— Маргарита! Рад, рад…

Он протянул дочери торт, а сам быстро сбросил куртку и принял норковую шубку гостьи, сброшенную ему на руки.

— Благодарю, Иван Алексеевич!

Стоя у зеркала, Маргарита поправила лёгкие завитки на лбу, огладила руками красное трикотажное платье, а он смотрел на неё и улыбался.

Алина любила отца, и тот отвечал ей тем же. Неунывающий, весёлый, человек-праздник. Алина не помнила его расстроенным, озабоченным, хмурым, отец относился к жизни с лёгким и каким-то правильным пофигизмом, не зацикливаясь на проблемах, и те рассасывались сами собой. Ей надо поучиться так же, со спокойным равнодушием принимать неприятности. Ну не пришёл Никита, и небо, кажется, не упало на землю…

— Проходите и сразу за стол. Мама сейчас выйдет.

Алина понесла торт на кухню. Ей расхотелось праздника. Но назло непонятливому молодому человеку она не будет грустить. Решено! Будет веселиться, отец обязательно затеет танцы. Она взяла вазу с фруктами и понесла в гостиную.

Быстрое, как молния, движенье руки отца, Алина успела заметить. Он гладил колено Маргариты, а когда она вошла, мгновенно убрал руку. И особенный взгляд женщины заметила. Алина назвала бы его блудливым. Какое некрасивое, но какое точное слово…

Застыв на секунду, девушка развернулась, как робот, и вышла из комнаты. Неужели это то, о чём она сейчас подумала? Стыдное и неправильное? Её отец и мама Никиты… Они любовники? А как же мама? Разве так можно!? Алине стало противно, будто душу вываляли в грязи. Может, все-таки ошиблась? Случайный флирт, взыграло что-то внутри у отца при виде симпатичной женщины? Но врождённая женская интуиция говорила, что вряд ли это ошибка.

Стоя у стола, девушка машинально водила ножом по его поверхности, крепко сжимая рукоятку в бессильной ярости. Значит, вот он какой, мир взрослых? В нём ложь, предательство и измена. А она так не хочет… А она так не будет…

Выскочив в коридор, Алина схватила куртку и выбежала на лестницу, с силой захлопнув за собой дверь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Эта история надолго выбила Алину из колеи. На отца она даже глаза боялась поднять, всячески избегала его. Как горько разочаровываться в близких людях… Вначале Иван пытался поговорить с дочерью, в тот же вечер постучался к ней в комнату. Алина накрыла голову одеялом и не проронила ни слова в ответ на его ужасную фразу "ты всё не так поняла". Папа-папа, и почему не нашел ты более искренних слов?

Своё маленькое расследование начала и мама, пыталась понять, почему вдруг дочь сбежала с семейного праздника. Сказала ей, что была расстроена — не пришёл Никита. Получилось почти честно, она ведь и в самом деле расстроилась. Никогда Алина не скажет маме о своих подозрениях в отношении отца. Правильно это или нет — большой вопрос, и у девушки нет на него ответа. Пусть жизнь рассудит сама.

Сидя на уроке математики, она списывала с доски уравнение, которое нужно решить. Гелиевая ручка с весёлым человечком быстро мелькала над тетрадным листом. Пять минут — и готов ответ. Вот бы всегда так. Но в жизни нет простых решений. Хотя одно решение Алина всё же приняла — она будет жить дальше, словно ничего не случилось.

На большой перемене в школьной столовой Катя опять завела свою пластинку. Катерина — лучшая подруга Алинки и её головная боль. Вечно ввязывается в какие-то истории. На сей раз, без аппетита поглощая паровую котлетку, она уговаривала Алину записаться в школьную театральную студию. Эти же разговоры были и вчера, и позавчера. Сама она уже там, и это её новое увлеченье дорого обходится Алинке. Как минимум, подругу надо выслушивать, комментировать её пламенные речи или хотя бы кивать.

— Прикинь, вдруг у тебя настоящий талант обнаружится? Попробовать стоит, если что, уйдёшь, Раиса никого насильно держать не будет.

Раиса — молодая учительница литературы, руководитель студии и Катин объект для поклонения. Расправившись с обедом, Алина слушала, скептически пожав губы, крутила в руках стакан с недопитым соком. Не до пьес ей сейчас, не до театральных экспериментов.

— А Никита как увидит тебя на сцене, — наклонившись к самому уху подруги, зашептала Катя, — сразу изменит к тебе отношение. Точно, к гадалке не ходи.

— Ну ты и сказочница, Катерина.

Алина отодвинула стул, надо идти, впереди нелюбимая химия с её незапоминающимися формулами. Но, кстати, под таким углом она не рассматривала Катино предложение, а эта её мысль не лишена привлекательности.

В коридоре, прикрывая друг друга, они подкрасили губы розовой помадой. Так, самую малость. Открыть тюбик, мазнуть по губам, закрыть — эти простые движения делали их взрослее в собственных глазах.

— Ладно, раз пошла такая пьянка, то я ещё пару слов добавлю, — Катерина любила выражать свои мысли самым витиеватым образом. — Ты должна изменить своё отношение к Никите. Мужчина — он охотник, ему не нужна добыча, которая сама идёт в руки. Ты понимаешь, о чём я?

— Ты сегодня удивительно умна.

Алина схватила подругу за руку, под трель звонка потянула за собой. Катя права, она уж и сама думала об этом. Попробует изобразить равнодушие и полную незаинтересованность в объекте своего внимания. Да и девичью гордость пока ещё никто не отменял.

Новая тактика ничего не изменила. Печально, этот факт надо признать. Но увлечённость, с лёгкой Катиной руки, театральной студией, спасала Алину от невесёлых мыслей. Волнуясь, выйти на сцену, чтобы рассказать свою историю сидящим в зале людям, это так увлекательно. Твоя игра вызывает эмоции: слёзы или улыбки, ты слышишь аплодисменты и понимаешь — твой звёздный час настал. Алина серьёзно взялась за дело, училась управлять телом, голосом, пластикой, осваивала приёмы работы над ролью. Впрочем, всегда и всё она делала на сто процентов. Если взялся — сделай, как следует, или не берись вовсе, если слабак.

Ставили Островского, народ роптал, требуя современную пьесу, но Раиса была неумолима: попадётся на экзамене образ Екатерины, будете ещё благодарить за пятёрку. Алине досталась роль Варвары, сестры Тихона, умной и хитрой девушки.

— Ну, я много разговаривать не люблю, да и некогда мне… — Варвара-Алина, подбоченясь, прошлась по сцене.

Краем глаза она зацепила просунувшуюся в дверь голову Макса. Видя, что его никто не гонит, парень бочком протиснулся в зал. А зрителей-то становится всё больше, это и пугало, и вдохновляло…

Часовое сиденье Макса в зале закончилось тем, что он попросил Раису включить его в состав школьной студии. Раиса разрешила, тем более, им не хватало актёров на второстепенные роли. «Быть тебе мещанином Шапкиным», — сказала Раиса и засмеялась, увидев вытянувшееся лицо Макса.

Мирное течение Алинкиной жизни нарушилось известием о болезни Маргариты Петровны.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​

‌‌‍Глава 3


Густой туман взывал к осторожности. Пелена серебристого, как плотная парча, тумана, скрывала очертания домов, фигуры пешеходов на тротуарах, двигавшиеся впереди машины. Даже шпиль Адмиралтейства, упиравшийся в небо, был едва виден в утреннем сизом мареве.

Иван свирепо просигналил подрезавшему его автомобилю. Медленная езда нервировала, выматывала душу. Он и так встал сегодня не с той ноги. Впрочем, и вчера тоже. А всё из-за дочери, из-за их испортившихся отношений. Алинка уходила в свою комнату, едва Иван переступал порог квартиры, разговаривала с ним, не глядя в глаза. Чужая, сердитая, обиженная девчонка, впервые столкнувшаяся с обманом и несправедливостью.

Сделав крутой вираж, Иван свернул в переулок, где находился офис его фирмы, резко затормозил у входа. Чёрная Ауди послушно замерла, готовая ждать здесь своего хозяина до самого вечера. Включив сигнализацию, направился к помпезному входу в бизнес-центр, который разместился в новостройке, вклинившейся среди старинных зданий. На черноволосого импозантного мужчину средних лет бросила заинтересованный взгляд шедшая рядом женщина.

Он усмехнулся. Красавец Иван Баринов привык к таким любопытным женским взглядам, они тешили его эго, радовали и забавляли А ещё вдохновляли на разные глупости. Волшебным образом эти взгляды становились иногда началом знакомства с симпатичной женщиной, не слишком разборчивой в связях. Нечасто, видит бог, нечасто он позволял себе такие вольности, пара-тройка командировочных приключений, не более.

Но Маргарита — совсем другой случай…

Всё ещё витая в своих мыслях, Иван открыл дверь офиса, не забыв полюбоваться на новенькую табличку с золотыми буквами. «Старт. Транспортная компания», коротко и ясно, без дурацких английских слов.

— Всем привет!

Иван прошёл в свой маленький кабинет, примыкавший к общей комнате. Тут просто: стол, кресло, шкафы, он не любитель красивых интерьеров и уж тем более, ему всё равно, за каким столом работать, был бы стол. Оживляли картину лишь прижавшаяся к стене драцена в большом керамическом вазоне и постер с движущейся по дороге цепочкой раритетных автомобилей.

Что будет дальше, Иван знал. Как всегда, он просмотрит отчёты за вчерашний день, попивая свежезаваренный кофе, который принесёт ему Вика. Девушка сделает очередную попытку пофлиртовать с ним, а он снова сделает вид, что не понимает её намёков. Такая у них игра, которая делает чуть-чуть ярче офисные будни. Хотя… она уж не играет, взялась за него всерьёз, и с этим надо что-то решать.

А потом он будет думать о Маргарите. Бывший учитель, расставшийся со школой, она устроилась работать в библиотеку, в отдел с невыносимо трудным названием, которым заведовала его жена.

Маргарита была особенной. Впервые Иван увидел её в ресторане. Отмечали какой-то долгожданный и наконец-то полученный библиотекой грант, гуляли вместе с мужьями на широкую ногу. Маргарита была там самой красивой, и если б он не был жёстким прагматиком, сказал бы — ослепительно красивой. Глухое платье телесного цвета с разрезом на спине призвано было свести с ума любого мужчину, бросившего на неё взгляд. Удивительно — это закрытое платье, явно изобретённое гением, давало эффект обнажённого тела, которое соблазняло и манило. Да что там — сводило с ума. Весь вечер он следил за ней взглядом, боясь выдать себя и тут же забывая об этом…