Моя жизнь годами состояла из материальных вещей, так как я коллекционировал бесполезное дерьмо. Годами накопленные вещи, которые не значили ничего.

Они могли исчезнуть в мгновение ока.

И с чем я остался бы? С памятью о красивых часах?

Нет, спасибо.

— Мы придумаем, как оплатить твою учебу, — утешаю я любимую, притянув в свои объятия.

— Как? — с очевидным волнением спрашивает девушка.

— А как выживают нормальные люди, Эверли? Заем, финансовые кредиты, старая-добрая тяжелая работа. Это твоя мечта. И мы заставим ее сбыться.

— Спасибо, — говорит Эверли.

Она крепко обвивает меня руками, закрывает глаза и вокруг нас царит покой.

Той ночью я впервые не слушал звук волн.

Нет, в царство снов меня унесло совершенно другое.

То, без чего я не мог жить.

Ритмичный стук сердца Эверли.

***

— Все готово? — спрашиваю я, когда провода микрофона снова прицепляют мне на грудь.

— Да, мы готовы, — отвечает агент Мартин, наблюдая, как другой человек в черном фургоне заканчивает со мной работу.

Мне показывают два больших пальца, и я быстро застегиваю рубашку, дергаясь из-за нахождения в закрытом пространстве.

Для следующего шага мы выбираем нейтральное общественное место.

«Так риск меньше», — сказал агент Мартин.

Так как я попрощался с Эверли долгим жестким поцелуем, то должен был согласиться. Я не сказал ни слова, но уверен, что она все почувствовала. Видел обещание в ее глазах, когда замок встал на место, и мое сердце на мгновение остановилось. Любимая была в безопасности, и мне больше ничего не было нужно.

— Ладно, у тебя есть около пятнадцати минут, чтобы добраться до места встречи. Мы будем сразу за углом. Если что-то случится, мы рядом. Понял?

Киваю один раз и выскакиваю из фургона на яркое послеобеденное солнце. В Сан-Франциско мягкая зима, а это значит, что большинство дней стоят солнечные. Из-за близости к заливу времена года здесь почти противоположны друг другу. Летом начинается туман. Зимой светит солнце. Многих туристов это злит, но для нас, местных, это маленький секрет, которым никто не хочет делиться.

Несмотря на небольшой холодок в воздухе, многие городские жители радуются солнечному дню. Люди занимают столики на свежем воздухе, наслаждаясь теплым кофе с сэндвичами. Там и сям слышится смех, когда я шагаю по улицам в направлении небольшой площадки, которую выбрал в качестве приманки для Трента.

Не знаю, чего ожидать, когда он появится, но подозреваю, что его настроение будет близким к злости.

Примерно час назад я выслал ему на рабочий адрес мейл и несколько снимков документов, которые я собирал на протяжении лет.

В сообщении я написал: «Похоже, все это время я был довольно умным. Встретимся через час».

Адрес прикреплен, и компьютерщики ФБР, с которыми агент Мартин связывался, проверяли сообщение, чтобы убедиться, что его прочитали. Когда я позвонил ему этим утром, то предложил этот план — пойти ва-банк с пушками наперевес. К счастью, мужчина согласился.

Не думаю, что только я начинал нервничать.

Место, которое я выбрал, располагалось рядом со многими магазинами. Вдоль улицы тянулись модные бутики и дорогие рестораны, а в центре стоял небольшой, но громкий фонтанчик, и дети бросали туда монетки из кошельков своих мамочек, только чтобы исполнились их потаенные желания.

Потянувшись к карману, я вытаскиваю обычный четвертак, оставшийся после проезда по платной дороге. Почувствовав ностальгию, я подхожу к фонтану, вглядываюсь в его блестящее из-за тысяч желаний дно и протягиваю свое крошечное жертвоприношение.

— Что ты хотел пожелать? — спрашивает меня маленькая девочка.

У нее рыжеватые волосы и яркие зеленые глаза. Небольшие веснушки подчеркивают ее точеную фигурку, и девочка одета в ярко-розовую рубашку, которая гордо гласит «Папин маленький ангел» и на ней нарисованы дьявольские рога, поддерживающие нимб.

Ей было не больше пяти, но у меня никогда не получалось хорошо определять возраст — особенно у детей. Я был единственным ребенком в семье, и большинство воспоминаний у меня все еще заблокированы, так что дети для меня по-прежнему оставались загадкой. Но я надеюсь это исправить.

— Пока не знаю, — отвечаю я, улыбнувшись ей. — А что, по-твоему, я должен загадать?

Лицо малышки сморщивается, когда она осматривает меня с ног до головы, уделяя внимание выцветшим джинсам и творческому беспорядку в волосах. Ее взгляд опускается к моей руке, проверяя на наличие обручального кольца, как я думаю, а потом девочка хмурится.

— Ты женат? — спрашивает она.

— Нет, но я очень люблю свою девушку, — отвечаю я, проверяя часы.

У меня еще есть пару минут.

— Тогда ты должен жениться, — советует она, очень по-женски положив руки на бедра.

Это заставляет меня ухмыльнуться, и я почему-то спрашиваю.

— Зачем?

— Потому что тогда ты сможешь попросить у нее детей.

— И по-твоему я должен желать именно этого?

Девочка решительно кивает.

— И что такого чудесного в детях? — спрашиваю я, скрестив руки на груди и имитируя вызов.

— Мой папа говорит, что так работает любовь. Он говорит, что они с мамой так любили друг друга, что появилась я! А еще он говорит, что когда смотрит на меня, то видит мамино отражение в моих глазах.

Она смотрит через плечо на мужчину в годах, который держит на руках младенца за ближайшим столиком. Он машет рукой в ответ, и девчушка улыбается.

— Похоже, твой папа мудрый человек.

— Да, — гордо заявляет девочка.

— Ну, не знаю, готовы ли мы с Эверли к кому-то такому крутому, как ты. Но почему бы мне не пожелать счастья?

— Звучит хорошо. Папочка говорит, что мы с младшим братом приносим ему счастье, так что в итоге, возможно, у тебя будет все.

— Да, — улыбаюсь я. — Возможно, в итоге у меня будет все.

Я помогаю девочке забраться на край фонтана, и ведомый ее мудрой рукой, бросаю обычный четвертак в воду. Смотрю, как он падает на дно, обнадеживающе сверкнув среди остальных желаний и мечтаний.

Я прощаюсь со своим новым другом и наблюдаю, как она возвращается к своему отцу. Это заставляет меня задуматься о том, где я буду через пять лет. Даже через десять. Будет ли у меня такая же жизнь? Детские бутылочки и жизненные уроки с малышами?

Одно время даст ответ, и скоро у нас с Эверли его будет достаточно.

Подумав о времени, я вдруг подношу часы к глазам и вижу, что назначенное для встречи время прошло. Не зная, что делать, я взглядом обвожу площадь в поисках Трента.

Нигде не могу его найти.

Будучи уверенными, что Трент поведется на наживку и встретится со мной, мы не обговорили План Б. И я не представлял, что делать. Ждать еще? Если да, то, как долго?

Вытащив телефон из кармана, я раздумываю, что делать. Прежде чем я принимаю решение, аппарат вибрирует из-за входящего звонка.

Трент.

— Ты опаздываешь, — произношу я, выговаривая каждое слово через сжатые зубы.

— Почему же ты так говоришь? Похоже, ты единственный из нас опаздываешь, мой друг, — отвечает он, и в его голосе прорезается обычное холодное спокойствие.

— О чем ты говоришь? — спрашиваю я, осматривая пространство и все еще не зная, что делать.

— Ты не против поздороваться, дорогая? — говорит Трент, и звуки в телефоне заглушаются, а потом слышу резкий женский вскрик.

Эверли.

— Август! — выкрикивает она.

Когда суматоха усиливается, я бегу. Лавируя между покупателями и улыбающимися детьми, я бегу, пока легкие не начинают гореть.

— Где ты? — спрашиваю я, осматривая толпу.

Чувствую себя бесполезным, совершенно бесполезным. Слишком много людей, а Трента нигде нет.

— Ты угрожал мне, — произносит мужчина. — Это не круто. Я просто заскочил к тебе домой, пытаясь решить проблему, как мужчина с мужчиной. Но тебя не было дома. Хотя было очень мило со стороны Эверли впустить меня в дом.

Машина. Я должен добраться до моей машины.

— Если тронешь хоть один волос на ее голове, я Богом клянусь…

— Ты что? Ничего не сделаешь? Да ладно, Август. Ты же не собирался ничего делать — никогда не сделаешь. Поэтому ты — это ты, а я — это я. Поэтому я разруливаю всякое дерьмо, а ты сидишь и выполняешь приказы. Теперь вот хочу выразить свое восхищение тем мейлом, который ты прислал мне. Это здорово — правда. Не могу представить, как тебе удалось собрать все это через года. Но что, на самом деле, ты собираешься делать с этим?

Я знал, что теперь у нас было все, что нужно. Он угрожал Эверли… вломился в мой дом. Тренту долго удавалось убегать. Теперь мне просто нужно удерживать его достаточно долго, чтобы успеть добраться домой.

При этом сохранить жизнь Эверли.

— Просто хочу уйти, — вру я, заскочив в машину и включив зажигание.

Даже не представлял, где находился агент Мартин. Он сказал, что если что-то пойдет наперекосяк, он будет рядом. Но ситуация приняла совершенно другой оборот, а я не намерен был рисковать.

Не теперь, когда вовлечена Эверли.

— Я полагал, что это был мой билет на свободу.

Машины пролетают мимо, так как я гоню по дороге, приближаясь к скалам. Благо, мы выбрали место поблизости. Нужно еще минутку, и я буду дома.

— Ты с самого начала планировал это? Ты хотел обобрать меня и сбежать?

Обобрать его?

Он решил, что потерянные мною пятьдесят миллионов долларов были провальной попыткой обокрасть компанию?

— Это деньги, Трент, — спокойно говорю я. — Это было ради твоего же блага, клянусь. Просто хотел отойти от дел и знал, что твои деньги помогут, но я бы никогда не заключал такой большой сделки. Я прыгнул выше головы и потерял все.