Алина… Особенный человек в его жизни. Никита знал о её любви и ценил это. Не так много рядом людей, которые любят вас, раз-два и обчёлся. У него, похоже, только Жанна да Алинка. Мама его замечательного сына.

Сын… Какое волшебное слово! Тёплой волной радость снова разлилась по венам. А ведь могла и не родить, призвать на помощь медицину, как нередко поступали современные девушки, попавшие в интересное положение. Но только не Алина. Она правильная, она настоящая… Какими глазами Алина всегда смотрела на него. В них золотые искры. Ни у кого Никита не видел таких глаз…

Дверной звонок, звонко разнёсшийся по квартире, прервал его мысли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Оставьте нас одних, прошу…

Сказавший это мужчина, шагнул в комнату и закрыл за собой дверь. Замер у порога, остановив на Никите свой взгляд. Смотрел в упор, удивлённо и весело. Ей-богу, ещё минута, и он рассмеётся во весь голос.

Что, чёрт возьми, происходит? Его рассматривали, не стесняясь, словно диковинную вещь в антикварном магазине. Кто это? Но прошла пара секунд, и догадка сумасшедшей кометой вдруг мелькнула в голове Никиты. Усталый мозг тут же стал рьяно искать подтверждения ей. Да нет, не может быть! Хотя… почему нет?! С ума сойти, этот день доконает его!

— Ну, здравствуй, — мужчина кашлянул и добавил уверенно и громко, — здравствуй, сын. Да, я твой отец… Сразу скажу, не знал я о твоём существовании. От слова "совсем".

«Здравствуй, сын»?! Те же самые слова, что Никита произнёс несколько минут назад? Сюрреализм какой-то! Он схватился за голову и разразился странным, нервическим смехом. вздохнул, пытаясь успокоиться. Бесполезно. Да что такое? Но, может, этот смех появился вовремя, чтоб помочь снять напряжение, иначе ему кранты…

Мужчина тоже засмеялся, его раскатистый звучал уверенно и громко, и стало понятно, что смеётся он часто и с удовольствием. Их глаза встретились, смех стал стихать. По большому счёту тут не до смеха.

— Константин, — мужчина протянул руку.

— Никита.

Руку он пожал, но как относиться к этому человеку, ещё неясно. Да Никита сейчас мало что понимал, хотелось сбежать отсюда, спрятаться где-нибудь, чтоб восстановить душевное равновесие и разобраться с тем новым, что нежданно-негаданно свалилось в его жизнь.

— Выслушаешь?

Не дожидаясь ответа, мужчина присел рядом и стал рассказывать о своей жизни, о встрече и расставании с Маргаритой. Его низкий голос звучал спокойно и уверенно, так говорит человек, который не чувствует за собой никакой вины.

— Вот как-то всё нескладно сложилось, — он закончил свой короткий рассказ. — Знаешь, я не испытываю упрёков совести. Хотя должен, наверное, — Константин замолчал, и напряженная тишина заполнила комнату, нависла над ними мрачной тучей. — Скажи что-нибудь, Никита, — не выдержав его молчания, наконец, произнёс мужчина.

Он бы сказал, если б знал, что. Без вины виноватый, значит? Но если разобраться, их истории так похожи, только его Никитка нашёлся намного, намного раньше. А этот… этот шёл к своему сыну слишком длинной дорогой. Надо же, истории-близнецы… Пока это единственная мысль, что пришла ему в голову.

— Мне надо идти, — Никита встал. — Соберусь с мыслями, тогда…

Что тогда, он тоже пока не знал. Выскочил в коридор, схватил свою куртку, дёрнул на себя дверь. Что-то говорил в спину Иван, Никита не слушал. Быстро, словно за ним гнались, сбежал по лестнице. На улицу, на воздух, на свободу от своих тревожных мыслей, заставлявших громко стучать сердце. Сел в машину, намереваясь доехать до ближайшей неоновой вывески. Бар, кафе, ресторан — Никите всё равно. Только хорошая порция коньяка вернёт ему способность соображать. Коньяк — это как по щекам нахлопать — сразу приходишь в себя.

Бар "Лаборатория" попался сразу, яркие синие буквы звали в уют и тепло. Странное название, химичат они там, что ли? Он вошел в зал с приглушённым светом, и только в дальнем углу ярко выделялась зона бара. Щедро опутанная светодиодной лентой, она притягивала взгляд, заманивала, выгодно подсвечивая батарею бутылок на полках.

— Коньяк, двести, — бросил официанту и взгромоздился на стул рядом.

Обхватил руками протянутый барменом пузатый бокал, сделал глоток, дотянулся до кусочка лимона… Минута, две… Кажется, отпустило, ослаб узел сплетённых воедино нервов, расправились до предела напряжённые мышцы. Всё… Теперь можно не спешить, согреть в руках этот напиток богов, смаковать не спеша. Общение с коньяком — целое искусство. "Жаль, терпение не мой конек", — подумал Никита и одним махом осушил бокал. Вот так! Закрыл глаза, наслаждаясь покоем и одиночеством, этими простыми чувствами, не всегда доступными в суете повседневной жизни. Подумал о сыне, которого подарил ему этот день, и снова, как глупая девчонка, внутренне ахнул. Боже мой, он счастлив настоящим, стопроцентным счастьем.

Рингтон телефона нарушил его душевную идиллию. На дисплее высветилось имя Макса. Никита нахмурился, только этого типа ему сейчас не хватало!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рингтон телефона нарушил его душевную идиллию. «Макс» — высветилось на дисплее. Никита нахмурился, только этого типа ему сейчас не хватало!

— Да! — рявкнул он, прижав телефон к уху.

— Прошу, не отключайся, — вместо приветствия быстро произнёс его бывший друг. — Ты где? Надо поговорить. Это важно!

«Да иди ты к лешему!» — хотел произнести Никита, но почему-то сказал «да». Потому что он никакой, потому что он пьян и имел на это право.

— Ладно, — молодой человек помахал рукой бармену, привлекая его внимание, спросил адрес. — Я в баре на Гороховой, — бросил в телефон и с удовольствием нажал кнопку отбоя.

Сегодня он напьётся. Но только сегодня. Завтра всё будет по-другому, завтра Никита снова обнимет сына, завалит его игрушками и проведёт с ним столько времени, сколько позволят. А ещё поговорит с Алиной, взглянет в её красивые глаза и спросит, почему? Алина сразу поймёт, о чём это он… А пока Никита, собрав по кусочкам пострадавшую в событиях сегодняшнего дня душу, станет праздновать начало новой жизни, в которой всё будет по-другому, правильно и разумно. А Лиля, вдруг возник вопрос. А что, Лиля? Он даже ни разу не вспомнил о ней. Вот и ответ, жизнь всё расставляет по своим местам.

Макс, какой-то встрёпанный и возбуждённый, сел рядом, появившись словно из ниоткуда.

— Никитка твой сын, — без всяких вступлений торжественно произнёс он и взглянул в глаза Никите, ожидая его реакции, чувствуя себя гонцом, принёсшим прекрасные вести.

— Дурила, где ты раньше был? Я уже знаю.

— Как?! Алина рассказала, да? Ну, вот… — Расстроенный, он поискал глазами бармена. — Я-то сам догадался, тупо сопоставив факты. Да и пацан всё больше и больше похож на тебя… — Налейте и мне что-нибудь. Кажется, сегодня мы оба отправимся домой на такси.

Макс быстро опьянел, что-то говорил плохо ворочавшимся языком, наклоняясь к самому уху Никиты, тот его не слушал.

— Харе уже, ехал бы ты домой, братан, — Никите уже надоел этот бубнёж.

— Сейчас… Только важное скажу… Сейчас… На душе висит, жить не даёт…

Никита отодвинулся, подальше от его горящих глаз, шепчущего рта. Он не будет его слушать. Устал от важного, от нового, на сегодня всё, хватит! Будет новый день, будут новые силы для разговоров и новостей. Хотя… Что он там нашёптывает?

— Это я… Я увёл пацана от Алины… Идиот, какой идиот… Думал, потом приведу, на шею бросится… Оценит наконец-то, полюбит. — Пьяные слёзы показались на его глазах. — Хожу-хожу вокруг неё, без толку, понимаешь? Прости, а?

Что он несёт?! Трезвея, Никита медленно повернул к нему голову.

— Что ты сказал, сволочь? Повтори!

Хотя уже понял, хотя уже крепко сжались в кулаки, так, что ногти впились в ладони. Гнев мутной рекой затопил душу, ещё минута — и ярость превратит его в дикого зверя, жаждавшего наказания и возмездия. Немедленно! Убить его мало!

— Ну, ударь меня, ударь, — Макс вжал голову в плечи. — Но прости, дебила…

— Простить?! — Никита занёс над ним кулак, таких только кулаками и учить жизни, с какой радостью он опустит его сейчас. — Сначала напакостил, потом простите?

Внезапно чья-то сильная рука перехватила его запястье. Некто в чёрном костюме с застывшим, равнодушным лицом и квадратными плечами завис над ним. Охранник? Вмешался в назревавшую драку, и это спасло мерзавца Макса от немедленной расправы. Запал прошёл. Тяжело дыша, Никита опустил руку.

Оттеснив его спиной, охранник схватил Макса за рукав, потащил к выходу. Во вверенном ему учреждении не должно быть мордобоя.

Каким гнилым человеком оказался его бывший друг. Пытаясь успокоиться, Никита тихо ругался про себя. Да закончится ли этот день? Домой, быстрей домой, посидит на балконе с Севкой в обнимку, придёт в себя… Он дотянулся до телефона, вызвал такси. Интересно, Алина знает о предательстве Макса? Вот зря он сбежал и не поговорил с ней. Бедолажка Алинка, и как она там?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 23


— Что ты тут возишься? — Мария заглянула в комнату дочери. — Никита уже пришёл, выходи.

— Сейчас, мам, — она стояла у зеркала: слабая, трусливая девчонка смотрела на неё оттуда.

Да, зеркала не лгут, ей действительно страшно, какая-то сила удерживала Алинку здесь, в своей комнате, в месте, безопаснее которого нет на свете. Она должна решиться и рассказать Никите о сыне. Никите, родителям, всем. Прямо сейчас. Ненужные тайны только осложняют жизнь. Готова ли Алина к такому шагу? Нет, совсем нет.

Сколько раз она представляла себе эту картину, репетировала слова, которые произнесёт. Простые слова, чего тут мудрить. «Никита, это твой сын», или «Познакомься, твой сын, и тоже Никита». А что скажет он? Будет удивлён? Скорее, ошеломлён. Обрадуется? Возьмёт Никитку на руки? Наверное. А потом самое неприятное — призовёт её к ответу. Спросит, почему так долго скрывала это? Алина и сама не знала, почему? Сначала боялась показаться навязчивой, вдруг подумает, что она хочет привязать его сыном, это первое, что приходило в голову. А потом и сам Никита исчез с горизонтов её жизни…