— Хорошо, Август, хорошо, — утешительный голос Брика хвалит меня издалека. — Я все еще здесь. У тебя все отлично. Будь спокоен, и позволь мне вести. Ты можешь на чем-нибудь сфокусироваться, если это поможет.

Я делаю это. Увидев фотографию на стене, даже если она была только в моей голове, я был спокоен, когда все глубже и глубже погружался с помощью опыта Брика.

— Хорошо, Август, — говорит Брик.

Чувствую себя плавающим где-то в моем подсознании.

— Я хочу, чтобы ты представил себя в длинном коридоре с бесконечным количеством дверей. Ты можешь сделать это?

Зацикливаясь на каждом слове, я делаю именно то, что он говорит. Растрепанные зеленые обои расстилаются передо мной. Потертые деревянные двери появляются с обеих сторон. Прихожая кажется странно знакомой, когда я оглядываюсь, замечая мигающие светильники и испачканный ковер.

Именно здесь жила Эверли. Давным-давно, прежде чем наши жизни столкнулись. Я никогда не был в этом месте, но она рассказала мне об этом — описала его подробно, и теперь мой разум каким-то образом воссоздал это.

— Ты что-то видишь? — спрашивает Брик, и его голос звучит спокойно и ровно.

— Да, — отвечаю я в своем подсознании, оглядываясь вокруг.

— Великолепно. Теперь каждая из этих дверей представляет собой воспоминание, которое тебе предстоит открыть. Мне нужно, чтобы ты сконцентрировался на том, какие воспоминания хочешь посетить сегодня. Фокус, Август — я знаю, что это может быть проблемой. Когда у тебя будет направление, которое бы ты хотел выбрать, выбери дверь и войди. Я буду здесь, если понадоблюсь.

Искушение ударяет меня прямо под дых, когда я пытаюсь сосредоточиться. Возможность выбрать память? Есть память? Я бы выбирал одно и то же каждый, и каждый раз.

Но это не было бы изменением. Не уверен, что смог удержать все в своих руках. Тем не менее, я вернулся и сконцентрировался на том, чего надеялся достичь. Только ответы помогут мне сейчас. С чистым разумом я взялся за ручку двери.

«— Давай, Кинсайд, выключай компьютер, и пойдем, выпьем! — кричит Трент из холла.

Я качаю головой, посмеиваясь себе под нос. Большинство компаний присылали поздравительные электронные письма, когда вы достигали годовщины, или, возможно, давали вам подарочную карту или маленький торт из ближайшего продуктового магазина. Здесь же мы праздновали с выпивкой. С огромным количеством выпивки.

Делая, как мне сказали, я закрываю счет, над которым работаю и иду в холл.

— Вот, наш человек! — кричит Трент, даже заходя так далеко, что встает на вершину стола администратора, который давно ушел. — Мой напарник по преступлению — моя вторая половина, — смеется он, бросая грандиозные театральные постановки.

Я хватаю большой стакан с виски, позволив ему погрузиться в центр внимания.

— Нас не было бы здесь без него. Давайте поднимем бокалы за Августа!

Все в комнате — парни, которых я вызвал, и даже парни Трента, которых я не очень хорошо знал — подняли бокалы, так как мы пили за все наши достижения в этом году.

— Спасибо всем, — говорю я, чувствуя себя неловко от такого количества внимания, тру заднюю часть шеи и пробую что-то сказать, не опозорившись при этом. — Не стесняйтесь, пейте до дна. Сегодня все оплачивает Трент.

Я смеюсь и выпиваю остатки напитка, быстро покачав головой.

На сегодня это все. У меня запланирован еще один праздник, и хочется приехать туда в здравом рассудке.

Все расходятся, разбиваясь на маленькие группки, но обязательно подходят, чтобы поздравить меня. Многие из этих мужчин были рядом почти столько же времени, сколько и я с тех пор, как мы основали новую компанию, но поскольку я был партнером, Трент подумал, что мой юбилей в кругу фирмы был бы знаменательным событием.

Так что я просто улыбаюсь и соглашаюсь с этим.

— Спасибо, что разнес весь мой бар, — говорит Трент, подходя сзади, и его голос лезвием разрезает шум.

Он всегда занимает твердую позицию в комнате. Я разворачиваюсь и ухмыляюсь ему, держа свой пустой бокал.

— Не то, чтобы ты запрещал, — напоминаю я.

Проходит минута, прежде чем у него уголки губ ползут вверх, и он расплывается в огромной улыбке.

— Верно — за тебя, — заявляет мужчина, повернувшись за бутылкой скотча, чтобы наполнить мой стакан.

Глубоко вдохнув, я знаю, что спорить бесполезно, и просто держу стакан, пока он наливает выпивку почти до краев.

— За нас, — поправляю я его.

— Ну, честно скажу, что нам такое не удавалось, пока я не назначил тебя своим партнером.

Я пожимаю плечами и делаю большой глоток, пока мы прохаживаемся по комнате, наблюдая, как мужчины смеются и шутят друг с другом.

— Даже не знаю, почему, — отвечаю я. — Правда, не вижу никакой разницы. Ты приводил крупных клиентов. Именно ты зарабатывал деньги.

В этот момент что-то мелькает в его взгляде — может быть, отблеск злобы, которую он не хотел, чтобы я заметил. Но чувство уходит так же быстро, как и появляется.

— Ты делаешь важную работу, Август. Ты привел людей на практику — зацепил их. А когда собственная жадность поглотила лучших из них, в игру вступил я, чтобы превратить их в пачку денег.

Я киваю, понимая разработанную нами стратегию. Она работала целый год, прямо, как говорил Трент. Мне не очень нравился такой план — идея наживы на чужой жадности, но когда ко мне пришел Трент, он просто заявил, что, так или иначе, но мы все поступаем подобным образом. Финансовая пирамида всегда базировалась на жадности, так почему бы и нам не воспользоваться ею?

Нашей целью были успешные бизнесмены — одни больше, другие меньше. Те, которые вкладывали деньги не во все — слишком маленький, не достаточно одаренный и так далее. Я предлагал им несколько небольших инвестиций, приносил им немного легких денег, а потом мы ждали. Этого было достаточно, чтобы они вернулись, желая больше. И тогда вступал Трент, помогая им заработать еще больше. Вскоре у нас были мультимиллиардеры, которые просили представлять их. Бизнес процветал.

— А, пока не забыл, — говорю я, вспомнив о счете клиента, над которым работал перед уходом. — Я пытался получить доступ к файлам на общем дисководе и заметил, что некоторые папки защищены паролем.

Трент сжимает челюсть, прежде чем повернуться, и у него на лице растягивается легкая улыбка в уголке его рта.

— Это ошибка. Я позову кого-то исправить это в понедельник, — говорит он.

— Отлично.

Партнер снова поднимает бокал, когда наши взгляды встречаются. Я присоединяюсь, когда звук нашего импровизированного тоста доходит до моих ушей.

— Продолжай в том же духе, — говорит он, но каждое слово кажется больше угрозой, чем похвалой.

— Спасибо, — отвечаю я, опустошив стакан и почувствовав, как огненный напиток прожигает свой путь вниз к желудку.

Во что я ввязываюсь?»

— Успокойся, Август, — раздается голос Брика, когда я пытаюсь выбраться из толпы. — Сделай глубокий вдох, возьми себя в руки, и когда будешь готов — открывай глаза.

У меня кружится голова, пока я пытаюсь прояснить мысли. Капли пота струйкой текут по моему лбу и груди, когда я медленно расслабляюсь, и наконец, открываю глаза.

— Все нормально? Я все сделал правильно? — спрашиваю я, вытирая влагу у себя с брови.

Брик сидит передо мной за кофейным столиком и пожимает плечами, протягивая мне стакан воды.

— Я бы сказал, что все прошло довольно хорошо, учитывая, что ничего такого я прежде не делал.

У меня глаза чуть ли не вывалились из глазниц, пока я пытался не подавиться водой, которую он мне протянул.

— Что? Так я был подопытным кроликом?

— Не совсем — нет. Полагаю, мне следует уточнить. Я гипнотизировал сотни людей, но в рамках нормального медицинского лечения, типа потери веса, отказа от курения или депрессии. Я еще никогда не гипнотизировал людей, чтобы восстановить потерянные воспоминания. Это была неизведанная территория.

— Невероятно, — бормочу я.

— Но это работает, — с ухмылкой произносит он.

— Да, но я не уверен, что эти воспоминания стоят того. Я уже знаю, что работал на Трента. Так что не знаю, сильно ли это помогло, — говорю я, убирая стакан в сторону, и запускаю руки в волосы.

— Твое подсознание вытолкнуло это воспоминание по какой-то причине, или, по крайней мере, мы должны верить в это. Подумай, Август. Что в воспоминании было ключевым?

— Я осознал, что Трент был слизняком, — фыркаю я, — но это не новость.

— Но тогда было по-другому. Итак, что воспоминание рассказало тебе? — давит на меня Брик, поднимаясь и ступая по комнате.

Воспоминание снова быстро мелькает в голове. Тост, собственные мысли, слова Трента.

— Я не работал с Трентом? — догадываюсь я.

— Хорошо, — с энтузиазмом кивает Брик. — Не думаю, что ты всегда знал, что Трент так хочет тебе сказать. Что, если это он ослепил тебя? Что, если, как и других работников в офисе, тебя просто наняли делать свою работу — еще одна пешка на доске?

— Так ты говоришь, будто я был просто невинным свидетелем всего этого? Потому что я не думаю, что эта история закончится именно так. Я запер Эверли по какой-то причине.

— Здесь, определенно, есть что-то большее, но сейчас это только начало.

— Когда я снова могу повторить? — спрашиваю я, отчаянно и жадно глядя на Брика.

— Теперь ты снова доверяешь мне? Даже, если я превратил тебя в подопытного кролика? — потешается он.