

Торможу, переваривая информацию.

— Да, у нас есть дом. — добавляет Игорь, видя моё промедление. — И да, въедешь туда уже Березиной. И да, купим большую собаку. — открываю рот, чтобы уточнить, но меня перебивают. — И ещё оформим комнату тебе под рисование.

— А как же…

— Чуть-чуть поработаешь и начну зарплату отбирать!

— А я папе Барсову пожалуюсь. — ухмыляюсь я.

— Папе Барсову? — выгибает он бровь.

— Ты всё пропустил! — зажимаю ему нос, чтобы дышал через рот. — У меня скоро связи будут покруче, чем у тебя, Березин!

— Хм… — коварно улыбается он и облизывает мне руку. — Может договоримся?

— Иди мойся. — смеюсь я. — И забронируй номер в отеле. Я спать хочу…

— Будет сделано! — прикусывает меня за мизинец повеселевший мужчина и послав мне многозначительный любовный взгляд, насвистывая под нос песню, убегает обратно в ванную.

Провожаю его счастливым взглядом, стираю с флешки, а заодно из памяти эту злополучную запись, и отправляю маме Березина смс:

«Жить будет.»



ИГОРЬ.

— Сёма, отдай папе, пожалуйста, эти бумажки, они мне очень нужны! — расцепляю шаловливые пальчики сына и в панике ищу замену своим чертежам. — О, смотри-ка, какая яркая папочка, думаю, дядя Ян не будет против, если ты нарисуешь ему картинку, да? Скорее-скорее, он с ума сойдёт от радости, когда увидит твоего синего трактора!!

— Положи на место, Семён. — сердито бухтит его крёстный. — С моего стола брать ничего нельзя. Это понятно, Березин? — властно гипнотизирует непоседу Барсов.

— Неть! — обижается мой мальчуган и капризно надувает губы. — Низя! — ругает его пальчиком. — Трактор! — настаивает на своём и тянет руку к манящей синей папке с документами.

— Семён… — летит в ход угроза от дяди, и сын неохотно отпускает желаемое.

— Иди ко мне! — подхватываю детёныша на руки, целую его в макушку и усаживаю к себе на колени. — Вот здесь можешь порисовать! — роюсь под столом в плетёной корзине с мусором и нахожу ненужный смятый листок. — Нарисуй дядю Яна! Можешь с рогами и хвостом!

— Гошан… — тихий рык сбоку.

Зыркаю на друга победным взглядом и погладив Сёму по голове, возвращаюсь к проработке своей отчётной докладной.