Ладно, я много лгала.

Мне было плохо? Глядя на нее, сгорбившуюся над столом и бормочущую о ее симпатичной обуви.

Может, немного.

— Две обычные? — спросила Труди, подмигнув Саре.

— Да, это было бы здорово. Может быть, маленький брауни тоже, — добавила я, нерешительно покусывая губы.

Сладости всегда были риском, когда Сара была капризной. Она всегда строго следила за диетой, когда выступала, и ее затяжные проблемы из-за многолетних расстройств пищевого поведения, я всегда знала, что нужно слегка прощупать, когда дело доходит до еды. Но я решила, что на сегодняшний день шоколад определенно необходим, и сегодня мне нужна вся помощь, которую я могла бы получить.

С кофе и шоколадом в руках я вернулась к столу и поставила чашки на стол. Аромат мгновенно заставил ее поднять лицо вверх, когда она сначала посмотрела на кофе, а затем на брауни с хмурым взглядом.

— Все это мое. Тебе не достанется ни единого куска, — прорычала она, скидывая сандалии под столом.

Я усмехнулась, кивая.

— По рукам.

— Итак, почему ты не сказала мне, что мы будем планировать всю свадьбу за день?

Я пожала плечами.

— Наверное, я хотела быть более ответственной.

— И ты думала, что я не позволю тебе, если узнаю? — спросила она, сделав большой глоток кофе, прежде чем отломила кусок брауни.

— Не знаю. Часть меня плохо себя ощущает за то, как я действовала раньше. Я никогда не участвовала и не играла в счастливую невесту.

— И теперь ты перевыполняешь? Уверена, что это не компенсация за что-то еще? — ее взгляд встретился с моим, когда наш разговор стал серьезнее.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я, сжимая мою любимую керамическую чашку кофе, чтобы согреться.

Это была та самая чашка, которую я использовала во все свои смены. На ней был дрянной лайнер с надписью «Мех». Мои клиенты любили его.

— Слушай, я знаю, что ты тверда в этом решении, и вижу, что ты счастлива, но никто не заставляет тебя вступать в брак. Ты не должна выходить за Райана, чтобы доказать, что ты покончила с Августом.

— Я это знаю, — ответила я, защищаясь.

— Просто хочу убедиться, что вы поженитесь по правильным причинам.

Посмотрев вниз на свой кофе, я наблюдала, как пар поднимается из чашки, как память, пойманная во времени.

Последний кусочек кофе заваривался, журчал и испарился до последней капли. Я быстро повернулась, чтобы захватить сахар и молоко, и вернулась, готовая все исправить.

Только осознав, что я понятия не имела, с чем она пьет свой кофе.

Взглянув на него, я открыла рот, чтобы спросить, но увидела, как она улыбается.

— Просто черный, — ответил подруга.

Я только кивнула, когда повернулась назад к холодильнику, чтобы вернуть молоко. Я схватила все на порыве, готовая положить две ложки сахара и налить молока в чашку кофе, как всегда.

Как легко я вернулась в старую рутину.

— Я так понимаю, это другое? — заговорил она.

— Да, — ответила я, — но разница хорошая. Теперь ты такая чистюля, как и я. И это по правильным причинам, — быстро ответила я с обнадеживающей улыбкой.

— Пока ты счастлива. Знаешь, это все, что я когда-либо хотела для тебя.

— Да. Да, действительно.

— Хорошо. Теперь о тех цветочных композициях…

О, Боже, вот и все.


Глава 2

Август


— Ты не счастлива, — сказал я, не заботясь о том, чтобы превратить это в вопрос.

Я видел разочарование в ее взгляде, когда мы уходили из пятой по счету квартиры, такой же сверкающей и претенциозной, как и прочие, что мы уже осмотрели.

— Нет, все в порядке, правда.

Мы только что вышли из довольно милого многоквартирного дома — большой шаг для нас обоих. Настоящий особняк по сравнению с той халупой, где я ее нашел, и гораздо приятнее холостяцкой конуры, в которой я жил после окончания колледжа. Я хотел, чтобы у нее — нет, у нас — было место, которое можно было бы назвать домом. Но составив список самых хороших мест в городе, которые я потяну, и посетив некоторые из них, я понял, что не справляюсь.

Лифты и швейцары — не то, что она хотела.

Взяв девушку за руку, пока мы шли к машине, я внезапно остановился. Современное отдающее глянцем здание, осталось позади нас.

— Это что угодно, но не «в порядке». Поговори со мной, пожалуйста.

На секунду мы встретились взглядом, но она опустила глаза. Взяв ее за подбородок, я приподнял ее голову до тех пор, пока не увидел ее прекрасные голубые глаза.

— Просто они такие новенькие и блестящие, — мягко сказала Эверли, — что я боюсь что-нибудь сломать внутри. Там даже плита блестит!

Я коротко выдохнул, пытаясь сдержать рвущийся наружу смешок.

Боги, я люблю ее.

— Что ж, тогда хорошо, что я приберег самое лучшее напоследок, — воскликнул я с волчьей ухмылкой.

Эверли расширила глаза от любопытства и удивления, когда я открыл перед ней пассажирскую дверцу и помог сесть.

— Но я думала, что это была последняя, — сказала она, устраиваясь поудобнее.

И я так думал. Но к счастью, я предусмотрел кое-что маловероятное на тот случай, если все покатится псу под хвост.

Как и случилось.

— Нет, у меня еще остался козырь в рукаве.

— Где? — с воодушевлением спросила Эверли.

— Неа, не скажу.

Дорога до нужного места заняла совсем немного времени, но я наслаждался каждой секундой, наблюдая за ее подпрыгивающими от нетерпения коленями. Эверли не отлипала от окна, глядя на то, как высотки сменяются невысоким пригородом. Эта часть города была почти такой же претенциозной, и на расстоянии пешей прогулки было совсем немного магазинов и ресторанов, но здесь было то, чего не было нигде еще.

Я съехал с дороги, паркуясь у обочины и заглушая двигатель.

— Но я не вижу здесь квартир, — сказала Эверли, оглядываясь по сторонам.

— Потому что это не квартира, а дом, — сказал я улыбаясь и повернулся к ней.

Девушка широко распахнула глаза и посмотрела по сторонам.

— Дом? Какой?

Наклонившись так, что наши головы почти соприкасались, я указал на небольшой дом на другой стороне улицы.

— Вон тот.

Я ждал и наблюдал за ее реакцией. Она не дышала, казалось, вечность. А потом пришли слезы.

— Там на окнах есть горшки с цветами, — прошептала Эверли, и из ее глаз потекла вода.

— Да, — выдохнул я, чувствуя, что меня переполняет счастье.

— Он идеален, — сказала она, — ты идеален.

— Мы идеальны. Вместе, — согласился я.

Ложь. И я просто тонул в ней.

Я лгал так много, натворил столько, что чувствовал себя дрейфующим в океане несчастья.

Я вынырнул из воспоминаний, голова шла кругом. Так происходило каждый раз. Они набрасывались без предупреждения, незаметно. В любое время дня и ночи, иногда даже во сне. И я не мог их контролировать.

Я сказал Эверли, что вспомнил все.

Очередная ложь.

Поднимаясь с дивана, я встряхнул головой, в надежде развеять туман, окутавший сознание. Посмотрев на часы, я понял, что потерял целый час на Аллее Памяти.

«Мы идеальны. Вместе».

Эти слова отражались эхом в тишине дома, пока я шел на кухню, чтобы сделать себе чашку кофе. Закинув пару ложек в кофейник, я склонился над стойкой и ждал, пока гуща закипит, размышляя о том, как ее глаза светились радостью, когда она входила в то крохотное подобие дома.

Такая живая, такая счастливая. Почему это все должно было закончиться?

— Пахнет кофе, — знакомый голос раздался из коридора.

Клянусь, когда-нибудь я научусь закрывать эту чертову дверь.

— Не помню, чтобы приглашал тебя, — сказал я, когда Брик вошел в кухню.

Он открыл дверцу шкафчика, в котором хранился целый полк кофейных кружек.

— Если бы я всегда дожидался твоего приглашения, мы бы никогда не увиделись.

— Может, стоит воспринимать это как намек, — угрюмо заметил я.

Я смотрел, как он наполняет кружку, потом глубоко вздохнул, и последовав его примеру, взял свою, наблюдая за тем, как темная жидкость медленно заполняет кружку.

— Слушай, мы не будем продолжать эту дружбу по переписке. Если хочешь поговорить со мной, это будет происходить только так.

Раздраженно выдохнув, я развернулся к холодильнику, чтобы достать сливки, и замер. Внезапная вспышка воспоминания выбила почву из-под ног и так встряхнула мои мозги, что я даже не мог вспомнить, как делал кофе. Картинки смешались с реальностью, сбивая меня с толку и лишая уверенности.

Эта постоянная растерянность.

— Ты опять отключаешься, да? — спросил Брик.

Я по-прежнему стоял, развернувшись лицом к холодильнику.

— Ты и так знаешь ответ на этот вопрос.

— Ах, да, это же было в письме: «Хэй, Брик! Это нормально — чувствовать головокружение во время этой фигни?». И все. Никаких подробностей. Спасибо хоть за это.

Я был уверен, что написал больше, чем он сказал, и уж точно не припоминаю, чтобы называл это «фигней». Решил не отвечать, уставившись вместо этого на чашку с кофе.

— У меня степень по психологии и лицензия психотерапевта. Я не твой чертов врач, Август! — взорвался Брик. — Теперь даже не твой терапевт, в противном случае, будь уверен, я бы перенаправил тебя с этой «фигней» к лечащему врачу. Кому-нибудь следовало бы это сделать.

А вот на это я отреагировал.