Однако дома в этом районе кажутся массивными и определенно для людей, сорящими деньгами. Большинство построек расположено рядом с нетронутым полем для гольфа, за котором можно увидеть великолепную тихоокеанскую береговую линию. Это потрясающе. Но опять… я ожидаю большего. В два, может быть, в три раза больше.

Мистер Йорк является человеком, который не выставляет свое богатство на показ. Или, по крайней мере, не слишком.

Если бы это был Трент, и он был одним из основателей компании из списка Фортуна 500, то у него был бы мост с драгоценными камнями, чтобы доставлять гостей в дом, который, вероятно, был бы покрыт золотом. Трент любил деньги и ненавидел тот факт, что он не мог показать всем, сколько у него их было. Но так происходит, когда вы играете грязно.

А Трент купался в дерьме.

— Вот он! — говорит Магнолия изо всех сил, указывая на величественный дом впереди.

В отличие от остальной части города, это закрытое сообщество напоминает многие другие районы штата Калифорния, которые я посещаю. Дома очень похожи друг на друга, с точки зрения декора и озеленения. Они немного отличаются по размеру и модели, но после того, как мы проезжаем через город, этот район кажется совершенно иным.

— Это место, где ты выросла? — спрашиваю я, замечая, как по новому все выглядит.

— Нет, — отвечает девушка, когда машина останавливается. — Мы жили ближе к городу. Мои родители купили этот дом после того, как я переехала в город. Мой отец любит играть в гольф, и после долгих лет уговоров, моя мать, наконец, сдалась и позволила ему переехать на поле для гольфа. Он никогда не был так счастлив.

— Значит, это не печально известные деревья, о которых я так много слышал? — спрашиваю я, глядя на маленькие пальмы, когда мы выходим из машины.

Они выглядят не выше меня, и вероятно, посажены в последние несколько лет.

— Нет. Эти маленькие штуки не выдержали бы меня, даже когда я была девчонкой. Я была диким ребенком, — кокетливо улыбается Магнолия. — Пойдем внутрь.

Я благодарю водителя и говорю ему, что дам ему знать, когда нас нужно будет забрать, прежде чем мы начнем нашу прогулку по подъездной дорожке. Мы находимся на полпути, когда на нас нападает сумасшедшая собака, которая постоянно лижется.

Магнолия смеется, а я пытаюсь сохранить в целости свой костюм, но, в конце концов, сдаюсь собаке.

— Это Манго, — объясняет она, потирая за уши большого золотистого ротвейлера.

Собака скулит от счастья, высунув язык.

— Она милая, — добавляю я.

— Спасибо. Мы спасли ее несколько лет назад, тогда я еще училась в колледже. Я всегда хотела взять ее с собой в город, но знала, что ее негде будет разместить в маленькой квартире. Так она осталась с моими родителями. Но она всегда была моей, так ведь, Манго? — ее голос изменяется, становясь низким и тонким, а собака в удовольствие виляет хвостом.

— Похоже, она добралась до тебя первой, — раздается женский голос.

Мы оборачиваемся, и я вижу взрослую копию Магнолии, которая направляется к нам. Одетая в обычные черные брюки и мягкий розовый свитер, миссис Йорк улыбается, увидев дочь, и бросается в ее объятия.

— Я скучала по тебе, мой Орешек, — счастливо говорит она.

— Я тоже очень скучала, мам.

— Ты забываешь, что находишься всего в часе езды от нас, — комментирует миссис Йорк.

— А ты забываешь, как я занята! — смеется Магнолия, мягко положив руку на плечо мамы.

— Я знаю, знаю. Какая ты взрослая и утонченная. Уже приводишь мальчиков домой.

Ее взгляд встречается с моим, и мы обмениваемся легкими улыбками.

— О, черт, мам. Он далеко не мальчик. И, пожалуйста, не смущай меня.

— Я попытаюсь перестать, если ты представишь мне своего мужчину, — обещает она, с ухмылкой делая ударение на слово «мужчина».

Мне она уже нравится.

— Мам, я бы хотела тебя познакомить, это — Август Кинсайд. Август, это моя мама — Лиза Йорк.

Я протягиваю ей свою руку, и мы пожимает друг другу руки.

— Очень приятно, миссис Йорк. Магнолия всегда говорит с гордостью о своих родителях.

— Спасибо, Август, ты можешь называть меня Лиза. Наконец, мы познакомились с тобой. Я много слышала о тебе.

Я стону про себя. Одному Богу известно, что это может значить.

— Давайте пройдем внутрь, и посмотрим, сможем ли мы там найти отца, — предлагает она с теплой улыбкой.

Женщина поворачивается, и мы с Магнолией следуем за буйной собакой, которая преследует нас по пятам.

Дом украшен так, как я и ожидал. Теплый и привлекательный с семейными чертами повсюду. Детские фотографии Магнолии украшают стены, праздничные сувениры и даже несколько свадебных фотографий с прошедших лет. Они заполняют большое пространство, заставляя чувствовать себя уютно и привлекательно, словно я прихожу в этот дом каждый день.

— Моя давно потерянная дочь! — объявляет мистер Йорк за углом в гостиной, и его дочь оказывается в его широких объятиях.

Они долго обнимаются, и он целует ее в голову, потянув назад, чтобы обнять ее покрепче.

— Итак, кто твой друг, Орешек? — спрашивает он, мило улыбаясь мне.

— Это Август. Август, это мой папа — Пол.

Прежде чем он предлагает нам занять места и выпить, следуют долгие рукопожатия. Магнолия подходит и садится рядом со мной, а Лиза занимает уютное место рядом с мужем.

Мы проводим обычную беседу следующие полчаса или около того за выпивкой винтажного вина. Пол спрашивает меня, чем я занимаюсь в жизни, хотя подозреваю, что он уже знает. Думаю, он просто хочет получить представление о человеке, который встречается с его дочерью, и поэтому я подчиняюсь, проделывая все то, что я делаю с Трентом. Знаю, Трент хотел бы, чтобы я рассказал больше, рекламировал наши сильные стороны в качестве команды и действительно продавал нашу компанию, но я понимал, будет ли это работать, но это нужно было сделать медленно.

Пол Йорк был сложным человеком. Он являлся миллиардером, который жил с долей своего дохода, и все же отправил свою дочь на занятия по манерам и котильону, чтобы она могла конкурировать с другими людьми в обществе. Была одна вещь, которую я быстро узнал из короткого времени, проведенного с отцом Магнолии — это то, что он умен. Чертовски умен.

У меня была работа, вырезанная для меня, и если я когда-либо собирался бы заключить сделку с ним, то большая часть меня надеялась, что он меня отвергнет. Он был добр и любил свою семью.

Ни одна часть меня не хотела пользоваться этим человеком или его дочерью.

Но если бы не сделал этого я, то Трент попытался бы сделать хуже, и чего бы я не хотел, так это то, чтобы его грязные руки касались всех семейных драгоценностей, вмешиваясь в их маленький мир. Или что еще хуже, касались бы Магнолии.

Она заслуживает большего, чем все это, чем все они.

Черт, они заслуживают лучшего, чем я, но, по крайней мере, я не оставлю их обездоленными, и медленно переучиваю свои навыки. Я мог бы даже сделать это прямо, вместо того, чтобы брать их за все, что обычно делал Трент.

— Август, ты хочешь присоединиться ко мне? Выйдем на улицу? Я собирался начать готовить гриль и подумал, что ты сможешь насладиться свежим воздухом, — предлагает Пол, вставая со своего места на диване.

Я быстро смотрю на Магнолию, и ее забавная усмешка на лице говорит, что меня ждет особый разговор.

Разговор на тему: «Какие намерения у тебя к моей дочери?».

Черт возьми.

— Конечно, — отвечаю я, чувствуя себя червяком на крючке, который собирается отправиться в озеро, полное хищных пескарей.

В настоящее время меня беспокоит только один пескарь, и честно говоря, он выглядит скорее, как акула.

Пройдя через большую стеклянную дверь, мы выходим на обширный настил. Стоя здесь, я могу понять, почему мистер Йорк хочет уйти в отставку в таком месте. Великолепные склоны зеленых холмов и сверкающая голубая вода — это все похоже на небольшой кусочек рая. И небольшая площадка для гольфа.

— Магнолия говорила мне, что ты был в аварии? — спрашивает он в вопиющей попытке получить информацию.

Я наблюдаю, как мужчина идет по настилу, принимая панорамный вид, который, вероятно, запомнил, ожидая ответа.

— Не авария, сэр, — начинаю я, прежде чем он перебивает.

— Зови меня Пол.

— Хорошо, — отвечаю я, и продолжаю. — На меня напали, — говорю я, начиная с оригинальной истории, не нужно выдумывать. — У меня была травма головы, и я пробыл в коме более двух лет.

Он кивает, давая понять, что уже знает об этом.

— Это достаточно долгое время.

— Да.

— И ты все еще скучаешь по обрывкам памяти?

— Больше, чем обрывки, — поясняю я. — Я бы сказал, что большинство еще потеряно.

Пол больше не задает вопросов, но я вижу их на кончике его языка, пока мы ходим по деревянной дорожке настила.

— Я знаю, что вы думаете, — наконец, говорю я.

Он поворачивается ко мне, небрежно засунув руки в карманы брюк.

— Да?

— Вам интересно, достаточно ли я стабилен, чтобы быть с вашей дочерью. И не собираюсь ли я разбить сердце вашей дочери в течение нескольких месяцев, потому что слишком запутался в своих мыслях в голове, чтобы сосредоточиться на чем-то еще.

— Да, прямо в точку.

— И я хотел бы дать вам ответы, но, если честно, это все была бы чушь. Просто я принимаю это, и Магнолия об этом знает.

— Порядок, — кивает он.

— Так легко отпустите меня с крючка? — спрашиваю я, присоединяясь к нему и облокачиваясь на перила с видом на Тихий океан.

— Магнолия уже не маленькая девочка, как бы ни хотелось мне это отрицать. Она уже взрослая и в праве сама делать выбор в своей жизни, и я ей доверяю. Если она выбрала тебя, как человека, с которым будет проводить все свое время, я должен поверить, что ты достоин этого.