— Ну, брат, ты попал. Лиля барышня активная, скучать не даст, — Евгений Павлович развернулся к ним с переднего сиденья. — А у меня на тебя большие планы.

Ладно, он не будет откладывать на потом хорошую новость. Никита хотел сообщить о долгожданном получении диплома в более торжественной обстановке, но раз уж зашёл разговор…

— Так я готов. Перед вами готовый специалист с новеньким дипломом в кармане.

— Получил? Красавец! — Жанна снова обняла его. — Как я за тебя рада, мой дорогой.

Никита никому не расскажет, что из-за появления в его жизни Лили с получением диплома возникли проблемы, попросту говоря, возникли «хвосты». Хотя… сам виноват, слишком часто занятиям в университете он предпочитал другие, более приятные занятия. Пришлось в последний месяц приложить немало усилий для достойного завершения обучения. Но он справился.

— Молодец, сын…

Евгений Павлович осекся, видно, что это слово вырвалось у него непроизвольно. Правда, он не из тех, кто не контролирует себя. Никита взглянул ему в лицо: как-то сдал Медников за те месяцы, что они не виделись. Вон и морщин добавилось, и круги под глазами.

— В общем, возвращайся домой, дел невпроворот.

Никита кивнул, подумав о том, что Лиля будет очень расстроена: его невеста в будущем видела себя исключительно парижанкой. Кажется, намечался первый семейный скандал.

Машина остановилась у гостиницы, где Медниковы забронировали себе номер. Распрощались до вечера, им надо хоть немного отдохнуть после перелёта.

Так получилось, что в ресторан, где должна состояться встреча, Никита приехал первый. И хорошо, немного побудет самим с собой. Посидит в тишине, подумает, утихомирит своё непонятное беспокойство. Мир устроен не так, как ему хочется, с этим надо просто смириться. И просто жить дальше.

Администратор провёл его за стол, уже сервированный к ужину. Ажурная дорожка на столе, белей снега, кольца с салфетками, подсвечники, да и сама атмосфера располагала к тихим неспешным разговорам. Здесь было замечательно немноголюдно, уютно и как-то по-домашнему, на стенах полки с книгами и сувениры, словно в обычной питерской квартире. Из кухни проникали восхитительные запахи, раззадоривая его аппетит.

Завтра свадьба. На этой вечерней встрече им и обсуждать нечего, все уже подготовлено, проверено и перепроверено Лилей. Её энергия горы свернёт. Сложность возникла лишь с сотрудником ЗАГСа, который должен прилететь сюда из Питера и расписать их, но Лилин отец всё уладил. Да его будущий тесть для любимой дочки и луну с неба достанет.

Кстати, вот и он, под руку с супругой. Никита поднялся, привычным движением поправил волосы и шагнул им навстречу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

День свадьбы не очень хорошо запомнился Никите. Остались в памяти лишь спешка и суета, мелькавшие тут и там лица незнакомых людей, официанты в белых рубашках и громкий, преувеличенно радостный голос распорядителя. Гости, сидевшие за длинными столами на зелёной, идеально подстриженной лужайке наперебой поздравляли молодых, произносили тосты, и конца не было этим речам. Было произнесено много красивых слов о том, как в этот день слились, словно реки, две жизни, чтоб ценить, радовать и беречь друг друга, желали любви, согласия и счастья, но слова эти не тронули сердца Никиты.

Насладиться событием у него не получилось, наверное, потому что он нервничал от всеобщего внимания, от того, что в сценарии свадьбы им с Лилей были отведены главные роли, и надо было соответствовать, не подвести.

Начался этот торжественный день совсем неплохо. Вместе с лучшим и единственным другом Жераром он приехал за невестой в гостиницу на белом форде. Пришлось немного понервничать, потому что Лиля оказалась не готова к выходу. Но ожидание того стоило: когда невеста под руку с отцом спустилась в вестибюль гостиницы, Никита еле сдержал возглас восхищения. Жерар же ахнул, не смущаясь, французы — люди эмоциональные, и сдержанность не их конёк.

— Вот это женщина… — произнёс Жерар, добавив полюбившееся ему русское ругательство.

Лилино белое платье с открытыми плечами было простым и элегантным, причёска, сделанная в салоне на Елисейских полях, казалась верхом совершенства. Она спускалась по лестнице, и длинный струящийся шлейф сзади делал её похожей на птицу, птицу счастья, которая прилетела именно к нему, чтобы править его жизнью, его судьбой. Лилины глаза засияли, когда он подошёл к ней и вложил в свою ладонь ее руку.

Ещё Никита помнил, как они, замерев, стояли перед сотрудником ЗАГСа, миловидной женщиной в длинном красном платье. Она произносила положенные по ритуалу слова, а Никита смотрел на солнце, ярко сиявшее на синем парижском небе, и думал, что всё будет хорошо. Потому что они молоды, потому что любят друг друга… И чуть не прозевал момент, когда нужно было сказать «да». Конечно же, он скажет «да» своему грядущему счастью…

И вот уже он полчаса как муж, сидел за столом и слушал песню, которую исполняла для него Лиля. Это был её сюрприз. «Я проснулась сегодня невестой, а усну этой ночью женой», — пела она. Песня, наивная и простая, тронула его. Никто не пел ему таких песен. Разве что мама, в далёкие младенческие годы, хоть он совсем не помнил об этом…

Гости хлопали стоя, Жерар восторженно кричал: "Браво, браво", а Лиля изящно кланялась, радуясь успеху, и улыбалась ему одному. Но почему-то не к месту вспомнилась Аня, её грустные глаза. Как она там, среди набожных, верующих в другие истины людей? Мысль мелькнула, но быстро исчезла, потому что дальше по сценарию был их танец.

Нервничая, он спотыкался и почти наступал Лиле на ноги, хотя всё было не раз отрепетировано. «Вот не мой сегодня день», — сказал он себе после вальса, провожая жену к столу. И засмеялся, удивляясь абсурдности этой фразы. Но в происходящем вокруг действительно было что-то нереальное, как будто всё это было не с ним, как будто попал он в чужую жизнь, на чужую свадьбу. Или это просто нервы?

К вечеру Никита так устал от напряжения, что юная новобрачная не дождалась от него исполнения обязанностей мужа этой особенной ночью, которая должна была стать незабываемой. Пока она проводила время в ванной комнате их свадебного гостиничного номера, пышно убранного цветами, он, сбросив ботинки, костюм и надоевший галстук-бабочку, прилег на золотистое покрывало их ложа и крепко уснул. Потому что утомился, потому что дурманяще сладко пахла лавандой подушка в золотистой наволочке…

Да здравствует сон — самое замечательное занятие на свете.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Как не будем жить в Париже?!

Лиля привстала на постели, повернулась к нему лицом. Лямка персиковой сорочки спустилась вниз, обнажив загорелое плечо, которое он целовал, умирая от нежности, всего несколько минут назад. На её лице отразилось удивление, быстро сменившееся гневом, для которого, по мнению Никиты, совсем не было оснований.

— Да вот так. Нас сильно ждёт Питер. Очень сильно, — он улыбнулся, пытаясь шуткой смягчить уже начавший разгораться спор. — Медников хочет моего возвращения. И чем раньше, тем лучше.

— Давай я попрошу отца, и он…

— Лилия, — Никита, добавив жёсткости в голос, перебил жену, — не надо никого просить. Сама подумай, где, по-твоему, я буду работать здесь? И кем? Разносчиком пиццы? Или через пару месяцев выбьюсь в водители такси? И уже стыдно жить на чужие деньги.

— Мне не стыдно, — мрачно произнесла Лиля. — У родителей полно денег. На всех хватит.

— А ты, чем ты будешь здесь заниматься? — привёл ещё довод Никита.

— Милый, — Лиля, решив сменить тактику, потянулась к нему руками. Указательный палец начал нежно рисовать на его груди затейливые узоры. Кажется, её рука была готова и к другим, более активным действиям. — Об этом даже не беспокойся. Я найду себе занятие.

— И я, кажется, догадываюсь, какое. Магазины, салоны красоты…

Упав на подушку, Лиля отвернулась к стене, натянула одеяло на голову. Обида — её главный козырь, а значит, впереди Никиту ждали несколько часов гордого Лилиного молчания. Которое громче слов… Которое говорит намного больше, чем просто слова.

Они начали ссориться уже через неделю после свадьбы. На ровном месте, с поводом и без.

Никита встал, подошёл к распахнутому окну, взглянул на статую Богоматери на скале, огромной фантастической птицей парившую в воздухе. Спроектированный самим Эйфелем мост был полон туристов, стремившихся подойти ближе к главной достопримечательности города. А дальше, куда ни глянь, синь воды и торжествующее солнце на высоком небе.

Биарриц — прекрасный, популярный среди аристократов город, выбранный ими для свадебного путешествия. Здесь, на побережье Атлантического океана, одни из лучших пляжей Франции и рай для любителей сёрфинга, да и просто для любителей поплавать в тёплых водах Гольфстрима. Но оказалось, что этих любителей слишком много, и Лиля испытала настоящий шок, увидев заполненные толпами отдыхающих пляж и полоску воды у самого берега. «Ё-моё, как в Сочи. А где же шикарный курорт? — спросила она, капризно приподняв бровь. — Куда ты меня привёз?» Взглянула хмуро. Значит, теперь за все несовершенства мира будет отвечать он, её муж?

В тот день и произошла их первая размолвка, маленькая ссора, закончившаяся в постели, в правильном месте, где быстро затихает любой спор. Он просто закрыл губами её губы, с жаром произносившие несправедливые вещи. И стали ненужными слова, и исчезли Лилины сердитые взгляды. Настал особенный миг… Какой великий волшебник придумал это: он и она, и два обнажённых тела, соединившихся воедино в любовной страсти.

Потом, насытившись любовью, они гуляли вдоль знаменитых скалистых берегов, слушали шум ударявшихся о камни волн, и Лиля счастливо смеялась, замечая восхищённые взгляды мужчин, сражённых её красотой. А поздним вечером, утомленные долгим днём, сидели в кафе недалеко от площади Чехова, разглядывали разноязычную толпу туристов и пили классическое французское Шардоне. Никита держал её руку в своих ладонях — мир был восстановлен.