— Хорошо, — говорю я, прогибаясь под их давлением.

Сдвинув ткань на голове, я позволяю крошечным бретелькам в виде спагетти опуститься на место, когда я разглаживаю тонкие слои ткани. Черная ткань висит свободно, но ошеломляющий вырез и едва законная длина являются смертельной комбинацией, в которой мне не совсем удобно.

Так много кожи.

— Воуза, — говорит Труди, произнося кошачий звук, когда я подхожу к зеркалу длиной до пола за дверью нашей спальни.

— Я выгляжу нелепо! — насмехаюсь я, пытаясь скрыть столько, сколько могу руками.

Сара отдергивает пальцы от моей груди, стоя позади меня. Она поправляет мою позу, пропустив мои длинные волосы между своими пальцами. Я смотрю, как она прочесывает их, укрощая прикосновением.

— Теперь посмотри на себя. Посмотри на эту красивую женщину, которая смотрит на тебя.

Я закатываю глаза. Она щипает мою задницу.

— Ой! — кричу я.

— Ты прекрасна. И сегодня вечером мы собираемся выйти и наслаждаться! — она наклоняется ближе, почти касаясь губами моего уха. — Потому что после сегодняшнего дня я знаю, что тебе это нужно.

Я встречаю ее взгляд в зеркале, и подруга подмигивает мне.

Она спросила меня дюжину раз, пока мы поднимали подарки после обеда по лестнице, была ли я в порядке, а я просто кивала и улыбалась. Я должна была знать лучше.

Сара всегда видела меня.

Она все устроила, потому что знала, как мне нужна поддержка.

Я любила эту женщину.

— Пойдем повеселимся! — кричу я, держа кулак в воздухе.

Все хлопают в ладоши, и мы прощаемся с озадаченным Райаном, направляясь к лифту, и волнение подпрыгивает между нами. Когда двери распахиваются, и мы выходим, я чувствую руку на плече и поворачиваюсь.

Табита мягко обнимает меня и улыбается. Она была такой тихой с тех пор, как все прибыли. Я задавалась вопросом, не думала ли она об уходе.

— Надеюсь, ты не возражаешь, что я поеду сегодня вечером, — говорит она. — Когда Сара пригласила меня, она сказала, что ты не против, чтобы с тобой тусовалась старушка, но я просто хотела убедиться. Знаю, это может быть немного неудобно… учитывая… — колеблется она, прежде чем заявить. — Я обычно не общаюсь со своими клиентами. Прости, я не хочу портить тебе веселье.

Я беру ее за руку и ухмыляюсь.

— Я бы не хотела, чтобы было иначе, — отвечаю я. — И кроме того, сегодня ты просто друг. Больше ничего. Поняла?

— Поняла, — ухмыляется она.

Табита открывает рот, будто собирается сказать что-то еще, но потом просто улыбается, пока лифт не открывается, и мы направляемся к двери.

— Ты этого не сделала, — говорю я, глядя на улицу.

Сара улыбается, как чеширская кошка.

— Я сделала.

За пределами нашего жилого дома припаркован лимузин.

И он розовый. Чертовски розовый.

— Я ненавижу тебя. Миллион раз.

— Лгунья, — смеется подруга.

Я стону, когда наш шофер, одетый в розовый жилет и галстук-бабочку, выходит, чтобы помочь нам с дверью.

Конечно, она права. Нет никакого способа, независимо от того, сколько пластмассовых пенисов или розовых лимузинов она бросит в меня сегодня вечером, я могла бы когда-нибудь ненавидеть ее. Во всем она всегда была той, кто прикрывал меня.

Все запрыгивают, оставив меня последней. Гудки и крики приветствуют меня, когда я закатываю глаза, и у меня на лице появляется ухмылка, и я качаю головой.

— Поздравляю, — говорит розовый шофер, когда я ставлю одну ногу внутрь.

Мои взгляд встречается с его, сначала в замешательстве, а затем я понимаю, что он имеет в виду.

Действительно… свадьба.

— О, эм. Спасибо, — неловко отвечаю я.

— Скоро будет большой день? — спрашивает он, согревая теплой дружеской улыбкой на лице.

— Через две недели.

— Вы, должно быть, взволнованы. Мой через месяц, и я собираюсь прыгать выше стен.

— Да… это я, — ласково отвечаю я и добавляю. — Это большой день.

Я быстро залезаю в машину, понимая, что просто извергаю слова, которые Сара сказала мне раньше. Мой большой день. Боже, я ненавижу эти слова.

Что со мной случилось?

— Хорошо, вот план, — заявляет Сара, успокаивая всех, включая мои смутные мысли. — У нас есть VIP-стол в самом горячем баре, который я смогла найти в центре города. Мы посидим сложа руки, выпьем, пока все и все не станет выглядеть пушистыми, потрясем нашими милыми маленькими задницами и не уйдем, пока не взойдет солнце. По рукам?

Труди кричит. Табита нервничает, и я смеюсь.

Я не могу вспомнить последний раз, когда отсутствовала до восхода солнца, и у меня были серьезные сомнения в том, что кто-то из нас, ну, может быть, Труди, на самом деле сделал бы это, но я сохраняю свое мнение при себе.

У Сары есть планы, и кто я такая, чтобы все это рушить?

Восход солнца или перебор. Конечно, какого черта нет?

Остальная часть поездки проходит в безумном разговоре. Все впитывают растущую энергию в лимузине, и когда мы быстро приближаемся к бару, наше волнение возрастает.

— Хорошо, хорошо… все тихо! — кричит Труди, высоко держа руки в попытке приструнить нас.

Немного странно видеть, как она поднимает руки в обтягивающем красном платье, но похоже, это трюк. Она заставляет нас затихнуть и быть послушными в считанные секунды.

— Нам нужно украсить нашу холостяцкую одежду, прежде чем мы пойдем к нашему назначенному месту на вечер! — объявляет она, и звучит более правильно, чем когда-либо раньше. — Дай мне сумку, пожалуйста, Сара?

— Ты можешь, — ухмыляется Сара, передавая пластиковую сумку с вещами, в которую я заглянула в своей комнате.

Труди вытаскивает большой пушистый розово-черный боа, помещая его мне на шею, когда они все хлопают и приветствуют. Я смотрю на чудовище и задыхаюсь. Мало того, что он розовый и блестящий, так у него еще есть пенисо-образный стакан, привязанный к низу.

— Добро пожаловать, — широко улыбается Труди.

— У меня даже нет слов, — стону я.

— Хорошо, потому что мы еще не закончили.

— О, ладно.

— Табита, не окажешь честь? — спрашивает Труди, вытаскивая гигантскую пластиковую тиару.

Ухмыльнувшись, Табита кивает и садится рядом со мной. Ее взгляд встречается с моим, когда она аккуратно кладет розовую корону, с гордостью показывая мой статус, на верхушку головы.

— Там, — говорит она. — Не совсем принцесса, которой я всегда представляла тебя, но сегодня это сработает.

— Подожди, — вмешивается Труди, поднимаясь и толкая что-то на моей голове.

Внезапно все поднимают глаза и снова оживляются.

— Что? — спрашиваю я.

— Твоя корона — она светится, — объясняет Табита.

— О, ради любви…

— Мы на месте! — кричит Сара.

Выход из нашего лимузина цвета Пепто Бисмола6 похож на прогулку по красной ковровой дорожке на Оскаре. Каждый человек, ожидающий попасть в бар, поворачивается, чтобы посмотреть, как сумасшедшие пьяные девушки спотыкаются на ней. Мои потрясающие друзья идут первыми, оставив меня на драматический финал, одетую в боа и с мигающей тиарой.

Я не могу дождаться, когда Сара и Труди будут выходить замуж.

Ад оплачен.

Люди приветствуют меня, когда я прохожу мимо них. Они чертовски приветствуют. Несколько парней даже предлагают купить мне напитки, как только я попадаю внутрь. По-видимому, идея девичника от них ускользает.

Когда мы проходим мимо линии, определяющей наш VIP-статус, я заглядываю внутрь, услышав скандирование и приветствия. Там в баре стоит женщина, одетая аналогично мне. Ее блестящий стрейч и верхняя шляпа делают совершенно очевидным то, что она здесь с той же целью, что и я, как и круг полупьяных друзей, которые ее окружают.

Мужчина без рубашки лежит на стойке бара, а на его каменный жесткий пресс выливают шот, когда шум толпы становится все громче. Я быстро догадываюсь, что это не ее будущий муж.

Получив на наши руки штампы, я на мгновение теряю ее из виду, когда мы пробираемся к нашему столу. Рассевшись за стол, я указываю Саре и остальным девушкам на нее. Она собирает свое мужество, стоя на табуретке, готовясь принять шот.

— Пей, пей, пей! — раздается через бар.

— Если вы, ребята, заставите меня это сделать, я больше никогда не буду с вами разговаривать, — громко говорю я перекрикивая музыку.

Все смеются, но сообщение принято.

Нет телесных шоттов для Эверли.

Получено.

Моя сестра по девичнику нагибается, положив рот на живот незнакомца и высасывает ликер прямо из его пупка. Бар взбешен. Девушка смеется, когда лайм положен ей в рот. Быстро закусив его, она торжествующе поднимает остатки в воздух. Ди-джей меняет песню, и все бегут на танцпол.

Я уже могу сказать, что это будет интересная ночь.

Наш собственный частный официант приходит, чтобы принять наши заказы — преимущество VIP-стола, и мы все заказываем. Прямо перед уходом Труди подзывает его и шепчет что-то на ухо. Я смотрю на нее, а она просто пожимает плечами.

— Что?

— Что ты сделала? — спрашиваю я.

— Ничего! — притворяется она невинной, расплываясь в улыбке.

Сегодня никто в этой группе не невинен. Ну, кроме, может быть, Табиты. Я наблюдаю за своей подругой-терапевтом и хихикаю про себя, замечая, как она молча смотрит на толпу.

О-о, что, должно быть, проходит через ее голову. Я могу видеть, как ее взгляд медленно останавливается на каждом небольшом скоплении или толпе, анализируя и получая к ним доступ — не судя, как это делают большинство, а просто расшифровывая и оценивая. Это почти научно в ее исполнении, но когда мы говорим с ней, она никогда не кажется жесткой или методичной.

На нашем столе лежат заявки для ди-джея. Мы сидим прямо рядом с кабинкой и можем запросить все, что хотим из-за нашего повышенного статуса. VIP-зоны полностью забронированы на вечер со многими другими столами, посвященными различным другим достижениям и событиям. Я вижу блестящую шапку невесты, спотыкающуюся обратно к столу сзади, к реву смеха. Думаю, ее друзья наслаждаются ее унижением.