Выполоскав белье, Анита еще раз отжала его и с помощью детей принялась развешивать его на веревку, натянутую между двумя деревьями. Небо было ясным и безоблачным. Ласточки то высоко взмывали вверх, то пикировали вниз, громко щебеча.


Ранним утром следующего дня семья артистов была уже на ногах, но среди них не было Аниты. Бету тревожно поглядывал на Алаку. Его постоянно преследовал страх, что однажды утром их приемная мать может внезапно покинуть этот дом. Взгляд мальчика остановился на коробке со стиральным порошком. Он лихорадочно искал причину, чтобы выбежать из дома и поискать Аниту.

«Может быть, она опять пошла стирать?» — подумал он.

— Отец! Мама забыла стиральный порошок! Я отнесу!

— А может, она совсем ушла? — грустно ответил ему Берджу и, опустив глаза, стал проверять кастрюли. — Еду приготовила, постирала! Вот что значит женщина в доме! Учись, Божанди, учись! Как вкусно пахнет! — воскликнул он, открыв кастрюлю и наслаждаясь запахом, исходившим из нее. — Да… А что? Может быть, и ушла. Испугалась трудной работы. Семья у нас большая, слишком много народу. Испугалась и сбежала, — без умолку бормотал Берджу себе под нос. По всему было видно, что он сильно переживает и так же, как дети, боится, что она их покинет.

«Она ведь известная артистка! Зачем ей здесь чахнуть? Кто я такой? Бродячий уличный комедиант ей не нужен, да и дети его тоже…» — подумал он.

— Еще хорошо, если она сбежала, что в карман не залезла! А ведь могло и такое случиться. Все они одинаковы! — говорил он слова, которые не вязались с его чувствами. Он как бы уговаривал себя: «Оставь глупые мечты, Берджу! Все они одинаковы! Все обманщицы!»

— Придет вот такая, в сари, — снова воскликнул комедиант, вконец раздосадованный, — прикинется несчастной, потом кошелек вытянет — и смотришь, ее и след простыл! Ищи потом ветра в поле… А чем эта лучше других? — и он почувствовал страшную заброшенность. К его сердцу медленно подкрадывалось отчаяние. Он терял самообладание.

«Неужели я влюблен?» — спрашивал он себя, хотя смутно догадывался, что значит любовь к женщине. Но он точно знал, что свою жизнь без Аниты уже не представляет…

— Я с самого начала подозревал, что она уйдет! — снова тихо сказал он.

Никто не хотел завтракать. Стояла тяжелая тишина. Вернулся Бету с пачкой стирального порошка.

— Вкусно пахнет! Как она умеет готовить, Божанди! Вот это женщина! — восхищался Берджу.

Хануман забралась ему на плечо. Артист гладил обезьяну. Уставившись в одну точку, он молчал. Вдруг Бахадур вскочил. Дверь открылась, и вошла Анита Дели. От неожиданности Берджу выронил из рук ковш с подливкой, но Божанди ловко подхватила его и поставила на стол.

Вскрикнув от неожиданности и смущения, он сразу раскаялся в своих подозрениях и болтливости.

— А мы уже не ждали вас! — просто сказал он. — Я плохо о вас подумал, принял за воровку. Теперь все женщины такие. Когда я увидел вас, то сразу понял, что вы все равно уйдете. Но ошибся. То есть, не совсем ошибся. Вы сначала ушли, а потом вернулись назад, — объяснял Берджу, краснея и бледнея и не находя себе места.

Он посмотрел на детей, как бы ища у них поддержки, но те стояли, не поднимая глаза, и до артиста дошло, что он несет чепуху, потеряв над собой контроль и не понимая смысла сказанного. От этого Берджу совсем смутился и стоял посреди комнаты, как памятник, не смея сдвинуться с места.

— Надо бы позавтракать! — бросил ему Бету «спасательный круг».

— Да, да, дети, действительно, пора! Ма… наша Анита приготовила великолепный завтрак.

— Чаю выпьете? — обратился он к танцовщице. — Я приготовлю. Вы ходили прогуляться? — мягко поинтересовался он.

К Берджу вернулась ясность мысли, он как бы спустился с небес на землю, он вновь стал самим собой.

— Я пыталась найти работу, — грустно ответила Анита.

— Дорогая Анита! Пока вы здесь живете, прошу не намекать фокуснику, что он не может обеспечить семью. Берджу легко может вынести любые лишения, но не унижения.

— Я прошу прощения, — все так же грустно произнесла она, — но, может быть, вы позволите мне выступать в вашей программе?

Берджу был потрясен. Он и в мечтах своих не мог представить, что такая артистка снизойдет до выступлений в их труппе и согласится бродить по городам и весям штата.

— О! — с восторгом воскликнул Бету, не веря своим ушам. — Что ты сказала, мама?! — По всему было видно, что мальчик дождался «своего часа».

— Я сказала, что мечтаю принять участие в вашей программе.

— Вот это здорово! — весело закричала маленькая Алака. Она подпрыгнула и обняла мать.

Анита рассмеялась. Пес и обезьянка тоже оживились. Бахадур, виляя хвостом, важно, как павлин, дефилировал между своими коллегами. Хануман вспрыгнула Аните на плечо и обняла ее своими великолепными длинными руками.

Берджу отвернулся и смотрел в окно, чтобы никто не заметил набежавших на его глаза слез.

— Отец, ведь ты хотел найти себе ассистентку! — воскликнул Бету, живо подбежал к Аните и взял ее за руку.

— Да, да, — тихо пробормотал комедиант.

— Так вот считай, что ты ее нашел! — констатировала девочка веселым голоском.

— Прекрасная идея! Я действительно ее нашел! — все еще смущаясь подтвердил Берджу, пряча глаза от Аниты. Красноречие, так необходимое уличному комедианту, окончательно покинуло его.

— Вместе станем петь и танцевать! — хором проскандировали дети, весьма обрадованные таким поворотом событий.

В семье было шумно и весело.

— Вы не волнуйтесь, все будет хорошо! — сказал Аните Берджу, несколько успокоившись.

— Все к столу! — бодро скомандовал Бету.

Никто не заставил себя ждать, так как аппетит у всех был на сей раз отменным.

* * *

У водопроводной колонки, находившейся рядом с домом Берджу, остановился велорикша. Покрикивая и хлопая себя ладонями по обнаженному до пояса телу, он обливался водой.

Божанди, мгновенно оценив ситуацию, быстро вскочила на седло его велосипеда и, надавливая длинными ногами на педали, помчалась по дороге, которая шла немного под уклон. По счастью, на улице в это время находился Бету, иначе катастрофа, которая обошлась бы семье в копеечку, была бы неминуема.

— Божанди! — громко крикнул мальчик.

Обезьянка, услышав голос своего молодого хозяина и, естественно, не имея ни малейшего представления о том, как «эта колесница» останавливается, на ходу спрыгнула с велосипеда и моментально вернулась домой.

Ничего не подозревающий велорикша, закончив «водные процедуры», направился к своему транспорту и обнаружил, что его, увы, на месте не было. Несчастный схватился за голову и в замешательстве сел на траву, но потом вскочил и побежал по дороге. Педикеб, целый и невредимый, к счастью, ждал своего владельца в кювете.

Берджу был вынужден снова наказать Божанди за такое опасное любопытство.

Она сидела в углу, упрямо сверля всех присутствующих огненно-рыжими бегающими глазами, в которых явно не чувствовалось никаких угрызений совести.

«Я все равно буду кататься на этих штуковинах с колесами, — злорадно думала она, — как бы вы меня ни наказывали!»

— Отец, когда мы разбогатеем, для Божанди можно придумать отличный номер с велосипедом! — заметил Бету.

— Да, сынок, ты прав. Рамки нашей программы, видимо, стали тесными для Божанди.

— Она у нас такая способная, что сможет водить не только велосипед, но и автомобиль! — произнесла Алака.

— Ладно, Божанди, или ко мне! — ласково сказал Берджу. — Ты у нас просто гений!

Хануман взгромоздилась на плечо хозяина. Она ликовала: ее простили!

— А сейчас мы будем репетировать с Анитой новый номер! — объявил Берджу торжественно.

Он поставил танцовщицу у щита и, отойдя на расстояние, стал метать ножи, которые вонзались вокруг ее красивой головки. Делал это он очень искусно.

Бету с замиранием сердца следил за репетицией. Ему не нравился этот номер, но он не осмеливался сказать об этом отцу.

Вот Берджу очередной раз метнул нож, и мальчику показалось, что он, просвистев, вонзился прямо в живот Аните!

— Нет, нет! — закричал Бету вне себя. — Не делай этого, отец! — он подбежал к Аните и заплакал. — Не умирай, пожалуйста!

— Что случилось, Бету? — удивился Берджу.

— Не надо! — рыдал мальчик, припав к матери. — Мама, откажись от этого номера! Вдруг произойдет несчастный случай, и ты умрешь?! Прошу тебя! — приговаривал он. — Тогда мы снова осиротеем! — Он умоляюще посмотрел на отца и вдруг строго сказал: — Папа, я очень прошу тебя, никогда, никогда больше не учи маму этому ужасному номеру!

Берджу стал успокаивать сына, как мог. Анита, в слезах, обнимала Бету, вытирая его и свои слезы.

Прошло несколько минут. Берджу собрал ножи и вышел на улицу.

«Малыш действительно прав. Ведь она изумительно танцует и поет! Что может быть лучше этого?» — подумал он и облегченно вздохнул.


Светло-голубой «форд», всполошив цесарок и подняв клубы пыли, остановился около хижины Берджу.

Из машины вышел элегантный мужчина с гладко причесанными на пробор, слегка тронутыми сединой волосами, которые прекрасно гармонировали с синим летним костюмом европейского покроя.

Уличный музыкант, сидя на пороге, чинил свои видавшие виды башмаки. От неожиданности он приподнялся и тупо уставился на важного господина.

— Вас зовут Берджу? — приятным голосом спросил тот.

— Да! — доверчиво ответил артист.

Анита, увидев из окна представительного господина, вздрогнула: ей вспомнился отец, такой же элегантный, только немного выше ростом и более седой. И в этот момент все последние годы ее жизни, как кинолента, почему-то пробежали перед ее глазами.