— А вот и он, — торжественно произнёс Медников, когда молодой человек вошёл в обеденный зал.

Незнакомая женщина с внешностью аристократки с интересом взглянула на него. Никита нахмурился, ну, вот, его разглядывают, как охотничий трофей. В комнате была ещё какая-то девушка, сидевшая за столом спиной к нему. Она развернулась, и Никита остолбенел. Что? Не может быть!

Не веря своим глазам, он смотрел на девушку. Лиля? Её брови от удивления, не менее сильного, чем у него, поползли вверх. Откуда она здесь? Лилька… Волна счастья, тёплая, как морской прибой в знойный день, поднялась внутри, затопила душу. Да, жизнь бывает необыкновенно хороша.

— Ну, что, будем знакомиться или продолжим таращиться друг на друга? — подала голос Жанна.

— А нас не надо знакомить, — Лиля вскочила со стула. — Мы чуть ли не за одной партой с Никитой сидим, — Округлив глаза, Лиля покачала головой. — Ну, Ивлев, ну, удивил!

— Я всегда говорила — мир слишком тесен, — невозмутимо произнесла Жанна. Она махнула Валентине рукой, чтоб подавала горячее.

— Да, знакомые на каждом шагу, — поддержала её гостья. — Что ж, племянник, давай знакомиться. Елена Павловна, родная сестра Евгения и лучшая подруга этой говорливой дамы. Ну, а твоя хорошая знакомая Лиля — моя дочь.

— Очень приятно. Столько новостей…

Не дав договорить, Лиля потащила его к столу. Восторг в её глазах не исчезал, и взгляд был такой… такой… У Никиты не нашлось слов, чтоб описать его, но в школе он за такой Лилин взгляд душу бы дьяволу продал. А она и не смотрела в его сторону.

— Всегда хотела иметь брата, и вот он появился. — Лиля положила ему на тарелку пару ложек салата. Красные помидоры, нарезанные крупными дольками, будили воспоминания о лете. — А каков у нас Евгений Павлович, а?

— Лиля, — укоризненно произнесла её мама. — Ты сначала проживи жизнь, а потом обсуждай человека.

Никита потянулся к вилке. Несмотря на необычность момента, он голоден, как стая волков, и его очень смущали ломтики розовой сёмги на тарелке, стоявшей рядом. Никаких сил не было просто смотреть на них, таких блестящих, таких манящих, лежавших в окружении кусочков лимона. Всё… Больше медлить Никита не мог…‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7


Потянув на себя шёлковую персиковую простыню, чтоб прикрыть голую грудь, Алина сладко потянулась, наслаждаясь гибкостью и лёгкостью своего юного тела, недавно научившегося любить. Трепетать в руках мужчины, выгибаться ему навстречу, предлагая себя, отдаваясь без остатка, и в то же время таить в себе загадку, быть непостижимой — когда она научилась этому?

Алина долго хранила целомудрие, ожидая, когда же Никита обратит внимание на её развившуюся женственность, на длинные ноги, по мнению большинства, лучшие на курсе, на изящную походку и грацию — в Санкт-Петербургском институте кино и телевидения пластике тела уделялось особое внимание. Гадкий утёнок превратился в лебедя… Но не дождалась. Отец отправил его в Сорбонну изучать экономику, хочет сделать из единственного сына великого бизнесмена. Подумать только, Никита в Париже, в старейшем университете мира, где училась сама Марина Цветаева. Милый Никита… Она вздохнула. Как знать, может в этот самый момент какая-нибудь симпатичная француженка строит ему глазки…

— Я тебе говорил, что ты красивая? — Макс, до этой минуты мирно сопевший в подушку, развернулся к ней лицом.

— Говорил, но я могу ещё раз послушать. У тебя хорошо получается.

С Максом легко и просто, он свой в доску. А ещё Макс предан ей, и в его любви не приходится сомневаться. Столько лет добивался Алинкиной благосклонности. И вот … Недавно она это оценила, подарив ему себя, своё нецелованное тело. Уже давно её проснувшееся тело просило любви и нежности, осмеливалось требовать своего. У молодого тела свои законы. Обиженное, оно наказывало Алину болью в груди и не давало ей спать ночами, желая чувствовать другое тело рядом, сильное, мускулистое, которое подарит наслаждение и покой.

— У тебя улыбка настоящая-пренастоящая, — Макс придвинулся ближе. — Алина! Я влюблен в твою улыбку. Я ещё я влюблён вот в это!

Он откинул простыню, любуясь её обнажённым телом, чтоб через минуту накрыть его собой.

— Опять? — простонала Алина и, закинув руки за голову, закрыла глаза.

Ей захотелось быть покорной, ведомой своим неутомимым любовником, пусть распалит её, обнимая нежно и трепетно, как обнимает тот, кто по-настоящему любит. Его губы, его руки везде, гладили, нежили… Господи, как прекрасна любовь…

Через полчаса, сидя обнажёнными друг напротив друга, они пили кофе, приготовленный Максом, и слушали музыку. Пела Леди Гага. Алинка знала эту песню. «Ответь, девочка, ты счастлива в этом современном мире? — спрашивала певица, словно обращалась к ней, к Алине. — Или тебе нужно больше? Есть ли что-то ещё, что ты пытаешься найти?»

Есть. Стало грустно, и словно померк свет в комнате с незадёрнутыми шторами.

— А знаешь, — отправляя в рот бутерброд с колбасой, произнёс Макс, — завтра Ивлев прилетает.

— Как!?

Прилетает? Завтра? Какие прекрасные слова! Алина ахнула, но где-то там, внутри, она не покажет своей радости Максу, не обидит парня. И снова в комнате засиял свет, и от грусти не осталось и следа. Вот не знала она об этом, не сообщил. Друг называется! Обычно они общались с Никитой по Скайпу, но помня о девичьей гордости, Алина не часто звонила ему. Чтоб не быть назойливой. Он звонил ещё реже…

— Как насчёт похода в пивбар? — Макс отодвинул пустую чашку. — Я бы не отказался от пары кружек Гиннесса. А ты будешь сидеть рядом, пить минералку и смотреть на меня красивыми глазами.

Макс знал, что Алина ненавидела пиво, не понимала, как можно пить этот перебродивший желтоватый напиток непонятного вкуса.

— Давай в другой раз. Надо собираться, одеваться… Лень. Сходи один.

Ей хотелось остаться одной, что на разные лады посмаковать эту потрясающую новость. И помечтать о встрече. Что он скажет, увидев её? Может, как тогда, в Летнем саду, произнесёт тихо долгожданные слова: "А ты красивая, Алина".

И что за напасть такая, эта странная любовь к Никите. Не отпускает, живёт внутри тёплым солнечным зайчиком, согревая сердце, заставляя биться чаще обычного. Алина точно знает — любовь — это когда не проходит… Да, именно так, законы любви просты.

Она подошла к зеркалу, вгляделось в своё отражение. Скажи ей правду, зеркало, что с ней не так? Нежные щёки, ясный взгляд, полные губы, манящие многих, но не его. Или мы другие в этих равнодушных, лживых зеркалах?

Звонок телефона заставил вздрогнуть. Алина взглянула на экран. Он! Дождалась… Солнечный зайчик у сердца весело вскинул голову. Вот оно, счастье, его имя на экране. А ещё говорят, в ожидании слабеет любовь. Врут! Улыбаясь, Алина нажала зелёную кнопку ответа на вызов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Тебя пригласила на завтрак английская королева?

Мария, заглянувшая в комнату дочери, удивлённо покачала головой. Содержимое платяного шкафа — платья, блузки, юбки — всё в беспорядке раскидано на постели. Светлые колготки, как ножки тряпичной куклы, свисали с кровати вниз, касаясь обувных коробок, выстроившихся на полу нестройным рядом.

— Мама, мне не до шуток, — Алина держала в руках белую блузку и придирчиво рассматривала её. — Я не знаю, что надеть.

— Ну, удивила… Ладно, помогу твоему горю. — Мария на секунду задумалась, потом решительно произнесла: — Белые джинсы и голубую кофту изо льна. Безошибочный выбор. Немножко голубых теней, и твой образ готов!

— Мама, кто сейчас пользуется голубыми тенями? Вчерашний день.

Стукнув в дверь костяшками пальцев, в комнату зашёл отец.

— Готовишься к встрече с Никитой? — лёгкая досада прозвучала в его голосе. — Скажи, чтоб заходил. Не чужой он нам.

— Конечно, пап.

Алина хорошо помнила тот день больших разочарований, когда она узнала, что Никиту разыскал отец. А она-то, дурочка, так мечтала, что её друг будет жить рядом, в соседней комнате, в отцовском кабинете, который они уже обустраивали для нового члена семьи. Каждый день видеть его, это ли не счастье? Вместе завтракать, сидя за столом рука об руку, вместе идти в школу, подстраиваясь под его широкий шаг, вместе делать уроки за письменным столом, касаясь локтями друг друга. А вечером, расположившись на диване, смотреть фильм. И может быть, не удержавшись, замирая от собственной наглости, она положила бы голову на его плечо…

Отец был расстроен не менее дочери, узнав, разозлился, треснул кулаком по столу, чем очень удивил Алину. Но его можно понять, процесс сбора документов на опекунство был в полном разгаре, и тут, как гром среди ясного неба, эта новость об отце Никиты. Да ещё о таком обеспеченном, успешном, известном в своих кругах. Наверное, они с отцом должны бы радоваться за парня, что привалила ему такая удача, но радоваться не получалось. Стыдно признаться, но это так…

— Макс тоже пойдёт с тобой? — восстанавливая порядок, Мария складывала на полки вещи дочери. — Алина, очнись…

Её мама смирилась с существованием Макса, но, как и каждая мать, она втайне мечтала о другом спутнике жизни для своей Алинки. Чтоб лучший, чтоб само совершенство. Хотя будущий стоматолог тоже неплохо, особенно, с точки зрения финансовой обеспеченности семьи. Да и Алинку любит давно.

— Нет, мама. Пока только мы вдвоём…

Мария понимающе покачала головой. Она прекрасно знала о любви Алины. Первой любви, бескорыстной и застенчивой, когда громко стучит сердце в предчувствии чего-то удивительного, важного, настоящего. Но вот не даёт Всевышний счастья её девочке… Как это несправедливо. В порыве чувств Мария повернулась к ней, обняла за плечи.